Поделиться
Раз Кириенко на переговорах действительно удалось добиться, чтобы Иран согласился обогащать уран в России, то это несомненный и очень крупный успех. Ядерная петля на шее (кстати, на чьей шее? Ирана? Израиля? США? России? Европы? всех вместе?) не то чтобы окончательно сорвана, но значительно расслаблена, человечество сможет перевести дух.
Этот несомненно большой (и, честно говоря, даже неожиданный) успех - не только результат успешной дипломатии Кириенко (хотя это, понятно, и его заслуга). Это успех всей российской политики: наконец-то удалось конвертировать "особое положение", занимаемое Россией, в конкретный результат!
Страна с европейской культурой, византийскими традициями, особыми связями (еще с советских времен) в арабском мире, "особо ревнивыми" (с тех же времен) взаимоотношениями с США. По всем этим условиям Россия оказывается в центре клубка международных противоречий, уже привычно называемого "войной цивилизаций".
На самом деле войны боятся все, видимо, ее не жаждет даже Иран, несмотря на все "смелые" заявления своего президента. А если альтернатива войне только одна - бесконечные переговоры, то Россия, кажется, доказывает всему миру, что она неплохо справляется с ролью посредника. Понятно, что такое положение России может многих не устраивать, вызывать ревность (например, у тех же США), но сегодня посредник все равно необходим. И, конечно же, Россия - посредник с очень большими своими интересами, из которых она прежде всего и исходит.
Объективно экономические интересы "энергетической сверхдержавы" достаточно прозрачны. России, что бы там ни говорили особо либеральные экономисты, все равно выгодны высокие цены на нефть, или во всяком случае России страшно потерять подпорку в виде этих высоких цен. Но, с другой стороны, для России страшны и запредельные цены (от 100 долл/баррель) и соответственно перспектива коллапса мировой (прежде всего американской и европейской) экономики. Страна, более или менее стабильно развивающаяся при нынешней ситуации на мировом рынке энергоносителей, заинтересована в сохранении статус-кво как можно дольше. Уже по этой причине прямой интерес России - избежать большой сухопутной войны в Иране, блокирования Ираном Персидского залива, наконец вообще большой войны на всем Ближнем Востоке (например, ядерное нападение Ирана на Израиль, соответствующий ответ Израиля и т.д.).
Другое дело - балансирование на грани войны, поддерживающее высокие нефтяные цены. Это для России выгодно, как и для стран ОПЕК. Но для сохранения такой ситуации даже не надо предпринимать каких-то особо героических усилий - прочный и стабильный мир Ближнему Востоку не грозит в обозримом будущем. Расплавленная магма религиозного фанатизма под коркой монархических или авторитарных режимов, противоречия между шиитами и суннитами, "фобия Израиля" - всего этого с лихвой достаточно, чтобы сковорода не остыла.
Но узко-нефтяной интерес для России - далеко не единственный и не главный.
Иран изо всех сил рвется стать региональной сверхдержавой, притом державой агрессивной. Выгодно ли такое развитие событий для России? Опасно ли?
Возникающая на наших глазах ось: Иран-Сирия-Палестина ("хамасовская Палестина"), несомненно, острием заточена против Израиля. Хотя чего, собственно, участники "оси" конкретно хотят, понять довольно трудно. Не факт, что они и сами отдают себе в этом ясный отчет.
Однако общий агрессивный дух может оказаться куда важнее, чем конкретное сегодняшнее направление агрессивных устремлений. Сама тенденция к экспансии, к борьбе если не за "жизненное", то за "духовно-религиозное" пространство ("Новый Халифат") не может не пугать всех соседей Ирана, включая, естественно, Россию.
Поэтому у России на самом деле куда больше, чем у США и Европы, причин опасаться возникновения агрессивно-ядерной исламской сверхдержавы - величина опасений обратно пропорциональна расстоянию (если угодно - "подлетному времени") между странами! Для России Иран - действительно БЛИЖНИЙ Восток, кипящее масло исламистского фундаментализма может сжечь пятки.
Однако здесь и диалектика.
Именно из-за своей близости к Ирану Россия вынуждена вести сверхосторожную политику - степень осторожности тоже обратно пропорциональна расстоянию! Насмерть испорченные отношения с Ираном - это резкое осложнение и всего комплекса проблем вокруг Каспийского моря, и возможные конфликты в газовых отношениях с Туркменией (скажем, строительство газопровода из Туркмении через Иран в Персидский залив едва ли приведет в восторг "Газпром"). И самое главное: пока что ненависть исламистов канализируется против Израиля и США, которые объективно служат громоотводами для России. В этом смысле и надо понимать слова о том, что "ХАМАС для нас не террористы, поскольку они не действуют на территории России". В переводе с дипломатического это значит: мы готовы относиться к ХАМАСу не как к террористам, только бы они не вели (не поддерживали всерьез) террор на нашей территории, а занимались им "в другом месте". Моральный аспект такой "политики умиротворения" обсуждать не приходится, он вполне ясен, но прагматические моменты в политике всегда сильнее моральных. Однако дело в том, что как раз голый прагматизм в политике часто оборачивается тяжелейшими последствиями (см. каноническую историю "перевода стрелок агрессора" в Европе в 1930-е годы).
И еще три важных момента.
Первое. Россия ни в коем случае не желает терять привилегию "особых отношений" с Ираном - Сирией - Палестиной: если это будет утрачено, то обесценивается, просто обнуляется стратегическая позиция России как возможного "посредника". А за "особые отношения" надо платить, в том числе надо пытаться "понять" партнера, учесть его "законные интересы". В общем, посредничества в одну сторону не бывает.
Второе. Россия традиционно ревниво боится оказаться полностью в фарватере западной политики. Это крайне непопулярно и в обществе, и среди российской элиты, где есть настоящая фобия "козыревщины" - безответно-бескорыстной любви к Западу.
Третье. Россия имеет вполне конкретные бизнес-интересы и в Иране (строительство атомной электростанции в Бушере - не единственный пример), и в других ближневосточных странах и очень дорожит этими позициями.
Вот такие карты есть у России в ближневосточной игре. Но самое главное - определять систему приоритетов, понять, какие карты козырные, какие - нет, какими можно пожертвовать, а какие жизненно важны. Сегодняшний успех России все-таки тактический. А стратегические успехи появятся не раньше, чем у нас появится ясная собственная стратегия.