Новость о том, что в свет выходит книга воспоминаний первой жены Джона Леннона, Синтии, не вызвала у меня поначалу никаких иных чувств, кроме разве что легкого скепсиса. Что может навспоминать оставленная звездным супругом женщина, кроме горечи и обиды? Клуб первых жен, прямо скажем, не самый подходящий кандидат в биографы экс-супругов. Тем паче что Синтия после восшествия на супружеский престол Йоко Оно, казалось, навеки канула в никуда, так что в жизнеописании великого "битла" ей оставили скудную эпизодическую роль выцветшего со временем юношеского увлечения Джона, и только. Большая часть биографов Леннона дисциплинированно придерживается расхожей версии о том, что Джон никогда не женился бы на Синтии, не будь она от него беременна. В фильме "Backbeat" первую супругу Леннона изобразили посему вцепившейся в него мертвой хваткой невыразительной подружкой в платочке на голове. Однако это не более чем версия.
На самом деле Синтия никогда не носила платочков. И она не вцепилась в Джона. Она просто случилась в его жизни в ту раннюю пору, когда он был еще, что называется, "никто и ничто" - увлеченный музыкой парень, игравший в местном клубе. В ту пору, когда он был всего лишь ее сокурсником в художественном колледже, цыганившим у нее на уроках рисования карандаши и кисточки. Еще свободным от славы, чистым от наркотиков и не обремененным завиральными идеями насчет своего мессианства. Когда он был просто - Джон. Она назвала свою книгу именно так.
Она прожила с ним рядом десять лет. На ее глазах зарождались "Битлз" (для нее - соседские "мальчики"), раскручивалась свирепая эпидемия битломании, складывалась величайшая из легенд ХХ столетия.
...Я не ожидала увидеть Синтию именно такой (версия о"невыразительной подружке", видимо, недурно сработала). Эта уже немолодая женщина обволакивала своим обаянием, некой разлитой вокруг нее аурой мягкости и покоя с первого шага и первого взгляда. Ничего близко похожего на типичных обитателей "шоубиза", хотя именно в этом мире довелось ей вариться немалую толику жизни. Ничего вычурного, экстравертного, навязчивого, рассчитанного на продажу. Невысокая, светловолосая, изящная с загадочными, дивного разреза глазами, с исполненными достоинства манерами врожденной интеллигентности. Чем-то неуловимым похожая на Джона... И я мысленно поздравила его: "Хей, Джон! Ты сделал неплохой выбор". И, судя по выражению лиц моих коллег, собравшихся, чтобы "допросить" Синтию на предмет ее книги, так подумала не одна я.
Российская газета | Синтия, почему почти полвека спустя после вашего знакомства и по прошествии без малого четверти века с момента гибели Леннона вы решили-таки написать о Джоне?
Синтия Леннон | Я знаю, что смущает тех, кто задается этим вопросом, знаю, как много уже сказано о Джоне. И тем не менее я считаю, что немало из сказанного - неправда. И что немалая толика осталась за кадром. В частности, наша с ним не такая уж короткая жизнь. Первое время после развода я пыталась уйти в полное молчание, отказываясь встречаться с журналистами и говорить о Джоне. Рана была слишком свежа. Потом постепенно позволила себе немного разговориться - рассказать о нем в ряде интервью в вышедшей в 70-х книжке. Но я никогда и никому не открывала ВСЕЙ нашей с ним истории. Не рассказывала о том Джоне, каким его знала я. И еще я хотела, чтобы наш сын больше узнал о своем отце. Джулиан долгие годы чувствовал себя отверженным, не обласканным Джоном. Я хотела, чтобы моя правда и понимание того, почему все случилось так, как случилось, остались с ним, когда меня не станет.
У каждого из почитателей "Битлз" есть свое видение Джона Леннона. Я написала свою книгу от всего сердца. Но если кому-то не понравится такой Джон, они смогут прочесть другие книги и увидеть его через призму иных людей.
РГ | Что именно вы называете неправдой и в чем состоит ваша правда?
