Поделиться
Папиллярный автограф
С 1999 года, когда вышел соответствующий приказ министра внутренних дел, определивший, каким образом претворять закон о дактилоскопии в жизнь, всего лишь 12 тысяч 454 жителя Ярославской области из почти полутара миллионов прошли эту в общем-то совершенно безобидную, но, как оказывается, в некоторых ситуациях чрезвычайно полезную процедуру. Вчера к этому доблестному списку добавилась и я, решившая собственноручно (точнее, собственнопалечно) проверить, как это все происходит, а заодно выяснить, зачем это, собственно говоря, нужно.
Перед тем как подставить руки, я заполнила простецкий бланк заявления с просьбой «провести в отношении меня дактилоскопическую регистрацию». После чего старший инспектор паспортно-визового отдела Кировского РУВД Ярославля Светлана Маланьина прокатила по подушечкам пальцев маленьким валиком с черной типографской краской и аккуратно пропечатала «физиономию» каждого пальца в специальных окошечках на бланке под названием «Дактокарта». Особого внимания удостоились два больших пальца обеих рук: их отпечатки были сделаны повторно в отдельных окошечках. И завершили картину из серо-черных пятен два отпечатка пальцев обеих рук во всю их длину.
Все, мой дактилоскопический «паспорт» готов. Причем мне он не стоил ни копейки.
Секретной почтой его отправили в информационный центр областного УВД, где зашифровали и поместили в специальную базу данных – отдельно от тех, кому дактилоскопия была проведена принудительно. В случае чего «паспорт» из базы данных в два счета потом достанут.
Потерявшиеся, встречайтесь
Вот это «в случае чего», как выяснилось, больше всего и тревожит тех, кто пока не решился «запятнать» своими пальчиками очередную дактокарту. Кабы чего не вышло, думает осторожный и недоверчивый россиянин, испытанный непредсказуемыми и сокрушительными поворотами судьбы родного государства. Дактилоскопия, связанная в массовом сознании с преступлением и наказанием, видимо, еще не скоро повысит свой рейтинг. Что, в общем-то, достаточно красноречиво говорит о недоверии населения по отношению к властям и правоохранительным органам. Даже пример США, где дактилоскопия обязательна, где «откатывают» не только пальчики, но даже пятки у грудных детей, для россиянина пока почти пустой звук.
– Конечно, не хочется думать о плохом, – говорит начальник паспортно-визового отдела Кировского РУВД Ирина Каралова, – но что делать: жизнь постоянно преподносит неприятные сюрпризы. Хорошо, у нас регион более-менее спокойный, но ведь и мы не застрахованы от аварий, ЧП, несчастных случаев. Ведь иной раз приходится опознавать людей чуть ли не по челюстям, обращаться к стоматологам, которые лечили пострадавших. А если бы человек прошел дактилоскопическую регистрацию, его опознание не составило бы никакого труда.
Конечно, я взяла крайний случай – гибель или тяжелое травмирование человека. Но даже в обыденной жизни таких ситуаций, когда чрезвычайно помогли бы результаты добровольной дактилоскопии, немало. Например, пошел пожилой житель большого города в магазин, документов с собой не взял, по дороге ему стало плохо, в бессознательном состоянии его увезли в больницу. Если в базе данных нет отпечатков его пальцев, родственникам придется побегать, чтобы его найти. А если этот человек одинок? Шанс остаться неопознанным в такой ситуации очень велик.
Если бы добровольная дактилоскопия была более распространенным явлением, многих сюжетов в известной передаче «Жди меня» просто бы не было. Люди с потерей памяти, ушедшие из дома, заблудившиеся или попавшие в больницы старики, потерявшиеся маленькие дети, не способные рассказать о себе ничего вразумительного, – все они в кратчайшие сроки обрели бы своих родных. Насколько меньше было бы пролито слез! В одной только Ярославской области в прошлом году пропали без вести и до сих пор не найдены 142 человека. Здесь же на 1 января 2006 года было зарегистрировано 561 неопознанное тело. Год назад таких тел было 472. Многие из этих умерших людей числятся неопознанными годами, «кочуя» из одного годового милицейского отчета в другой. Их, конечно, похоронили за государственный счет, поставив на могиле железку с номером захоронения. Но никто к этому провалившемуся холмику никогда не придет и цветы не положит…
Увы, таково уж одно из предназначений дактилоскопической регистрации, что она по большей части навевает мысли о вечном. Однако она способна утешить и в гораздо более банальных ситуациях.
Иди и говори
Бывает, что в 14 лет родители не утруждают себя заботой выправить ребенку паспорт. Так он и живет без паспорта лет до 18, пока этой проблемой не озаботится, например, военкомат. В таком случае по закону, чтобы идентифицировать его личность, надо привлекать двух свидетелей. Если бы он проходил дактилоскопическую регистрацию, которую можно осуществлять хоть с грудного возраста, то эта процедура оказалась бы гораздо менее трудоемкой. Когда в базе данных есть «пальчики», легко идентифицировать личность и при утере паспорта. А если человек потеряет свой загранпаспорт, находясь за пределами России, ему достаточно обратиться в консульство и сказать, что он проходил дактилоскопическую регистрацию. Проблем с восстановлением документов у него тогда точно не будет.
Как говорят в Кировском РУВД, самые лучшие показатели по добровольной дактилоскопии были в отделе в период обмена паспортов, потому что каждому пришедшему за новым документом предлагалась и эта услуга. Но сказать, что люди охотно отзывались на предложение, нельзя даже с большой натяжкой. Сегодня же дактилоскопическая активность населения и вовсе практически на нуле. Информации об этом в СМИ почему-то мало. Слезы о пропавших близких льются с телеэкрана еженедельно, но прозвучавшей оттуда информации о добровольной дактилоскопии я что-то не припомню.
Чтобы расшевелить население, служащие паспортно-визовых отделов вынуждены ходить по учреждениям, предприятиям, школам, вузам. Подвергать дактилоскопической регистрации детей, естественно, можно лишь с согласия родителей или опекунов, поэтому детей приводят пока нечасто. Самый массовый случай – регистрация обитателей детского дома, расположенного на подведомственной РУВД территории.
Иногда инспекторы паспортно-визовых отделов натыкаются на настоящие бюрократические «заторы»: чтобы работники предприятия или студенты учебного заведения узнали о добровольной дактилоскопии, надо встретиться с самым высшим руководством, чтобы оно дало указание более низшему, а то в свою очередь – еще более низшему… У высшего же руководства – приемные часы…
– А когда нам ходить? – спрашивают инспекторы ПВО. – От остальной нашей работы нас тоже никто не освобождал.
Вот и не пойму я, чего больше в этих скромных цифрах, отражающих количество граждан, добровольно подаривших родине свой папиллярный автограф: опасений или самого обычного неведения? И сдается мне, что больше – именно второго.