Владимир Исаков о питании и обеспечении солдата по-новому

Подальше от генералов, поближе к кухне

Российская газета| Владимир Ильич, говорят, что вы собираетесь кормить солдат, как в ресторане, - обеды будут готовить заправские повара.

Владимир Исаков| Не в ресторане, конечно, хотя повара будут действительно профессиональные. Мы начали отработку новой схемы организации питания. Она практикуется сейчас примерно в двух десятках столовых. В 76-й Псковской десантной дивизии заботы о солдатском столе полностью передали коммерческим структурам. С командованием согласовывается раскладка продуктов, специалисты проверяют нормы расхода и выход готовых блюд. Ну и, разумеется, обеспечивают постоянный контроль. А фирмы сами закупают продовольствие, их повара готовят пищу.

РГ| Не обманывают?

Исаков| В подмосковный гарнизон Алабино Таманской дивизии направляли несколько комиссий. Нарушений не обнаружили. Там по договору в солдатской столовой работает комбинат, который обслуживает в Москве несколько десятков школ. Он победил в конкурсе, который мы организовали.

РГ| Отменит ли обед от хороших поваров наряд солдату на чистку картошки?

Исаков| Мы проводим эксперимент. Задача - не привлекать солдат-контрактников в качестве посудомоек и других подручных на кухне. Стараемся заменить их вольнонаемными. Но этот путь, похоже, менее перспективен. Оплата труда гражданских специалистов такова, что их в армию на аркане не затащишь. А коммерсант сам определяет, сколько кому платить. Когда передали полк коммерсанту, он тут же вдвое сократил численность рабочих и поднял оставшимся зарплату. А по армейским догмам этого делать нельзя, мы не можем свободно распоряжаться фондом заработной платы.

РГ| Новый подход к кухне потребует дополнительных расходов?

Исаков| Да, переход стоит недешево. Но есть и свои плюсы. Не надо нести затраты на приготовление пищи, транспорт, да и налоги платит сам коммерсант. Мы подсчитали, что так называемые сопутствующие расходы увеличивают стоимость общевойскового пайка с 56 рублей 8 копеек до 98 и даже до 103 рублей.

РГ| То есть в итоге налицо выгода?

Исаков| Когда меня спрашивают, а какой экономический эффект от таких нововведений, отвечаю вопросом на вопрос: если 30 человек в полку вместо наряда по столовой занимаются боевой подготовкой, разве это не экономия государственных средств? Для чего тогда создавать контрактную армию, если профессионал будет ходить в наряд по кухне, платить ему многие тысячи за чистку картошки?

РГ| Призывников эти новшества коснутся?

Исаков| По дороге в часть обязательно организуем питание. Как правило, для этого выделяют помещения в областных и районных комиссариатах. Если там нет условий, то заключаем договоры и кормим солдат в обычной столовой. Если дорога в часть занимает менее суток, выдаем новобранцам индивидуальный рацион питания.

РГ| Пайковых сумм хватает на приличный обед?

Исаков| Когда в столовой питаются сто, двести или триста человек, при нормальной организации можно запросто готовить до 20 закусок, 15-20 первых и вторых блюд. Ассортимент позволяет это делать.

Кокарда без орла, бюстгальтер цвета хаки

РГ| Что изменится в военной форме?

Исаков| Весной вышел указ президента, и теперь в соответствии с ним постановлением правительства вводятся нормы снабжения военнослужащих вещевым имуществом. Как и с продпайком, у нас с 1992 года они не пересматривались. Не секрет, что пять лет назад мы могли обеспечивать военнослужащих только камуфляжем. Лишь выпускники училищ и академий получали парадную и повседневную форму. Сегодня обеспеченность Вооруженных сил повседневной формой составляет 55-60 процентов.

РГ| Остальные в чем на службу ходят?

Исаков| В полевой форме. Этот и следующий годы все-таки существенно отличаются от предыдущих. В позапрошлом году, когда меня заслушивали президент и министр обороны, встал вопрос: в какую сумму обойдется обеспечение Вооруженных сил вещевым имуществом? Я ответил - в 2,5-3 миллиарда рублей ежегодно. Президент сразу, в середине года, добавил 1,2 миллиарда. Я был инициатором вопроса, который обсуждался и в правительстве, и на коллегии минобороны, и в Тыле Вооруженных сил - об отмене денежной компенсации за форму. Сегодня эта компенсация оставлена лишь тем, кому по долгу службы нужно ходить в гражданском.

РГ| Вернемся к новой форме. У вас, в Тыле Вооруженных сил, недавно целую выставку проводили.

Исаков| Главным образом мы показывали новую форму и экипировку для военнослужащих горно-стрелковых бригад. Каждый комплект на бойца обойдется казне в 140 тысяч рублей. Сюда входит стоимость горных лыж и специального альпинистского снаряжения.

