Поделиться
"Единый" задумывался отчасти для того, чтобы выбить почву из-под ног репетиторов и сделать поступление в вуз более демократичным. Однако армия небескорыстных "помощников" с введением ЕГЭ только разрослась. И расценки у них далеко не демократические. Об этом корреспондент "РГ" беседует с директором Федерального института педагогических измерений Рособрнадзора Андреем Ершовым.
Российская газета | Когда будут проходить ЕГЭ в этом году?
Андрей Ершов | Сроки четко определены в приказе Рособрнадзора: 19 мая сдают иностранные языки, 23 мая - химию, обществознание, 27 мая - географию, биологию, литературу, 30 мая - русский язык, 5 июня - математику и 13 июня - историю России, физику.
РГ | ЕГЭ должен играть роль своеобразного диагноста. Что удалось выяснить?
Ершов | Хочу подчеркнуть: "единый" - только один из инструментов замера качества обучения. Есть масса других критериев оценки "успешности" школ. Скажем, финансирование, кадры. Только по результатам "единого" делать выводы, что "западает" та или иная школа, ни в коем случае нельзя. ЕГЭ лишь может указать, какие темы пропущены учителем или пройдены впопыхах.
РГ | И все же, какой "диагноз" нашему школьному образованию поставил ЕГЭ?
Ершов | Его результаты в обычных школах промышленных городов ничем не хуже, чем в частных, где родители платят по тысяче долларов в месяц. Я бы даже сказал, что есть серьезная озабоченность результатами как раз частных школ. Кстати, в некоторых странах риэлтерские конторы ставят в прямую зависимость стоимость жилья от результатов сдачи национальных экзаменов в школах данного микрорайона.
РГ | А сама процедура тестирования не "глючит"?
Ершов | Нет. Это достаточно отлаженный механизм. А вот проблема с подготовкой экспертов есть. Ведь проверяющий не может написать на задании, как школьный учитель: "Тема раскрыта не полностью". Он должен четко обосновать свою оценку. У нас, к сожалению, большой разброс уровня подготовки учителей и вузовских преподавателей, которые занимаются проверкой работ.
РГ | Что происходит, когда эксперты не согласны между собой в оценке работы?
Ершов | Если оценки первого и второго эксперта сильно не совпадают, назначается третий. Но это дополнительные деньги. Поэтому во всем мире подготовке экспертов уделяется большое внимание.
РГ | Много спорных работ?
Ершов | Примерно три процента.
РГ | Не кажется ли вам, что за тестом с безличными галочками в графах ответов преподаватель не заметит "Ломоносова"?
Ершов | Зато он насколько возможно объективно оценит то, что умеет делать выпускник самостоятельно. И не надо мне рассказывать сказки о том, что "нужно посмотреть в глаза ребенку". За 12 минут ответа экзаменатор не так уж часто заглядывает в эти самые глаза. Зато субъективизм процветает. Допустим, не понравится преподавателю ваш клетчатый пиджак, и пойдете вы восвояси с плохой отметкой.
РГ | Сколько лет нужно, чтобы ни предметные комиссии в регионах, ни сами школьники не испытывали мандража при слове "ЕГЭ"?
Ершов | Не менее десяти. Не надо обольщаться, что опыт работы с тестами приходит быстро. Что же касается особого ЕГЭ-стресса, то медики и психологи Новосибирского отделения РАН исследовали в Томске и школьников, и абитуриентов. Как выяснилось, волнуются дети во время "единого" ничуть не больше, чем на обычном экзамене. Абитуриент иногда при сдаче вступительного устного экзамена в вуз ждет "под дверью" два-три часа. Вы считаете, что он хорошо себя чувствует?
РГ | Сторонники и противники ЕГЭ сходятся в одном: у нас очень несовершенные проверочные тесты.
Ершов | А вы знаете, как готовятся в большинстве вузов экзаменационные билеты? Они не проходят ни апробации, ни экспертной оценки. Их делает подчас в одиночку, в обстановке большой секретности председатель предметной комиссии и сдает либо ректору, либо секретарю приемной комиссии. Тесты же проходят несколько этапов проверки. Например, предметная комиссия делает тестовый кодификатор - перечень всех элементов содержания предмета. Что это значит? Вопросов, которые выбиваются из госстандарта, в контрольно-измерительных материалах (КИМах) быть не может. Потом это обсуждается в научно-методических советах. А там - цвет вузовской общественности, в том числе 18 профессоров МГУ. Кстати, последнее очень удивило ректора Виктора Садовничего, который выступает против ЕГЭ. Следующий этап - "чистка" внешними экспертами. А под занавес - обсуждение на расширенном открытом заседании ученого совета нашего института.
РГ | Соответствует ли эта процедура мировым стандартам?
