"Российская газета" как встала рядом с каспийской бедой на плацу в дни похорон пограничников, так и не забывает о ней до сих пор. В ноябре 1996 года после первого же репортажа бывшего собкора по Северному Кавказу Людмилы Бельдюгиной редакция "РГ" приняла решение взять под свою опеку 9-летнего Антона Трусова, у которого погибли мама, младший сержант контрактной службы Алена Алексеевна Трусова, и младшая сестренка Надя. Уцелевший отец-пограничник занят службой, а за воспитание Антона взялась тоже чудом выжившая бабушка Галина Терентьевна Корчебная. До 14-летнего возраста (еще когда они продолжали жить в Каспийске, да и после переезда в 1998 году под Курск) редакция ежемесячно высылала для паренька небольшую денежную сумму. Время от времени возвращалась в своих публикациях к его и бабушкиной судьбе, к их проблемам, заботам, и даже после одной из статей удалось помочь установить в квартире телефон.
Со своей стороны, энергичная Галина Терентьевна все эти годы "шефствует" над "РГ" - часто перезванивается с курским корпунктом, подпитывает информацией о том, как складывается жизнь у осиротевших детей погибших пограничников, их родителей.
Она и вывела нас на проблему, связанную с запутанностью формулировок по обстоятельствам гибели пограничников, которая затруднила близким родственникам доступ к серьезным социальным гарантиям. Многое, отметим, было сделано: погибших хоронили, их родственников в самые скорбные дни в Каспийске встречали, ставили на могилах памятники, какие-то турпоездки для детей организовывали. Но... Сразу или почти сразу всем было ясно, что случившееся в Каспийске не было "бытовым" событием. Уже 30 ноября 1996 года газета Краснознаменного Кавказского особого пограничного округа "На рубежах Родины" опубликовала официальное ведомственное заявление, где, в частности, говорилось: "Федеральная пограничная служба Российской Федерации расценивает произошедшее как террористическую акцию, направленную против защитников рубежей России, с явным намерением запугать пограничников, честно и самоотверженно выполняющих свой долг по защите интересов России на государственной границе". Да и следствие не завершено до сих пор только "в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого", а, например, прокуратура Республики Дагестан, которая возбуждала уголовное дело и на первоначальном этапе вела расследование, давным-давно сообщала в Кострому отцу погибшего командира Морозову Василию Федоровичу: "...установлено, что в подвале дома было взорвано взрывное устройство фугасного действия. По оценкам экспертов, масса взрывчатого вещества составляла более 200 кг в тротиловом эквиваленте... Версия об обрушении дома в результате нарушений при строительстве строительных норм и правил отпала на первоначальном этапе, т. к., бесспорно, установлено, что причиной явился взрыв".
Конечно же, теракт. И, конечно, взрыв был направленным именно на пограничников, кому-то изрядно насоливших службой (по неофициальной версии - каспийской "икорной мафии").
Тем не менее в самом начале произошло непонятное. Погибшие пограничники - если не все, то почти все - Указом президента РФ N 380 от 16 апреля 1997 года посмертно награждены орденом Мужества. Но в приказах командиров частей об исключении этих людей из списков и о снятии их со всех видов довольствия (да и не только в приказах) утвердилась формулировка: "смерть не связана с исполнением обязанностей военной службы". Мол, все произошло между двумя и тремя часами ночи, когда военнослужащие были на отдыхе... Более того: дом-то один и одна, по сути, братская могила, а части разные, и командиры (в приказах) писали каждый то, что ему на душу легло: "теракт", "взрыв", "обвал дома", "на отдыхе"... А родственники "каспийцев" "выхаживают" жизненно верную и жизненно важную для них формулировку "при исполнении" уже много лет.
Первой получила на руки положительное судебное решение о "служебных" обстоятельствах гибели прапорщика Елены Юрьевны Власенко ее мама - жительница подмосковной Коломны Людмила Ивановна Носова.
Потом добился результата "ходьбою" костромич Василий Федорович Морозов - отец погибшего начальника Каспийского погранотряда подполковника Валерия Васильевича Морозова.
И вот Галина Терентьевна попросила нас помочь жителям Тамбова Помазановым: сами они уже ходили в суд и ничего не добились. И тогда журналистская бригада "РГ" и занялась "тамбовским делом".
По нашей просьбе курский юрист Ирина Цепкова изучила бумаги, "отсекла" лишние, сориентировала нас, курский адвокат Андрей Головачев оформил на своем бланке запросы ("для оказания правовой помощи жителям Тамбова Помазановым А.Ф. и И.И.") в столичные и северокавказские инстанции.