РГ| А остальные как?

Исаков| Основной вопрос, который затрагивался в указе президента, - не может военная форма быть похожей на форму других федеральных служб. Доходило до того, что нельзя было отличить, офицер перед тобой или судебный пристав. У нас генералов немерено развелось: генералы-лесхозники, генералы-экологи, генералы-таможенники...

РГ| На фуражках кокарда останется?

Исаков| Останется, убираем только орла. Соответственно понизится тулья. Мы в свое время перешли на металлические лычки для сержантов. Теперь опять переходим на матерчатые.

Еще изменения коснутся подворотничков, носовых платков. Мы вводим в норму даже туалетную бумагу. Раньше выдавали солдату два подворотничка на месяц. Теперь столько же - на наделю.

РГ| В армии служат много женщин. При изменениях формы учитывался ли дамский контингент?

Исаков| Обеспечение женщин формой - это наше слабое звено. Наши форменные туфли не каждая женщина оденет. Пришлось еще и форменные утепленные чулки отменять: женщины жаловались, что в них на старух похожи. Правда, одна газета тут же написала, что военные решили отобрать у женщин чулки.

В следующем году закроем вопрос с повседневной формой для контрактников и сразу возьмемся за "женскую" проблему.

Пошли в баню

РГ| Призывников теперь одевают в форму прямо в военкоматах. Вы можете гарантировать, что замерзших больше не будет?

Исаков| Поскольку молодые солдаты в основном идут в учебные подразделения, поставлена задача, чтобы там усиленно работали врачи. Но пока идет адаптация молодого солдата к армии, многое в его здоровье зависит от командиров. К примеру, в Ростове додумались организовывать баню в 7 часов утра. Человек едва проснулся, организм после сна расслабленный, а его - в парилку. Тут многие заболеют. Начали разбираться с командиром, а тот ссылается на распорядок дня городской бани.

Чтобы предотвратить массовые простудные инфекции, медики который год проводят вакцинацию молодых солдат. Выясняется, что многие не привиты даже от детских болезней. У одного начинается ветрянка, у другого - корь. Это уже не проблемы армии, а следствие того, как человека к армии готовили. Точнее, не готовили. К осеннему призыву медикаменты и вакцины для профилактических прививок запасены. Не хочу загадывать, год не закончился, но сегодня у нас идет снижение инфекционной заболеваемости.

Ресторанный заказ - пациенту

РГ| Президент назвал в числе социальных приоритетов повышение качества здравоохранения. Военная медицина способна предоставить высокотехнологичные медицинские центры?

Исаков| Безусловно. Например, у нас есть Центральный военный госпиталь имени Вишневского, на оснащение которого с помощью правительства был привлечен кредит банков ФРГ в 34 миллиона евро. Там вся система лечения достойна внимания. Чего стоит, к примеру, организация заказного питания в лечебном учреждении на полторы тысячи коек? Ресторанными блюдами кормят всех больных. Какая еще больница может похвастаться подобным?

РГ| Грядущее увеличение зарплат в здравоохранении военных медиков коснется?

Исаков| К сожалению, нет. Для нас это больной вопрос, мы на всех уровнях его поднимаем, но конкретного решения не так просто добиться. Если мы этого не сделаем, то не избежать оттока кадров из всех наших медицинских учреждений. Если завтра в сельских больницах участковым врачам поднимут зарплату - медсестрам до 5 тысяч, врачам до 10 тысяч, а наши останутся на уровне 4 тысяч, то они просто сбегут.

РГ| Тем не менее в том же госпитале Вишневского кадры держатся, ездят на обучение даже в Америку.

Исаков| Даже лучшие госпитали испытывают проблемы с кадрами. Там держатся офицеры, а все, что касается младшего медицинского персонала, - серьезная задача. Начальник госпиталя генерал Юрий Немытин за счет платных больных зарабатывает деньги, проводит доплаты своему персоналу. Но этих средств недостаточно, чтобы держать заработки на уровне Москвы. Тем не менее госпиталь Вишневского продолжает развиваться, по оснащенности и наработанному опыту лечения он находится на передовых позициях не только в военной медицине.

Армия выходит на рынок

РГ| Вы упоминали закупки для госпиталей. Но ведь именно эта статья расходов чаще всего оборачивается для тыловиков другой статьей - уголовной. Трудно избежать коррупции и воровства, когда через руки проходят миллионы.

Исаков| Первый шаг на этом пути сделан - мы создали единый центр заказов и поставок. Включили в конкурсную комиссию представителей всех силовых структур. Я так рассуждаю: когда 15 человек из разных министерств и ведомств подписывают протокол, найдется ли тот, кто со всеми договорится? Теоретически это возможно, но на практике - едва ли.

