Поделиться
Марлен Хуциев не просто автор фильмов. Он - знак эпохи, его картины - срез и квинтэссенция духовной жизни нашего общества всей второй половины ХХ века. Известен факт: когда Феллини приезжал в Москву на премьеру своего фильма "Восемь с половиной", первым, с кем он хотел встретиться, был Хуциев - его "Застава Ильича" оказалась близка итальянскому гению свободой киноязыка и степенью духовной концентрации, умением сказать просто о неподъемно сложном. В этом фильме, который подвергся разносу Хрущева, была выражена философия времени, и сейчас, спустя полвека, если хочешь вернуть или впервые познать неповторимое ощущение 60-х годов, нужно погрузиться в эту картину, в ее поэтику, в ее непреходящую молодость. Ее вопрос "Как жить?" - вечен, стало быть, всегда актуальны и напряженные поиски своего места в жизни, которые составляют содержание великого фильма.
Перед вручением приза Марлену Хуциеву мы попросили сказать несколько слов о коллеге президента киноакадемии "Ника" режиссера Эльдара Рязанова.
Эльдар Рязанов: Марлен - человек чрезвычайно одаренный во всем, что он делает. Каждая его картина была идеально вписана в свое время и становилась его символом, его наиболее полным выражением.
"Весна на Заречной улице", которую он снял вместе с однокурсником Феликсом Миронером, - это начало "оттепели", картина, которую сейчас бы назвали культовой, а по-старому говоря, она была просто - любимая. С ее появлением стало ясно: в кино пришел очень талантливый и очень внимательный к жизни режиссер. В "Двух Федорах" он впервые снял молодого человека по имени Василий Шукшин, открыв, таким образом, для нашего кино замечательного артиста, режиссера и писателя. Потом снял многострадальную "Заставу Ильича", по поводу которой коллеги придумали частушку: "На пути "Заставы Ильича" стоит застава Ильичева" - Ильичев был тогда секретарем ЦК по идеологии. Картину запретили, и я помню, как смотрел ее тайно, пробравшись на cтудию имени Горького под чужой фамилией. Обстановка просмотра вызывала ассоциации с маевками, сходками на конспиративных квартирах и прочей "революционной романтикой". Картина была дивно снята Маргаритой Пилихиной, и в ней впервые в нашем художественном кино применялась ручная камера. Там есть поразительный, почти документально снятый эпизод поэтического вечера в Политехническом музее, где впервые на экранах появились молодые бунтари Вознесенский, Рождественский, Евтушенко, Ахмадулина, Окуджава. Это был новый стиль, изумительно свежий и поэтичный, который оказал влияние на весь наш кинематограф - многие режиссеры вольно или невольно поддались его обаянию и увидели в этих изобретениях Хуциева и Пилихиной новые возможности. Ну а дальше был "Июльский дождь" - картина, которая тоже говорила о поколении, о попытках найти себя, и судьба ее тоже была трудной. А потом появился фильм "Был месяц май". Марлен не воевал, но в нашем кино мало картин, так полно передавших образ конца войны, Победы и весны. Думаю, это одно из лучших произведений нашего кино, и это неправильно, что такие фильмы практически невостребованы телевидением. Увы, Хуциев так и не снял задуманный им фильм о Пушкине - он очень ответственно относился к выбору актеров, а потом захлопнуть картину помогло Госкино - она не состоялась. Но все, что сделал Марлен Хуциев, никогда не имело привкуса приспособленчества или угождения - это всегда честные и чистые картины человека, который думает о времени так, как он думает...
Вторым лауреатом самой почетной из "Ник" стала Нея Зоркая - женщина-легенда. Хрупкая, деликатная и неостановимая, она киноведение превратила в нечто захватывающее. Ее статей всегда ждали, на них учились. А теперь из курса истории советского кино, который она всю жизнь читает студентам, выросло фундаментальное исследование, равного которому в нашем киноведении пока нет. Новая обладательница "Ники" ответила на вопросы "РГ".
Российская газета: Поздравляем, Нея Марковна, с признанием коллег. Что вы сейчас чувствуете, получая премию?
Нея Зоркая: Большую радость и гордость. Потому что я очень уважаю "Нику" и считаю ее высшим профессиональным призом в нашем кино.
РГ: Где ваша книга? Почему ее нет на прилавках?
Зоркая: Уже раскуплена. Мгновенно. Но я хочу сказать, что все наше киноведение за последние два-три года сделало заметный скачок. Вышло несколько очень ярких книг, причем они издаются не только в России, но и за рубежом. Возникли блестящие публикации, исследования, летописи - похоже, мы наконец возвращаемся к традициям нашего классического отечественного киноведения. Поэтому полученную "Нику" я считаю признанием этих серьезных сдвигов и вклада, который сделали многие мои коллеги - за них я тоже очень рада.
РГ: Несколько слов о вашей главной книге.
Зоркая: Началось с того, что еще в начале 90-х одно из американских издательств заказало мне "Историю советского кино". Она вышла там двумя тиражами, потом была подготовлена такая книга для Японии. А затем я фактически написала ее заново - для России. Она охватывает период от Ханжонкова до Пятого съезда кинематографистов то есть до самого конца советского кино.
Фото: www.vesti.ru