Поделиться
По сути, председательство РФ в "восьмерке" превращается в решающую схватку за контроль над российскими энергоресурсами - их производством и экспортом.
Требования Евросоюза о заключении нового российско-европейского соглашения об энергопоставках, о ратификации Москвой договора с Энергетической хартией и Транзитного протокола к ней - все это преследует цель получения Брюсселем свободного доступа к российской экспортной инфраструктуре и тем самым косвенного контроля над поставками газа и нефти. В документах Европейской комиссии прямо указано, что задача Брюсселя - "играть роль" в принятии решений по регулированию энергопоставок. Речь заходит вплоть до "общей европейской политики получения энергоресурсов от внешних поставщиков".
Между тем интеграция энергетических рынков и энергетических стратегий России как нетто-экспортера и ЕС как нетто-импортера энергоресурсов, на которой настаивает Брюссель, возможна только в одном виде: РФ превращается в бесправный ресурсный придаток ЕС, в "восточный Алжир". Единственный для РФ способ избежать этого - сохранить суверенный контроль над энергетическим комплексом и реализовывать собственную энергетическую политику, а не политику ЕС или США, хотя и консультируясь с ними.
Поскольку в последнее время Россия все менее податлива к прямому давлению по энергетике, в ход пускаются приемы дипломатического шантажа и "выкручивания рук" по тем вопросам, где Россия считается зависимой.
Этим "второстепенным" вопросом стала проблема компенсационных выплат за транссибирские перелеты (ТСМ), всплывающая в российско-европейском диалоге именно тогда, когда все взоры прикованы к энергетике.
По имеющейся информации, к концу марта Еврокомиссия может получить от Совета ЕС мандат на ведение с РФ переговоров и заключение соглашения по полной отмене компенсационных платежей за упущенную выгоду по ТСМ (которые ЕС некорректно именует платой за транзит) до 2013 года и снятия всех ограничений на пролеты европейских авиакомпаний через российскую территорию. При этом успех данных переговоров пытаются увязать с перспективой вступления РФ в ВТО.
Этот факт примечателен уже сам по себе и многое говорит о методах работы Еврокомиссии на российском направлении.
Во-первых, при том, что давление ЕК по ТСМ осуществляется уже несколько лет, мандат Брюссель у стран-членов ЕС запросил только в феврале этого года. Получается, все прошлые действия комиссии по этому вопросу, в том числе предлагавшиеся разнообразные "модельности" решения проблемы, не имели под собой юридической базы. ЕК просто не имела права поднимать с российской стороной проблему ТСМ и тем самым вводила правительство РФ в заблуждение.
Во-вторых, получаемый мандат фактически обрекает авиационные отношения Россия-ЕС на правовой вакуум. Ведь транссибирские компенсационные сборы являются неотъемлемой частью российских двусторонних соглашений со странами-членами ЕС и их компаниями, и их механическая отмена сделает эти соглашения недействительными. Корректировать же эти соглашения в официальном порядке, заменять их новыми двусторонними договорами или всеобъемлющим авиационным соглашением Россия-ЕС никто не собирается.
В-третьих, следует понимать, что требование отменить все ограничения на пролеты самолетов ЕС по российскому воздушному пространству (требование, которое появилось относительно недавно и не было зафиксировано в совместных документах РФ-ЕС) по сути означает лишение России части суверенных прав по контролю над своим воздушным пространством.
Очевидно, что Брюссель толкает Россию к тому, чтобы откупиться, отдать малое (ТСМ), чтобы сохранить целое (энергетика). Ведь голоса о том, что нынешняя российская энергетическая политика также не соответствует нормам ВТО, время от времени раздаются, однако, в отличие от ТСМ, напрямую вопрос о пересмотре условий вступления РФ в ВТО в данном аспекте не поднимается. По имеющейся информации, к такому откупу склоняется часть российского госаппарата.
Однако именно в этом предложении "откупа" и заключается уловка. На деле получится, что Россия потеряет и то и другое. Как только Москва "сдаст" ТСМ под прессингом пересмотра соглашения по ВТО, незамедлительно появится новая увязка ВТО. На сей раз - с реализацией европейских намерений в области энергетики. "Откупная" уступка будет означать, что соглашение РФ-ЕС по ВТО от 2004 года уже де-факто пересмотрено, а потому открыто для новых изменений.
Уступка по ТСМ будет означать согласие России на прямую увязку этого вопроса с проблематикой ВТО - чего не было в "пакете" от 2004 года и не должно быть в принципе. ТСМ - это вопрос транспортной, а не внешнеторговой повестки дня Россия-ЕС. Именно в этом сегодня, кстати, заключается российская официальная позиция. Если же соглашение по ВТО де-факто открыто, будучи увязано с официально обсуждаемым вопросом, и в него таким образом вносятся изменения, то нет никаких препятствий для выставления РФ новых требований.
Уступка по ТСМ будет означать отказ и России, и ЕС от взятых на себя обязательств и пересмотр договоренностей, достигнутых в том числе на высшем уровне. Напомним, что в 2004 году РФ и ЕК достигли соглашения, в соответствии с которым компенсационные выплаты по ТСМ будут "модернизированы в соответствии с принципами транспарентности, соответствия реальным затратам и недискриминационности". Далее эта позиция подтверждалась многими высокопоставленными представителями России, в том числе президентом В. Путиным. Теперь же комиссия настаивает не на модернизации, а на "отмене" платежей по ТСМ. Если Москва согласится с подобным пересмотром договоренностей и фактическим подлогом сейчас, то она откроет путь для аналогичных пересмотров и потом, только уже не по транссибирским платежам, а по куда более важным вопросам повестки дня.
Все это позволяет сделать вывод о том, что на сегодняшний день давление ЕК по платежам за транссибирские перелеты - это главный элемент гамбита, разыгрываемого Евросоюзом в преддверии саммита "большой восьмерки". Уступка же России по ТСМ запустит европейскую многоходовку, в результате которой Россия лишится и самих компенсационных выплат, и фактического суверенитета над своим воздушным пространством, а затем, не исключено, и суверенитета над собственными трубопроводами, идущими в Европу.