Поделиться
Эта история всколыхнула журналистскую общественность республики и получила резонанс на всю страну – дело вплотную было связано с проблемой, которую каждый раз решает для себя каждый пишущий на публику. Журналистам центральных, региональных изданий и телеканалов Леонид Алексеевич спокойно и с достоинством объяснил на пасеке своего брата – правда есть правда, она должна быть отражена адекватно. Берешься за перо – пиши правду, пишешь правду – будь готов к реакции недовольных, будь готов к защите хоть с ружьем в руках, хоть в суде. И неважно, кто взял на себя функции цензора – пьяный сосед-сибиряк, родной брат Гурий или большое начальство. Недовольная соседская общественность собирала даже сход в те горячие шаранские месяцы – жаловалась на летописца, который так прямо про всех и написал: в этом доме жили пропойцы, а в этом – стукачи, а эти вроде ничего, но подворовывали. Досталось и местному начальству – мол, ездит с большой помпой, устраивает праздники напоказ, а колхозу приходится коров резать под эту гулянку. К счастью, районные власти тогда не стали устраивать писателю «хорошую жизнь», да, видать, и не до того было – в том же августе по странному совпадению президент республики заменил районного главу.
Родня сибиряка-вахтовика Петра, который выступил тогда «главным цензором», передавала через «народный телеграф»: «Ты смотри, Лексеич, разговор еще не закончен». Леонид Федоров – человек незлобливый, законопослушный и независимый – всю жизнь отработал конструктором роботов в закрытом уральском «почтовом ящике», где всякий его знает и уважает. «Пусть пенсия и отчисления за изобретения копятся на сберкнижке, я на родине больше теперь нужен», – решил в один момент коренной башкирский чуваш, сел в машину и поехал в шаранские Дюртюли, где с тех пор проводит каждое лето, заняв пустующий дом. После «литературной критики» остаток лета ему пришлось прожить сначала на колхозной пасеке, ожидая встречных судов, с курковой двустволкой 1950-х годов под топчаном. Противная сторона, видимо, поняв, что подпадает под уголовную статью за рукоприкладство, выкатила сотоварищи встречный иск за клевету на общую сумму 250 тысяч рублей. Слушание дел было назначено на середину августа. Леонид Алексеевич успел съездить за адвокатским гонораром в свой городок за Урал, приготовиться, да вот незадача – подхватил на пасеке геморрагическую лихорадку с почечным синдромом, потому суд был перенесен на 17 октября. Однако, как сообщил Федоров, дело было решено мирным путем до суда – родственники избившего его человека передали ему 30 тысяч рублей в качестве компенсации за страдания. Деньги, по местным меркам, вполне серьезные, даже если учитывать то, что адвокат обошелся Федорову не менее чем в 7 тысяч рублей, не считая бензина для поездок в Туймазы, а выпуск 300 экземпляров 500-страничной книги «История села Дюртюли» обошелся в 50 тысяч рублей.
– Гора с плеч! – сказал по телефону Федоров. – Спасибо «Российской газете», что поддержала в трудную минуту. На зиму собираюсь домой, в Свердловскую область. Кстати, пока ждал суда, выпустил еще одну книжку о девушке-сиротке, основанную на мемуарах реальной женщины. Но назвал ее, от греха подальше, вымышленным именем.