Поделиться
Российская газета| Татьяна Ивановна, какое впечатление произвел тогда на вас фильм Ромма?
Татьяна Заславская| Я не вспомню сейчас, какие конкретно сцены поразили - это было очень давно, но общее впечатление было очень сильное.
РГ| Для вас фашизм - это что?
Заславская| Для меня это общественное движение (хотя обычно общественное движение мы связываем с чем-то прогрессивным), реакционное и крайне опасное. Оно сильно тем, что способно охватывать массы, которые поклоняются самым низменным ценностям, объединяют тупую, злобную, агрессивную, неудовлетворенную жизнью и собой часть общества. Неудовлетворенных людей очень много, но далеко не все они фашисты. Те люди, которые становятся под знамя фашизма, не имеют никаких культурных ограничений. Они не понимают и как носороги готовы уничтожать все, что им не нравится. Это крайне разрушительная сила в буквальном смысле по отношению к людям, по отношению к культуре. Фашизм для меня еще и национализм, причем в самой низменной форме его проявления.
РГ| Если сегодня нам сообщают об убийстве, обязательно указывается национальность. Вам не кажется это неправильным?
Заславская| Я не думаю, чтобы это была какая-то спланированная акция или какой-то приказ. Скорее всего, это просто спонтанная реакция тех людей, которые работают и тоже заражены этим ощущением.
РГ| Это болезнь нашего времени?
Заславская| Я боюсь, что 90-е годы стали для всех народов Советского Союза испытанием, которое должен был пройти каждый народ, и каждый проходил его по-разному. Конечно, люди чувствовали большую разницу в положении русских и других наиболее активных национальностей, но это не во что не перерастало. А когда началась эта безумная дифференциация общества на миллиардно-долларовых богачей и на жуткие грани нищеты, то обстоятельство, что наверх идут одни нации, а вниз идут другие, тоже сыграло свою роль.
Русский народ понес колоссальные издержки в ХХ веке, когда самая активная его часть погибла в трех войнах, в трех волнах эмиграции, в трех волнах репрессий. Конечно, генофонд понес громадный ущерб. На войнах погибали молодые и сильные, слабых не брали. Поэтому русский народ, к сожалению, уступает первые позиции, но это не значит, что люди других национальностей, которые выходят на первый план, в этом виноваты. Просто они сохранили свою дееспособность, жизнеспособность, способность вертеться, действовать, а мы очень пассивны, уступчивы. Мне кажется, что понадобится много десятилетий благоприятного развития, чтобы мы вернули тот генофонд, который мы имели в начале предыдущего века.
РГ| Как могло в нашей стране случиться так, чтобы на эту тему вдруг заговорили?
Заславская| У нас плохое образование. Люди с низким образованием, с узким кругозором считают, что Кавказ захватил Россию, что нужно немедленно истреблять тех, кто не русский. Неудовлетворенность лежит в основе зарождения фашизма. В Германии были неудовлетворенные мелкие лавочники. А у нас молодежь, которая не находит рабочих мест. Они окончили школу, работать негде, делать нечего, вдруг приходит человек и объясняет им, почему это происходит - потому что все места заняты инородцами. Эту неприкаянность и социальную зависть можно легко направить в канал ненависти. Думаю, что все идет отсюда. И это органически связано с той дифференциацией, которая произошла у нас. Она же абсолютно не умеренная. По социальной и экономической дифференциации мы находимся не просто на уровне Африки, а на уровне самых отсталых государств.
РГ| Какое впечатление сложилось у вас от марша 4-го ноября?
Заславская| Не могу сказать, что это событие говорит для меня о многом, но оно легло на какую-то подготовленную почву. Просто это еще одно подтверждение того, что линия, о которой мы сейчас говорим, развивается.
РГ| Как вы думаете, что может произойти, если не остановить это движение?
Заславская| У меня нет ощущения, что мы стоим на грани фашизма. Все-таки мне кажется, что пока это маргиналы, на которых нужно надеть смирительную рубашку. Нельзя же так просто смотреть на начало заболевания.
РГ| Как вылечить это заболевание? Нужно ли бороться с этим и как?
Заславская| Бороться с этим очень трудно, потому что эти люди фанатичны, они приобрели веру в то, что освобождают Россию, и это им придает смысл жизни. Это очень серьезная борьба: неорганизованное общество и отдельные правозащитные организации - это не та сила, которая может справиться. Здесь нужна сила государства, сила неподкупного закона. Нужны какие-то ограничительные меры. Жесткое и серьезное наказание за действие. Накажешь в Воронеже, может быть, в Тамбове этого не будет.