Беседа шла о проблемах государства и творчества, театральной реформе и судьбе отдельных театров, о создании современных форм кинопроката и государственной поддержке кинопроектов, а также о том, какие для себя открытия сделал наш гость в художественной жизни минувшего года. Подробности об этой встрече вы прочитаете в одном из ближайших номеров. А пока несколько первых минут нашего разговора.
Российская газета | Михаил Ефимович, вы были среди тех трех сотен гостей на 75-летии Бориса Николаевича Ельцина. Причем были там тамадой. Это трудно - справляться с залом, где одних только президентов кроме Владимира Путина и виновника торжества было еще шесть: Билл Клинтон и Гельмут Коль, Александр Лукашенко и Нурсултан Назарбаев, Леонид Кучма и Аскар Акаев?
Михаил Швыдкой | Конечно, это сложно, когда в зале - элита страны. С другой стороны, это друзья Бориса Николаевича. И он всячески подчеркивал, что это дружеский вечер. А еще в таком деле главное, чтобы тамады не было заметно. Чтобы он не мешал нормальному ходу разговоров. Я много наблюдаю, как проводят сейчас разные дни рождения. Людям некогда пообщаться: либо их все время отвлекают выступлениями артистов, либо бесконечными речами, что тоже очень тяжело.
И главное - создать какую-то человеческую атмосферу. Настоящие хозяева вечера - Владимир Владимирович Путин, Борис Николаевич Ельцин, Наина Иосифовна. Это было действительно историческое событие. По многим причинам. Первый раз за тысячу лет, и Борис Николаевич об этом сказал, в России человеку, бывшему у высшей власти, давали прием в Кремле в его честь.
В нашей истории такого не было никогда по отношению к бывшему руководителю государства. Среди гостей были Сергей Миронов, Борис Грызлов, Дмитрий Медведев, были Чубайс и Гайдар, команда первых реформаторов. Были люди, которые вообще уже не занимают никаких должностей. Люди из ближнего окружения Бориса Николаевича в начале 90-х. Были артисты - не титульные, не по ранжиру, не по должностям, а те, кого он любит. Не случайно единственным человеком, которого он не дал мне объявить, была Галина Борисовна Волчек. Он сам ее назвал, объясняя, почему он по-особому относится к ней. Я думаю, что это событие для российской общественной жизни. Предполагалось его отмечать в другом месте, но действующий президент Владимир Владимирович Путин сделал беспрецедентный шаг по отношению к первому российскому президенту : он сказал, что юбилей должен праздноваться в Кремле, что это очень важный шаг для России будущей. Не прошлой, а будущей!
РГ | Билл Клинтон на встрече рассказал, что, когда он собрался ехать в Москву, посольские работники его предупредили: "Там минус 30!". И он ответил: это до первого выступления Бориса Николаевича - сразу потеплеет.
Швыдкой | У де Голля была такая фраза: "Когда я поднялся на вершину политической власти, то я почувствовал, что меня обдувают только ледяные ветры государственной необходимости". И вот выясняется, что этот теплый вечер был государственной необходимостью. Он заложил новую традицию. Вот что очень важно. Я не хочу сказать, что Владимир Владимирович как бы примеривал на себя развитие событий через несколько лет. Хотя, наверное, это ощущение было. Но именно Путин заложил эту традицию такого отношения к бывшему главе государства. И я думаю, что это очень важно для морального климата в стране. Ведь власть, особенно в России, часто держится на страхе. На страхе того, что, когда ты теряешь пост, тебя ждет масса всяких неожиданностей. Но это психологически важно не только для чиновников, но и для всех - даже, если хотите, для отношения в каждой рядовой семье. Это как бы "Антикороль Лир": государство отдано, а все почести сохранились.
РГ | Социологи говорят, что лучше всего чиновник работает "между страхом и долгом".
Швыдкой | Я считаю, что чиновник должен работать по долгу. А страх должен быть только один: страх потерять репутацию. Страх общественного мнения. А вовсе не боязнь начальства.
РГ | А Виктор Степанович Черномырдин в тосте сказал, что ангел не может управлять государством...
Швыдкой | Да вы все знаете!
РГ | Об этом замечательном вечере сегодня многие говорят в Москве... Кстати, по какому принципу отбирались артисты, которые пели и играли для высшего общества?
Швыдкой | Пригласили тех, кого хотел видеть Борис Николаевич. Он хотел слушать Юрия Башмета, Владимира Спивакова, Нани Брегвадзе, Игоря Бутмана, Дениса Мацуева... Вот захотел, к примеру, послушать Пелагею: он ее помнил девочкой, которая с девяти лет пела песни. Вот и все. И никакого другого принципа не было. И это самый лучший принцип отбора.