Поделиться
Видимо, поэтому заключительный вечер юбилейной программы Большой театр решил провести так, чтобы мало не показалось. И это удалось.
На сей раз много было всего. И народу в очереди перед металлоискателями на входе в Кремль, и почета (куда почетнее Кремлевского дворца?), и пространства для праздничного действа (самая большая сцена Москвы), и участников.
Действо являло собой что-то вроде пионерского капустника, пародирующего советские торжественные церемонии времен триумфов Плисецкой.
Оно повторяло ход балета "Дон Кихот", где куски партий главных танцующих персонажей - Китри и Базиля - были распределены между московскими и зарубежными звездами, а второстепенные эпизоды заменены поздравлениями гостей, не вписавшихся в фабулу спектакля.
Хозяева были представлены первыми лицами труппы Большого: Марией Александровой, открывшей вечер праздничным выходом Китри, Марией Аллаш в роли Уличной танцовщицы, Николаем Цискаридзе, вставившим в дивертисмент вариацию из "Баядерки", и главной нынешней звездой театра Светланой Захаровой, увенчавшей вечер блестящим исполнением главного классического дуэта в паре с элегантным Андреем Уваровым.
В первой группе приезжих участников лидировали солисты Национального балета Кубы Вьенсэ Вальдес и Жоэль Карреньо, младший из знаменитой династии кубинских танцовщиков. Невысокие и коренастые, они не потерялись на огромной сцене, заполнив ее и огромными прыжками, и безупречными вращениями, и детально "прописанными" мелкими па, и неподдельным горячим темпераментом. Достойный ансамбль составил им Артем Шпилевский, бывший артист Мариинского театра, пару лет назад уехавший в Европу и ставший украшением балета Берлинской оперы. Высокий, статный, сочетающий в своем исполнении стремительность и эмоциональность с безупречным самоконтролем, он в любой роли придает своему танцу сходство с искусством тореадора.
Во второй группе гостей лидерство разделили две пары. Длинноногая Аньес Летестю и атлетичный Карл Пакетт из Grand Оpera, с мастерством и шармом, но без особого блеска исполнили фирменный французский номер - классический концертный дуэт Эсмеральды и Гренгуара. А звезды Мариинского театра Диана Вишнева и Игорь Колб в дуэте из балета Мориса Бежара "Бхакти" погрузили публику в медитацию.
Среди гостей из "смежных" танцевальных жанров бледнее всех выглядели спецы по брейк-данс из группы Da boogie crew. Их мастерские кульбиты и отчаянные вращения во всех направлениях с минимальной опорой на любые части тела попросту потерялись на огромной кремлевской сцене на фоне пестрой толпы и приветственных взлетов плащей тореадоров. Бравые ребята из Ансамбля песни и пляски Российской армии имени Александрова не посрамили чести мундира, добросовестно отработав шаблонную "Казачью-кавалерийскую". Шаолиньские монахи, разбивающие друг о друга палки, устрашающе жонглирующие нунчаками, выделывающие кульбиты в воздухе и с размаху падающие на сцену плашмя, оказались выставлены на посмешище. Все эти чудеса их заставили проделывать под легкую кокетливую музыку сцены "Сон Дон Кихота" вместо игривых дриад и амуров. И лишь звезда фламенко Хоакин Кортес отыгрался за всех. Феерической дробью своих каблуков он довел публику до изнеможения, продержавшись на сцене втрое дольше, чем было необходимо для простого поздравления. А под конец поставил юбиляршу в непростое положение, пригласив ее танцевать. Роскошный шлейф платья Плисецкой к этому не располагал.
Впрочем, в гораздо более двусмысленное положение юбиляршу поставил клип, смонтированный из кадров кинохроники разных лет, где главы зарубежных стран и советские властители посещают "Лебединое озеро" в Большом, а потом на сцене им представляют Плисецкую. Увидев, как на протяжении десятков лет меняются голоса дикторов и персоны властителей, а Плисецкая все крутит и крутит туры, заснятые с единственной точки, а потом дежурно улыбается и жмет руки гостям, по залу прокатился смех. Великая государственная миссия балетного "лица" СССР предстала как фарс. А дефиле капельдинерш в униформе, рядами марширующих с корзинами алых цветов, усилило комический эффект.
Желание постановщиков вечера Алексея Ратманского и Дмитрия Чернякова поиронизировать над неуклюжими советскими ритуалами понятно: сама Плисецкая всегда потешалась над ними. Однако, увлекшись, постановщики позабыли о главной героине. Мощную витальную силу балерины, блеснувшую в коротких кинокадрах вариаций Китри и Лауренсии, неповторимый шарм присутствия Плисецкой на сцене они прикрыли мрачной мемориальной доской и обилием поздравлений. Оттого заключительное соло балерины под музыку "Аве Марии" воспринималось как ностальгическое обращение Плисецкой к той живой театральной стихии, которой дышал старый "Дон Кихот" и потертый золотой занавес Большого, участник триумфов Плисецкой, перенесенный в Кремль на один вечер из закрытого старого здания.