Поделиться
В отличие от иных антреприз "Классный театр" не столько рассчитывает на звезд, сколько работает со своей собственной труппой в постоянном здании. Вот и выходит, что продюсер здесь - не коммерсант, зарабатывающий быстрые деньги на "чесе", то есть стремительном налете "звезд" на провинцию в целях быстрого обогащения, а автор проектов, один другого увлекательнее. В течение долгого времени "Классный театр" реально оправдывал свое название, работая этакой "классной дамой" для старших школьников: просвещал их, ставя мировую и русскую классику, которая входит в школьную программу по литературе. Наконец, Олег Березкин решил выйти за рамки "класса" и вступить в спор с современным театром. Ему показалось, что чем более в современном мире нарастает трагическое мироощущение, тем менее театр ему соответствует. Ему категорически не хватает больших страстей и личностей.
Так родилась идея проекта "Театр времен любви и страсти". Его герои - Клеопатра, Дон Жуан - все те, кто стал мифом человеческой культуры, вновь оказываются в центре театрального исследования.
Первой попыткой в этом проекте и стала "Последняя ночь Клеопатры". Автор пьесы и режиссер спектакля Владимир Красовский сочинил историю о том, как в конце жизни, окруженная тенями прошлого, царица пытается понять себя и то, что с ней произошло. Теней как таковых нет. По версии театра, Клеопатра отрубала головы своих возлюбленных и из них делала своих "кукол". Эти головы, насаженные на металлические стержни, и окружают Клеопатру в последнюю ее ночь. Из живых с нею лишь верная Прислужница, Жрец и молодой, сильный Страж (Тимур Исупов). Жрец (Игорь Фомин) вызывает из мира мертвых ее прошлых возлюбленных, одного за другим: сначала Антония, затем Цезаря.
Центром спектакля становится сцена с Цезарем. Алексей Кравченко - единственная приглашенная "звезда" в спектакле. Он появляется из темноты, и в мерцающем дрожании свечей выглядит вовсе не духом, а вполне плотским существом с предельно мужским темпераментом. Белокурый, румяный и плотный Цезарь-Кравченко совсем не похож на мрачного выходца из Аида. Только речь его исполнена печали и мудрого знания суетности всего земного. Он смотрит на Клеопатру как истинный старец, но минута за минутой его лицо оживляется, взгляд теплеет нежностью, и оказывается, что страсть к Клеопатре - это страсть к самой жизни, которая не покинула его и в смерти. Нежная и сдержанная страсть. Он знает ей цену, но и не может противиться: ведь только с нею, как с красным вином, приходит радость жизни.
Впрочем, мы застаем Клеопатру в тот момент, когда она осознает ужас пустоты. "Там не пусто!" - взывает она к Жрецу, ударяя по груди. Но когда новая жертва (страстный молодой Страж) умерщвлена ею, больше нет сил скрывать роковую пустоту. Оказывается, она всю жизнь стремилась заполнить ее, убеждая себя и всех, что страсть ведет ее по жизни. Но точно так же, как в начале спектакля Евгения Михайлова, Клеопатра скидывает с головы свой черный знаменитый парик и оказывается белокурой простушкой, все яснее становится, что сердце ее полно холода и пустоты. И вечной, ненасытной тоски по любви.
Истинно любит здесь только странная девочка-прислужница. Терпящая жестокость царицы, испытывающая боль, она единственная, кто милосердно освобождает ее от страдания - от вечной пустоты: именно она приносит маленькую змейку, способную навеки обвенчать Клеопатру с Вечностью. Мира Ардашева невероятно экспрессивна: ее крик-стон по никогда не утоленной любви венчает весь спектакль, который стилизован Владимиром Красовским в духе эстетики русского модерна.