Леннон | Неправда то, что Джон и я поженились случайно, потому что должен был родиться Джулиан. Когда я узнала, что беременна (а это было еще на самой заре успеха "Битлз", еще в пору, когда никто толком не знал, что грянет потом), я сказала Джону: "Ты вовсе не должен на мне жениться". Но он ответил: "Нет, Син, мы поженимся. Никто из нас не планировал появление ребенка. Но я люблю тебя и не хочу оставаться без тебя". Мы любили друг друга. И наши прожитые вместе десять лет не были случайностью.
Неправда и то, что Джулиан появился на свет "в субботнюю ночь после выпитой бутылки виски". Я рожала его в госпитале в Ливерпуле, куда меня доставила моя подруга, потому что Джон был в очередном турне. Рожала долго и мучительно в битком набитой роженицами палате оставленная акушерками без присмотра. И когда Джон наконец вырвался навестить меня через три дня после появления Джулиана на свет, это было такое счастье! И он перевел меня тогда в отдельную палату... Да, ему не удавалось быть с нами подолгу. И он был не слишком умелым отцом, решительно отказываясь менять Джулиану пеленки ("О господи, Син, я не представляю, как ты можешь это делать, меня вот-вот стошнит!"). Но в те дни мало кто из мужей это умел, это было как-то не принято...
РГ | Но ведь вас долгое время держали "в подполье", не раскрывая, что у Леннона есть жена и ребенок? Вас это ранило?
Леннон | В 50-60-е годы звездам рока не "полагалось" иметь жен, детей и подружек. Считалось, что это отпугивает поклонников. Так что и мне пришлось "подписаться" под контрактом, обязавшим меня довольно продолжительное время не признаваться в том, что я - жена Джона Леннона. Конечно, это было досадно... Но позже, когда меня вывели из "подполья", выяснилось, что фанатов "Битлз" это вовсе не смущает. Они с восторгом признали Джулиана и всячески старались подобраться к его коляске, чтобы хотя бы потрогать "ребенка "Битлз". В принципе все эти парни и девчонки были милыми и симпатичными ребятами.
РГ | Вы, два наивных неискушенных провинциала (Ливерпуль!), оказались в одночасье десантированы в бурлящий котел Лондона, в жернова большого света, в самое пекло успеха. Как вы с Джоном "въехали" во все это?
Леннон | С большим трудом! Перепад и в самом деле был стремительным. Когда Джулиан родился, мы с моей мамой сняли более чем скромную комнатушку в одном пансионе в Ливерпуле и там нянчили ребенка. Джулиан все еще был в коляске, когда Джон перевез нас в Лондон и когда в нашей жизни оказалось сразу так много всего - и толпы поклонников, и большие деньги, и знаменитости, к которым мы отныне стали ходить в гости.
РГ | После стольких лет вместе в любви и согласии что все-таки развело вас?
Леннон | Это серьезный, большой вопрос. И я дам на него такой же большой ответ. Я думаю, это сама жизнь нас развела. Успех "Битлз", который стал уводить Джона из дома - у него, по сути, не было времени быть мужем и отцом, в чем он признался с горечью позднее, когда уже у них с Йоко появился Шон. Весь мир растаскивал "Битлз" на куски, желая заполучить хоть толику от них. Поэтому, когда истощенные всем этим они возвращались домой, у них просто не хватало сил на семью.
Разумеется, сделали свое дело и наркотики. Джон принимал ЛСД едва ли не ежедневно, предприняв ряд попыток вовлечь в это и меня. Но если один из супругов уходит с головой в некое особое измерение, а другой в это же время ведет обычную рутинную жизнь, отводя ребенка в школу и следя за порядком в доме, то это делает их живущими как бы в разных мирах.
Я не могу осуждать Джона за наркотики. Его творческая натура, по всей вероятности, нуждалась в том, чтобы каким-то образом прийти к большей свободе, к большему раскрепощению, чтобы взорвать воображение...
РГ | Какую долю вины за развод вы кладете на плечи Йоко?