Этот центр станет важным элементом создаваемой Межведомственной унифицированной системы тылового обеспечения - сокращенно МУСТО.

РГ| По конкурсу закупают только продовольствие?

Исаков| И вещевое имущество, и горючее, и медицинское оборудование. В центре есть специалист каждой силовой структуры, который отвечает за ее тыловое обеспечение.

РГ| А что тормозит создание унифицированной тыловой системы?

Исаков| Остались две проблемы. Первая касается медицины. Есть города, в которых расположены два, а то и три госпиталя разных силовых ведомств. Мы выступаем за то, чтобы оставить один высоко оснащенный, способный обеспечить медицинскими услугами всех военнослужащих.

Вторая проблема связана с воинскими перевозками. Сегодня параллельно работают две системы воинских перевозок. Одна - по линии минобороны, другая - по линии МВД. В России есть 40 городов, где на одних и тех же железнодорожных станциях находятся коменданты от военного ведомства и от министерства внутренних дел. Их нужно на первом этапе объединить. Остальные независимо от принадлежности к минобороны, МВД или Погранслужбе должны сокращаться или расформировываться.

"9 рота" глазами афганца

РГ| Личный вопрос: боевому генералу интересно заниматься, извините за выражение, портянками и консервами?

Исаков| Любое дело интересно, если видишь его результаты. Я твердо знаю, чем занимаюсь и во имя чего это делаю. Я вижу результаты своего труда в войсках.

РГ| Но училище ведь общевойсковое заканчивали, а не тыловое.

Исаков| Да. Так уж судьба военная распорядилась. Она же и в Афганистан закинула, где я был заместителем начальника тыла 40-й армии. В Афганистане воевали все, независимо от того, чем занимались. И еще неизвестно, кто больше воевал: водитель топливозаправщика, который был каждый день в рейсе, или же тот, кто шел в строю со своими сослуживцами.

РГ| Вы смотрели фильм "9 рота"?

Исаков| Когда я вышел с премьеры, мягко говоря, недоумевал.

РГ| Почему такая реакция?

Исаков| Фильм не имеет ничего общего с жизнью. Во-первых, не показана роль офицерского состава. Есть два прапорщика - вечно пьяные, дерущиеся, бьющие солдат.

То, что сделала эта рота, это действительно подвиг. При этом погибли шесть человек. Художественный замысел такой, что остался живым всего один человек, можно сказать, русский Рэмбо. Но если сравнивать его с американским, то сравнение получается не в нашу пользу. Американский Рэмбо не забыт, не брошен. Он выполнил задачу во имя родины. И родина его оценила. Он победил. Здесь же присказка в конце, когда прилетает начальник и ему докладывают, что рота выполнила задачу и готова к прохождению колонны, все переворачивает с ног на голову. Оказывается, никакой колонны не будет. Вывод: все начальники - дураки, а ребята, целая рота, полегли напрасно. Мне кажется, что Бондарчук просто не охватил тот подвиг, который реально в Афганистане совершался.

Батальон по поиску погибших

РГ| Говорят, что вы объявили войну черным поисковикам?

Исаков| В стране развелось множество чернокопателей, которые изуверски относятся к захоронениям. Ищут медальоны, а потом по Интернету продают их в Германию. В Центральном архиве минобороны хранится свыше 600 тысяч карточек погибших военнопленных, а обработано только 40 тысяч. А еще в архиве - 15 миллионов карточек на советских солдат и командиров, которые требуют обработки.

Сейчас мы думаем над созданием специального батальона или отряда, который занимался бы поиском без вести пропавших и погибших воинов. У нас огромное пространство не обследовано. Если брать с севера, то это Синявинские болота, Невский пятачок, Новгород, Вяземский котел. Повсюду незахороненные лежат.

РГ| Это тоже тыловой вопрос?

Исаков| Да. Вообще проблема стоит гораздо шире, поскольку придется заниматься не только поиском останков солдат, но и поддержанием уже существующих воинских захоронений, в том числе находящихся за рубежом.

Сталкиваешься иногда с поразительными фактами. Меня, как сына фронтовика, они особенно тревожат. Например, в Китае существуют воинские захоронения российских солдат и офицеров, относящиеся как к Русско-японской войне, так и к Великой Отечественной. Первыми местные власти заниматься не хотят - считают, что в начале прошлого века русские и японцы принесли китайскому народу огромные страдания. А за могилами фронтовиков Великой Отечественной ухаживают - это, говорят, наши освободители. Вот и стоят два кладбища рядом: одно ухоженное, другое заброшенное.

РГ| Когда появится федеральное военное кладбище?

Исаков| Его нам поручено открыть в 2008 году.