Поделиться
Для исполнения роли главного вагнеровского бога Вотана в третьем акте "Валькирии" пригласили бас-баритон из Великобритании Брина Терфеля. Отточивший свой имидж на образах Фальстафа, Фигаро, Лепорелло, Терфель год назад дебютировал в партии Вотана на сцене "Ковент-Гарден" - и сразу создал трактовку, претендующую на эталон. В мариинском составе Терфель прозвучал как инопланетянин: его Вотан был психологически утончен, не аффектирован, просветлен, а ярость бога изливал с внутренней энергией мудреца. Всемирно известный певец дал интервью "РГ".
Российская газета | Почему вы согласились спеть Вотана в России, тогда как приехать в Байрейт отказались?
Брин Терфель | В Байрейт я не поехал потому, что летом отдыхаю и провожу собственный музыкальный фестиваль в Уэльсе. А маэстро Гергиев делал эту программу в Уэльсе и давно приглашал меня на свой фестиваль. Я рад выступить в Москве, потому что наслышан о музыкальной атмосфере этого города. Пианист Глен Гульд после выступления в Москве написал в своей книге, что это самое прекрасное место для встречи музыкантов.
РГ | Сцена Вотана и Брунгильды, которую вы поете в Москве, - одна из самых драматичных даже в таком трагедийном сюжете, как "Кольцо". Как вы трактуете поступок Вотана?
Терфель | Это действительно невероятно сильная сцена. Вотан - бог, он может все. Но мы видим его в самый плохой момент его жизни: он расстается с любимой дочерью Брунгильдой, наказывая ее. Когда я впервые увидел эту сцену, я был потрясен до глубины души: словно забрался на Эверест. Хотел спуститься, но не мог, и, помню, оставался в театре до полуночи.
РГ | Что доминирует в вашем Вотане: жалость к дочери или высшая справедливость?
Терфель | Больше жалость: Брунгильда - любимая дочь Вотана, его тыл. Когда Вотан воюет, Брунгильда его защищает. Теперь Брунгильда больше не сможет предложить ему выпить или причесать его волосы, а Вотан больше не будет играть с ней как с ребенком. Он сам лишает себя этого. Оставляя Брунгильду спящей на камне, окруженную огнем, Вотан прекрасно все осознает. Он очень умный. Он - Бог.
РГ | Образ Вотана повлиял лично на ваше сознание?
Терфель | Как на исполнителя, конечно, да. Это высшая точка моей карьеры. Обычно певцы начинают с Моцарта, потом поют Россини, а потом звенит звоночек: Рихард Штраус. Петь Штрауса означает идти по мосту к Вагнеру. В последние шесть недель я пел "Летучего голландца" в Уэльсе - еще один уникальный персонаж, такой же сильный и могущественный. Вообще должен сказать, что когда исполняешь или слушаешь Вагнера, то всегда остаешься учеником. Каждый раз надо заново постигать истории, которые проходят через его музыку. Вагнеровский Байрейт - это храм. Не только в музыкальном смысле. К нему ведут ступени, но в него надо подниматься душой. Я впервые попал в Байрейт в детстве, потом в студенческие годы пересмотрел весь репертуар. Но понимание Вагнера пришло позже.
РГ | С кем из персонажей вы себя ассоциируете?
Терфель | С Фальстафом! Я мечтаю его спеть в России. Никогда не смог бы петь, например, Жермона - не мой характер. Вообще люблю разную музыку: джаз, рок, Pink Floyd. И никогда не слушаю оперу в машине: для меня это равносильно как драть зубы в стоматологическом кабинете.