Леннон | Я думаю, в жизни Джона наступило время, когда ему захотелось выйти на некий новый виток, оставив позади и то, что было с ним до сих пор, и тех, кто был с ним. Он искал - они все четверо искали - что-то новое, не похожее на опыт их детства, юности, на их первую любовь. Ведь все первые партнерства "Битлз" той поры в итоге распались, у всех появились другие женщины. Что же касается Джона, то он искал нечто экстраординарное. И тогда появилась Йоко. В нужном месте в нужное время.
Я не могу винить Йоко Оно за распад "Битлз" - это не было ее исключительной "заслугой". Скорее, это было делом рук самого Джона. Они распались бы и без нее, это было очевидно и неизбежно. Она лишь ускорила их распад.
РГ | В вашей книге вы пишете о том, как, вернувшись после поездки в Грецию, вы обнаружили у себя дома Джона и Йоко вдвоем, сидящими на полу в банных халатах. И вы пишете, что Джон, судя по всему, специально организовал всю эту мизансцену, чтобы вы именно так, именно в таком виде обнаружили его связь с другой женщиной. Он был настолько жестоким?
Леннон | Я позвонила ему из аэропорта и сказала, что еду домой. Я была с друзьями, и мы планировали в этот день обед на четверых в ресторане.Так что он был в курсе, что я вот-вот появлюсь. Думаю, он хотел, чтобы я застала их вдвоем. Меня спрашивали и тогда, да и теперь еще: почему я не противостояла этому, почему не оказала никакого "сопротивления"? Но скажите, как можно быть готовым к противостоянию тому, с чем вы никогда ранее не сталкивались в своей жизни и чего не могли представить в самом страшном сне? Я все последующие годы не могла забыть этого ужаса: их молчания, той непроницаемой стены вокруг этих двоих, которая вмиг отделила меня от Джона. И, растерянная, потрясенная, я сказала тогда самое глупое, что только можно сказать, когда с твоим мужем на полу сидит женщина в твоем халате: "Хай, Джон! Как ты насчет того, чтобы мы сегодня пообедали где-нибудь в Лондоне?" И он спокойно, невозмутимо произнес: "Спасибо, нет". И я бежала из этой комнаты в ужасе от его предательства, понимая лишь то, что вся моя жизнь - рухнула...
Джон мог быть жестоким. Это было и в отношении ко мне, и к его друзьям, и к сыну. У него случались взрывы ярости, и они были непредсказуемы. Я помню, как, вернувшись домой после оглушительного успеха в первом национальном турне и увидев, что я обрезала свои волосы до плеч, он посмотрел на меня с настоящей ненавистью и закричал: "Ты что сделала?" Это он так разъярился, что я позволила себе без согласования с ним отступить от любимого им образа Брижит Бардо... После этого он не разговаривал со мной два дня.
РГ | Что вы испытываете по отношению к Йоко? В вашей книге при всей нескрываемой горечи столько понимания, столько сочувствия ее трудностям с дочерью, которую она так и не смогла заполучить у бывшего мужа, ее невыношенным беременностям. Что вы чувствуете к ней на самом деле?
Леннон | Я бы хотела хоть раз по-настоящему поговорить с этой женщиной, чтобы узнать и понять ее. Но такой возможности у меня никогда не было. Мы очень редко встречались и откровенно не говорили никогда. В тот день, когда убили Джона, я позвонила Йоко и она позволила Джулиану приехать на похороны, но яснее ясного дала понять, что мне там нет места: "Ты не моя старинная школьная подружка, Синтия!" Но я тем не менее мечтаю, что в один прекрасный день наши сыновья, Джулиан и Шон, смогут по-настоящему сблизиться, стать частью жизни друг друга. Что они пойдут вместе в паб, выпьют пива и будут долго говорить об отце. Пока, увы, этого не случилось.
РГ | Вы пишете, что "Битлз" в начале их славы были для каждого из четверки как его вторая семья. И в этой семье нашлось место и их женам и их подружкам. Разведясь с Джоном, вы развелись и с "Битлз"?
Леннон | На какое-то время - да. Они все оказались в сильной растерянности от того, что произошло между нами. И от того, что пришла в их студию Йоко. Уже не было прежнего мира под оливами... Единственным, кто приехал в те страшные дни ко мне в Кенвуд, был Пол Маккартни. Он был единственным из всех, кто мог открыто противостоять Джону и открыто бросить вызов его лидерству. К тому времени Джон и Пол начали расходиться в разных направлениях - и в личном и в творческом смысле. И этот приезд ко мне был своего рода "заявлением" Джону о том, что Пол будет отныне решать сам за себя.