Ершов | Вполне. Наша цель - по примеру таких крупнейших мировых корпораций, как Кембриджский синдикат и CITO, иметь полностью ранжированный банк тестовых заданий. Но на западе компании, занимающиеся национальными экзаменами, создавали его несколько десятков лет.
РГ | Между тем, как показывает опыт многих регионов, обычный выпускник школы без помощи репетитора ЕГЭ сдать не в состоянии. Получается, что государство взвалило на родителей еще одну обязанность - дать, читай - оплатить, ребенку среднее образование?
Ершов | Контрольно-измерительные материалы не содержат ничего, что не изучают в школе. Но детей действительно нужно учить сосредотачиваться, заполняя бланки тестов. На это в школе, пожалуй, времени не хватает. Бывает так: вдруг выясняется, что одну тему на уроках пробежали галопом, не заостряясь на мелочах, а учителя по физике вообще не было полчетверти. Однако экзамены все равно придется сдавать! Какая разница, с помощью тестов или обычных билетов? В подобной ситуации кто-то нанимает репетитора, а кто-то готовится сам.
Репетиторство у нас всегда было и будет. Кстати, американцы тратят на подготовку к тестированию свыше ста миллионов долларов. Поэтому нужно отделять зерна от плевел. Есть блестяще работающие частные и государственные структуры, которые за деньги родителей восполняют недостатки школьного образования. Другой вопрос, когда репетиторство становится скрытой взяткой, "лифтом" в вуз. ЕГЭ-репетиторы пока в таких делах не замечены. Проблема здесь в качестве "помощи". К ЕГЭ часто готовят люди, не очень хорошо владеющие предметом.
РГ | За рубежом тестирование тоже обрастает платными услугами?
Ершов | Вокруг любого национального экзамена существует бизнес, где иногда действуют не слишком чистоплотные люди. Кроме репетиторства они устраивают и так называемые "репетиции" самого экзамена. Детям дают какие-то бумажки, которые они заполняют, готовясь к тесту. Все это поддерживается огромным количеством печатных и электронных изданий, с массой грубых ошибок.
В стране буквально на глазах множатся конторы, которые "на коленке" штампуют тесты и устраивают репетиции ЕГЭ. Как им доверяют родители? Не знаю.
РГ | Качественное тестирование - это дорогое удовольствие?
Ершов | Только комплект КИМов стоит 65 тысяч 800 рублей.
РГ | Книжные прилавки действительно завалены экзаменационными тестами. Каким из них все-таки можно доверять?
Ершов | Тесты и другие подготовительные материалы не печатает сейчас только ленивый. Иногда "авторы" попросту берут произвольные "куски" из одобренных минобрнауки тестов, "склеивают" в брошюры и продают. Пока в России только два центра, в которых могут создаваться качественные тесты: ФИПИ и Федеральный центр тестирования.
РГ | А консалтинговые услуги в сфере российского образования развиваются?
Ершов | За рубежом есть фирмы, которые подыскивают для выпускника подходящие вузы и посылают в них его документы. В России подобный бизнес пока не развит. Хотя уже есть немногочисленные примеры. Так, на апелляцию в один элитный московский вуз абитуриенты приходят в сопровождении профессоров, которые готовили их к поступлению, и адвоката.
Между тем
Цены репетиторов, "натаскивающих" на тесты, растут как на дрожжах. Еще в прошлом году они были на порядок ниже, чем у элитных преподавателей, обеспечивающих практически стопроцентное поступление в вуз через обычный экзамен. А сегодня практически ничем не отличаются. Причем перевеса московских тарифов не наблюдается. Объясняется это, видимо, тем, что многие регионы гораздо раньше, чем столица, приобщились к специфике поступления через ЕГЭ.
В крупных городах стоимость академического часа занятий с ЕГЭ-репетитором колеблется от 250 до 350 рублей. Здесь подрабатывают в основном школьные учителя. А вот в Москве хорошо отвечать на тесты чаще всего учат студенты. Так, в одной из фирм уже три года успешно "трудятся" старшекурсники МГУ и МФТИ. Общение с "заказчиками" у них отлажено до мелочей. Сначала на дом выезжает "администратор" и тестирует ребенка, определяя прорехи в его знаниях. От результата зависит и "приговор" абитуриенту: сколько раз в неделю ему придется встречаться с преподавателями.
Занятия строятся в два этапа: сначала "подгоняется" общий уровень знаний до "четверки" по ЕГЭ-системе, а потом шлифуется техника заполнения тестов. Как признался в интервью "РГ" один из преподавателей, есть особые "тестовые фишки", благодаря которым можно сократить время решения всего задания. К примеру, не решая задачу до самого конца, узнать правильный ответ. Цена такой премудрости - 400 рублей за обычный час. Однако занятие обычно длится два и более часов.