Юрий Арабов: Наше искусство разучилось добиваться катарсиса

Вчера начался долгожданный показ 11-серийного телевизионного фильма "Доктор Живаго" по одноименному роману Борису Пастернака. Наш корреспондент побеседовал с автором сценария, поэтом и писателем Юрием Арабовым.

 

 

Российская газета: Часть зрителей успели посмотреть фильм на DVD. Соответственно есть первые отклики. И все в один голос утверждают, что это случай, когда работа сценариста была чуть ли не важнее режиссерской.

Юрий Арабов: Я прочитал "Доктора Живаго" году в 78-м. Точнее сказать, пролистал. Роман был запрещен, и мне дали его на очень ограниченное время. Тогда я понял, что это книга, которую нужно читать в течение года или даже двух, по странице в день. Это не проза. Проза обычно держится на фабуле, а здесь фабула невнятная. Существенно другое: настроение и философия, музыкальное и лексическое построение фразы. Не знаю, состоялся ли он как прозаик, но это глубокий роман потому, что его написал Пастернак. Вторично я стал его читать, когда возникла идея экранизировать роман и мне предложили быть сценаристом.

РГ: Как это произошло?

Арабов: Компания "Централ Партнершип" предложила мне на выбор писать сценарий по "Мастеру и Маргарите" или "Доктору Живаго".

РГ: "Мастеру и Маргарите"? До Владимира Бортко?

Арабов: Это был изначальный проект "Централ Партнершип". Потом они приняли участие в проекте Бортко. "Мастера и Маргариту" легко экранизировать, потому что роман писал хороший драматург. Я спросил руководство компании: будет ли в фильме сцена распятия. Мне сказали: ну, конечно! Тогда я отказался. Пастернак мне подходил еще и потому, что там не было возможности для кинематографической клюквы.

Тем не менее я прекрасно понимал, что этот роман не поддается экранизации. Как ни делай, это не экранизируешь. Все это попахивает мистикой, но я руководствовался именно этим. Я понимал, что невозможна экранизация материала. Из этой невозможности нужно как-то выходить. Нужно искать фабульную историю, созвучную Пастернаку. Я считаю, что фабула у Пастернака взята из "Идиота" Достоевского, который очень сильно повлиял на Пастернака. Невозможно было экранизировать пастернаковское настроение. Нужно было создавать такое же драматургическими средствами.

РГ: Были расхождения с режиссером Александром Прошкиным в понимании, как экранизировать роман?

Арабов: Я хотел более камерной экранизации, режиссер - более эпической. Требования режиссера - закон, и мне пришлось подчиниться. Но когда я написал сценарий, то встретил настолько бережное отношение к автору, что это сняло все разногласия. Когда я увидел картину, то почувствовал, что провала не произошло. В кинематографе я всегда изначально рассчитываю на провал. Когда провала не происходит, это чудо.

РГ: Как вы относитесь к иностранным киноверсиям: фильму Дэвида Лина и английской экранизации?

Арабов: У меня хорошее отношение к обоим фильмам, хотя их все ругают, особенно английскую версию. Другое дело, что когда в американской картине Живаго смотрит на березки, на трепещущие листочки и этим исчерпывается его русский образ, - для меня это неприемлемо. Но картина сыграла огромную роль в популяризации Пастернака. Лара там симпатичная. Рот Стайгер отлично играет Комаровского.

РГ: Есть ли надежда, что экранизация устранит барьер между романом и массовым читателем?

Арабов: Это зависит от качества показа. Если фильм через каждые десять минут будет разбиваться рекламой пива и прокладок, все наши благие усилия будут очень серьезно подорваны.

РГ: А будет именно так?

Арабов: Дождемся показа. Если это будет сделано культурно, как с картиной "В круге первом" по Солженицыну на Российском телевидении, то популяризация Пастернака может состояться.

РГ: И роман, и фильм это метафора исторического пути России с неизбежным прогнозом на будущее. Не кажется вам, что прогноз получился безнадежным?

Арабов: В мои планы не входило показать безнадежность русской ситуации. Я хотел показать человеческую трагедию. Проблема в том, что наше искусство разучилось добиваться катарсиса. Не знаю, удалось ли его добиться в фильме, но была попытка сделать драматическое действо с трагическим накалом. Так что ждать особого оптимизма от фильма не следует. Он не для тех, у кого довольный взгляд на себя и на общество. Здесь взгляд недовольный, тревожащий. Мы должны быть честными по отношению к стране, в которой нам посчастливилось жить. Во-первых, нужно сказать, что народ истреблен. Второе: мы должны общими силами этот народ (и народы) восстановить. Это задача нескольких поколений. И это не сводится к деторождению. Нужны широкие социальные и гуманитарные меры. Если мы этого не сделаем, то всякое наше историческое развитие теряет смысл. Нужно хотя бы сказать об этом. И роман Пастернака хороший повод. Хотя даже Борису Леонидовичу не была видна вся грандиозность разрушения России. Эта грандиозность усугубилась. Дело будущих историков оценить то, что сейчас происходит, но я вижу много негативного. Я не узнаю страны, в которой я живу. А мне хочется в ней жить, надеяться... Но это произойдет лишь тогда, когда Россия обратится к собственной культуре, которую она столь безалаберно разбросала и разрушила.

Потеряна самоидентификация страны. Она может быть обретена из понимания тех грехов, которые совершены, и масштаба разрушения. У нас сейчас нет ничего, кроме православия, литературы и русского леса. И еще водки - этого бича страны. Все силы и деньги должны быть направлены на сбережение остатков народа, на его образование, сносные условия жизни.

РГ: Каковы ваши ближайшие планы сценариста и писателя?

Арабов: В издательстве "Вагриус" выходит мой роман "Флагеланты". Это очень важная для меня вещь, я в нее сильно вложился.

РГ: О чем роман?

Арабов: О предательстве нашей интеллигенции. Что касается сценарной работы, то предложений очень много. Может быть, для Александра Прошкина сделаю сценарий о бароне Унгерне, предтече мирового фашизма.