Поделиться
Раньше в угловой части этого здания располагался уютный и внешне неопрятный книжный магазинчик "ПирОГИ", где по новозаведенному обычаю можно было не только свежую книжку купить по щадящей цене, но и по щадящей же цене прямо среди книжного развала закусить и даже выпить водки с коллегами по тяжелому литературному ремеслу. Увы, сейчас все здание представляет собой роскошный магазин с не вполне понятным профилем, с кучей охранников, бдящих возле начиненных электроникой "пропускников" (чтобы кто-нибудь чего-нибудь не "стащил", как говорил ослик Иа). Хотя книжки в "Союзе" тоже есть. Но покупать их как-то "не вкусно".
Словно в протест, Гришковец на презентацию явился небритый (отнюдь не артистически), со следами сильной помятости на лице. Он извинился перед журналистами, сказав, что только что прилетел из Барнаула, где выступал с гастролями. Сейчас он вообще много летает и колесит по стране, покрывая своими моноспектаклями Урал и Сибирь. Но презентация его на спектакль была непохожа. Гришковец путался и запинался совсем не так, как он делает это на сцене. И что уж совсем на него непохоже, иногда впадал почти в ярость. Например, от вопроса, заданного журналистом одного "глянцевого" издания: "В чем смысл жизни?"
Возмутился он, и когда ему сказали, что он слишком часто мелькает на публике в последнее время. Вот еще и на телевидении "минутку" себе отхватил. "Да я просто бездельник в сравнение с другими! - обиделся Гришковец. - Две книги, несколько спектаклей, и все".
Вообще, Гришковец много жаловался на то, что жизнь его не структурирована, в отличие от его прозы. "В принципе, - сказал он, - я хотел бы просто нормально и упорядоченно жить. Может, тогда и прозу бы не писал".
Книга рассказов "Планка" (изд-во "Махаон") прежде всего привлекает своей опрятностью. И в оформлении (работа художника Сержа Савостьянова, который традиционно работает с "книжным" Гришковцом), и, что самое важное, в стиле. Это стиль отточенный и блистательный.
Гришковец на сцене предложил нам образ эдакого случайно проснувшегося и не знающего, что делать и что говорить, человека. Он начинает болтать, болтать, как бы пытаясь словами заполнить смысловую пустоту, и вдруг оказывается, что жизнь не такая уж бессмысленная, пробуждение не такое уж случайное, и вообще жить можно и даже нужно.
Гришковец в прозе несколько иной. Он тоже "болтает", рассказывая разные байки об армии и флоте (цикл "Другие") или о том, как его вечно недосыпающий герой впервые поехал в Париж и там, наконец, выспался, и потому Париж прекрасен, хотя он его и не видел (рассказ "Лечебная сила сна", пожалуй, лучший в сборнике). Но если на сцене эта "болтливость" прячет структуру текста, то в прозе эта структура обнажена. "У меня идеальное чувство композиции", - несколько самоуверенно заявил Гришковец. Идеальное не идеальное, но чувство действительно превосходное.
Вот рассказ о том, как морячок (он же автор, служивший на флоте) в свой день рождения, по заведенному обычаю, решил побаловать матросиков угощением. Для этого он чуть не целый год откладывал деньги, отпросился у старпома на волю и пошел в далекий поселковый магазин за снедью. Купил и снедь и даже самогон, но на обратном пути поскользнулся на сопке, проехался по снегу и все разбил, а что не разбил, то залил. Пришел на корабль поздно, все спят, ну и он тоже лег спать. Обычный вроде рассказ, но как он выстроен! Как точно увязано настроение автора с непрерывно идущим снегом, засыпающим дальневосточный флот и их лично корабль! Как этот снег смешно и трагикомично "играет" в конце рассказа!
В конце пресс-конференции Гришковец замучил журналистов, требуя от них последнего вопроса, который бы "структурно" завершил встречу. "Ну, задайте, пожалуйста! Нельзя же вот так просто на случайном вопросе оборвать!" Не задали... Жизнь (хотя бы и пресс-конференция) - это не литература. Смысл-то в ней как раз есть, но структуры... Увы!