Пол подарил мне красную розу и сказал, что все это ужасно, но чтобы я не вешала носа. И пошутил: "Слушай, Син, а почему бы нам с тобой не пожениться? Это была бы такая классная новость!" И после этого приезда к нам с сыном он написал свою знаменитую "Hey Jude" (в первоначальной версии - "Hey Jules") - это было написано для Джулиана в знак утешения... После развода я продала на аукционе письмо Джона, в котором он писал в ходе триумфального турне "Битлз" по Америке о своей любви ко мне и о том, как ему без нас тоскливо. А спустя годы Пол перекупил его, вставил в рамку и подарил мне и Джулиану. Он всегда был удивительно добрым и чутким.
РГ | А Джон? Портрет Джона Леннона - самый непрорисованный, самый загадочный из всех "Битлз". Каким вы видите его?
Леннон | Здесь нет однозначного ответа. Джон был наполовину ангел и наполовину - дьявол. Ни святой ни грешник. Он мог быть на удивление жестоким, а мог страшно нежным, добрым и любящим. Он не был слабым человеком и в то же время он был ранимым, им нередко можно было легко манипулировать, он не мог порой противостоять дурному влиянию. Он был великий художник, наделенный гением. И потом... Это непросто - сохранять здравомыслие и четко ориентироваться в таком хаотичном, а подчас и абсурдном мире, который окружал "Битлз". Такая немыслимая слава - тяжкое бремя, и она легко пробивает брешь в человеке.
РГ | Часто ли вы слушаете сегодня "Битлз" и что для вас - лучшее в их творчестве?
Леннон | Ну, я не слушаю "Битлз" ежедневно... Это зависит от настроения. Каждый их альбом значит для меня невероятно много, потому что это моя собственная, прожитая рядом с ними жизнь. Но самое лучшее, как мне кажется, - это "Sgt. Pepper s Lonely Harts Club Band".
Хотя он и был создан на исходе нашей жизни с Джоном. Это потрясающее крещендо того, что они сделали за годы совместной работы.
Кстати, еще об одном мифе. Все почему-то считают, что самая знаменитая вещь в этом альбоме, "Lucy in the Sky with Diamonds", была написана в наркотическом трансе. Это неправда. Название песни принес Джону Джулиан. Принес из школы вместе с рисунком своей маленькой подружки Люси. Джон увидел этот рисунок и спрашивает: "Это что такое?" А Джулиан со всей серьезностью ребенка отвечает: "Это Люси на небе с бриллиантами". Конечно, Джон не мог упустить такой потрясающий всплеск сыновьей фантазии.
РГ | Что было в вашей жизни после развода, чем вы занимались?
Леннон | Я занималась воспитанием сына и зарабатывала на жизнь. Многие полагают, что Джон, чьего состояния хватило бы на то, чтобы управлять маленькой страной, оставил Джулиану щедрое наследство. Это довольно далеко от правды. Какое-то время мы с моим мужем вели небольшое "бистро" на Уэльсе. Потом я немного работала на телевидении, потом разрабатывала дизайн для постельного белья - я ведь по профессии художник.
РГ | Сколько раз вы были замужем после Джона? Трудно ли было преодолеть его "тень"?
Леннон | Четыре раза... Включая Джона. Преодолеть его было трудно. Я так и не перестала его любить. Но расплачиваться за эту любовь пришлось такой огромной ценой, что я думаю, случись мне в моей далекой юности знать, что я переживу в своей жизни, влюбившись в Джона Леннона, я убежала бы от него прочь.
РГ | Вы простили Джона?
Леннон | Да, я простила.
...Синтия Леннон живет со своим мужем, Ноэлем Чарльзом, в Испании. Джулиан Леннон также живет в Европе, где он в настоящее время записывает новый альбом - он ожидается к выходу в следующем году. Джону Леннону послезавтра (9 октября) исполнилось бы 65 лет.