В самом процессе работал уже тамбовский адвокат, член президиума второй областной коллегии адвокатов, а также член Союза писателей России и давний товарищ тамбовского собкора "РГ" Владимир Селиверстов. Он кратко изложил суть заявленных требований, двумя-тремя профессионально точными действиями снял возникшие по ходу судебного разбирательства неясности и "закруглился". Процесс был недолгим. Судья Людмила Митичкина, предварительно ознакомившаяся с материалами дела, после выполнения предписанных процессуальным законодательством процедур и уточнения некоторых обстоятельств решила: дело будет рассматривать. Выслушала адвоката. Выслушала короткие реплики Помазановых (Александра Федоровна время от времени таблетки принимала, а Иван Иванович и вовсе как будто окаменел) и исследование доказательств завершила словами "Сколько же можно это переживать снова и снова!" Извиняющимся тоном попросила Помазановых подождать час-полтора, а вернулась с полным текстом вынесенного решения, чтобы эти люди лишний раз не тратили силы на хождение в суд, а ушли домой сразу.
Судом установлено и объявлено: их сын старший лейтенант Сергей Иванович Помазанов погиб как воин. 3 февраля решение Советского районного суда вступило в законную силу. Александре Федоровне и Ивану Ивановичу будет выплачиваться наряду с трудовой пенсия по случаю потери кормильца. Кроме того, добытая в суде формулировка "при исполнении" открывает им доступ к получению единовременного пособия в соответствии со статьей 18 ФЗ "О статусе военнослужащих". Это 120 сыновьих окладов - по 60 матери и отцу. Такие выплаты уже произведены или производятся другим успешно прошедшим через суд близким родственникам погибших "каспийцев".
Журналистское расследование проблемы показало брешь в системе антитеррора, которую выстраивают государство и общество: нет пока у служивого человека, когда он нас защищает, стопроцентной уверенности в том, что, случись с ним беда, о его близких позаботятся.
При подготовке тамбовского процесса, да и по ходу его мы столкнулись с феноменом, которому не сразу и объяснение дашь... Проходил не обычно привычный суд, когда спорящие стороны доказывают каждая свое, а что-то напоминающее "бой с тенью". Нигде нет не то что "противника", а даже хоть какого-нибудь оппонента. Ни в одной инстанции, куда мы, готовя суд для Помазановых, обращались за документами, - ни одного непонимающего человека!
Полковник Николай Новикович из финансово-экономического управления ФСБ России дал дельные советы по розыску некоторых документов для Помазановых. Руководитель управления обязательного страхования Военно-страховой компании Николай Зубрицкий с девчатами из своего аппарата (Москва) за два дня, как только пришел из Курска факс с адвокатским запросом, подготовили и выслали нам тоже сначала факсом, а вслед и в подлиннике официальное подтверждение того, что Иван Иванович и Александра Федоровна Помазановы получили в феврале 1997 года страховые суммы в связи с гибелью сына. Это очень пригодилось в суде. И так очень многие люди помогали Помазановым, включая водителей автобусов, поспособствовавших оперативному документообмену между Курском и Тамбовом.
Почему же тогда судебные процессы родственников погибших пограничников идут с 1998-го по 2006 год?
Нерешенной остается проблема у Яны Шевердовой - дочери подполковника Анатолия Петровича и рядовой контрактной службы Натальи Евгеньевны Шевердовых, которая при взрыве одна уцелела из всей семьи, получила квартиру в Курске, здесь же живет, учится в Курском техническом университете. Как рассказали нам в пенсионном отделе Курского УФСБ, пенсию по случаю утраты кормильца получает, а вот за "формулировку" и, значит, солидное единовременное пособие не судилась - помогать было некому.
Нерешенной остается проблема у Кати Проистиной - дочери погибшего майора Вадима Владимировича Проистина. Осталась сейчас Катя вдвоем с дедушкой (по матери, тоже погибшей) Вячеславом Александровичем Воеводиным, который живет в городе Камышине Волгоградской области. Вот что написал нам дедушка в июле прошлого года:
"...с судом ничего не получилось ввиду того, что, куда бы я ни писал, отовсюду мне присылали один ответ - "не при исполнении".
А что делать тем родственникам погибших в Каспийске пограничников, которые живут в "ближнем зарубежье"?
Возможно, в многолетних мытарствах "каспийцев", помимо чиновничьей неуклюжести, повинна и недоработка российских законодателей - пробел или, скорее, нечеткость, размытость некоторых формулировок статьи 37 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе", содержащей перечень случаев "исполнения обязанностей военной службы"?
Это надо поправить. Ведь сейчас дети погибших в Каспийске пограничников надевают зеленые фуражки вместо отцов и матерей. После учебы в Московском погранинституте, по сведениям Корчебной, служит в международном аэропорту Шереметьево Елена Морозова - дочь бывшего начальника погранотряда. В этом же институте учатся оставшиеся после взрыва круглыми сиротами Екатерина Проистина из Камышина, братья Александр и Сергей Власенко из Коломны. А в Голицынском пограничном институте на втором курсе - воспитанник бабушки Галины Терентьевны Корчебной и в какой-то степени "Российской газеты" Антон Трусов...