Не стало великого писателя-фантаста Станислава Лема

Его произведения переведены на 41 язык. Еще недавно поляки, да и не только они готовились отметить очередной день рождения прижизненного классика. Тем более что по-настоящему отпраздновать его 80-летие не удалось. Писатель сам отменил все торжества, пораженный терактами в Нью-Йорке и Вашингтоне, которые произошли 11 сентября 2001 года - в день его рождения. Он с горечью тогда говорил о том, что все его неутешительные прогнозы, к сожалению, подтвердились. По словам Лема, поезд, в котором мы все находимся, несется с огромным ускорением, но в неизвестном направлении.

Автору этих строк во время работы в Польше посчастливилось встречаться с паном Станиславом. Несмотря и на уже тогда проскальзывающие пессимистические нотки, наш земляк (а таковым его можно считать по праву: писатель родился во Львове, не один год жил в Советском Союзе) был отнюдь не занудой ворчуном. Правда, последние годы Лем не путешествовал, предпочитая не покидать свой дом в Кракове. Последнее время его подводил слух, донимали другие недуги. Но голос писателя по-прежнему был слышен на радио и телевидении. Он регулярно писал в католический еженедельник, хотя называл себя атеистом. Остались старые блокноты, а в них - высказывания пана Станислава, которые по-лемовски откровенны и не подвластны времени.

В социалистической Польше, признавался писатель, я был кошкой, гуляющей сама по себе. Не обращал внимания ни на соцреализм, ни на спускаемые сверху директивы. Он был материально независим (его сорок книг переведены на 41 язык и изданы 27-миллионным тиражом). Поэтому никто не мог Лему что-либо приказать.

Больше всего предсказатель и ученый-философ Станислав Лем был озадачен и раздосадован своей книгой "Сумма технологий", изданной более сорока лет назад. С одной стороны, он предвидел клонирование человека, виртуальную реальность, биотехнологии. С другой, ему не удалось предугадать, что мир будет развиваться настолько стремительно, а патологические отклонения, которые несет прогресс, окажутся весьма ощутимыми. Тогда ему казалось, что непременно будет найден способ сделать людей счастливыми иначе, чем это предлагала коммунистическая система. Увы, этого не произошло. Дело в том, считал пан Станислав, что зло сидит в самой нашей природе.

К Америке он относился весьма сдержанно, полагая, что ей надо многое пересматривать и менять. Затея с разработкой ПРО - научная фантазия, а с финансовой точки зрения - черная дыра. Только первая фаза реализации программы потребует затрат в 50 миллиардов долларов. На месте России я, говорил пан Станислав, просто наблюдал бы, как зря транжирятся огромные деньги налогоплательщиков. Были претензии у писателя и к американскому образу жизни. Кстати, сын Лема, выпускник Пристонского университета, не захотел оставаться в Штатах.

Отдельная тема - суждения о Польше и России. Пан Станислав изумлялся тому, что поляки внезапно утратили многие контакты с Россией, как будто переселились куда-то в район Антарктиды. А ведь русская культура была для него чрезвычайно важна. На письменном столе пана Станислава всегда находился томик Пушкина, он всегда питал слабость к русской поэзии.

В отличие от России высокая культура в мировом масштабе, по мнению писателя, скатилась вниз, все стало банальным, одинаковым, плоским. Анджей Вайда как-то пригласил Лема в Варшаву на конференцию, посвященную тому, как спасать польскую культуру. Тот отказался поехать: сказал, что культуру невозможно спасти конференциями, болтовней о том, что вот как было бы неплохо, если бы кто-нибудь написал какую-нибудь замечательную книгу. Надо, считал Лем, совсем другое: создавать произведения искусства высокого уровня и не умиляться серией книг о Гарри Поттере. Очень прискорбно, говорил пан Станислав, что эти издания незаслуженно отнесены к мировым бестселлерам.

Писатель, отменно знавший русский язык, был близко знаком с физиком Петром Капицей, астрофизиком и астрономом Иосифом Шкловским, другими учеными. В российских научных кругах он, по его признанию, пользовался большим вниманием, чем в Польше. Космонавт Герман Титов даже написал вступление к одному из его сборников.

Российская газета | В последнее время вы были увлечены чтением книг о проблемах связей с внеземными цивилизациями. Такие цивилизации - это серьезно?

Станислав Лем | Земляне ожидают чуда, но оно вряд ли произойдет. Никто к нам не прилетит из космоса. Для людей вообще характерно иррациональное стремление к познанию непознанного. Но если говорить серьезно, нам нечего искать в космосе. Он имеет скорее военное значение. На Луне будут созданы военные базы, однако на нашу повседневную жизнь это не окажет никакого влияния.

РГ | Но о недоступных звездах можно помечтать?

Лем | Когда тебе за 80, не остается времени для мечтаний. Старикам снится прошлое, то, как 60 лет назад они были юношами.

РГ | Что нам готовит будущее?

Лем | Можно ответить только пушкинской строкой: "Буря мглою небо кроет". Ибо сегодня трудно предсказать даже то, что случится через год-два.

РГ | В вашей книге "Мгновение ока" ощущается страх перед человеческим разумом. Так ли это?

Лем | Разума я не очень опасаюсь. Я глупости боюсь.

РГ | Чего вы еще больше всего опасаетесь?

Лем | Биологического оружия. Это оружие слабого противника.

РГ | Удастся ли когда-нибудь решить проблему бессмертия?

Лем | Ну нет. Здесь, на Земле, нет. Да и не дай Бог. Это все обещания, которыми нас кормит пресса. Сколько уже раз торжественно объясняли, что наука победила рак, ревматизм и черт знает что еще... А это все никуда не делось.

РГ | Сторонником чего вы являетесь?

Лем | Я сторонник умеренного либерализма, применяемого осторожно, в небольших дозах. Я возражаю против ничем не ограниченной свободы. Плохо, когда все дозволено.

Фото с сайта www.vesti.ru