Это парадокс нашего времени - когда посредственный детектив становится романом века. Но именно таким вопросом: "Что вас привлекло в романе века?" - начинается интервью с исполнителем роли Роберта Лэнгдона, главного героя "Кода да Винчи", - Томом Хэнксом.
- Что вас привлекло в романе века?
- Его реализм. Это та книга, которую читаешь со слезами на глазах и все время торопишься узнать, что будет дальше. Книга, которая заставляет читателя идти от загадки к загадке. Ты участвуешь в этом процессе разгадывания: а что значит эта криптограмма? И что может означать ключ к ней? А когда наконец приходишь к разгадке, то изумляешься: как же я сам не допер до этого?! Я думаю, в этом и есть секрет популярности книги. Да и сам Леонардо да Винчи - сплошная загадка.
- Он написал "Мону Лизу" в пятьдесят один год. Вам тоже скоро исполнится пятьдесят...
- Да, очень скоро, и я все еще жду мою Мону Лизу. Это очень приятное ожидание.
- У нее улыбка Леонардовой матери...
- Это что, ваши изыскания? Вы все эти захватывающие подробности вычислили из его работ? Многие видят в нем что-то дьявольское просто потому, что он был гением и творцом. И мы все время пытаемся его вычислить. А я думаю, что он просто любил рисовать, думать, претворять свои мысли в строки, мрамор и полотна - это был его способ жить.
- Вы рады, что решили сыграть Роберта Лэнгдона? Какие задачи вы перед собой ставили?
- Любая роль ставит перед актером задачи. Задача этой роли - наполнить ее смыслом. Лэнгдон по идее - блестящий символист. Теперь остается сделать его еще и живым, способным общаться со всеми другими персонажами. Нельзя же просто произносить реплики - нужно превратить их в беседу. Реплики должны пульсировать и кровоточить.
- Вы встречались с Дэном Брауном?
- Мы очень коротко говорили по телефону - перед тем, как начать работать над фильмом. Потом встретились, когда вся съемочная группа впервые собралась в Лондоне. Мы штудировали сценарий и забрасывали Брауна вопросами типа "О кей, но ты все-таки объясни, почему вот эта штука так важна?". Кое-что в фильме касается священного и женского, другое - алхимии взаимоотношения мужчины и женщины, третье - неких псевдонаучных построений. Это непрерывная и захватывающая дискуссия: как только нам что-то объяснят, тут же возникают новые вопросы. Дэн Браун очень много знает о своих персонажах и о поисках Грааля, он легко перепрыгивает через века и может каждому, и мне в том числе, объяснить, почему именно это важно и почему это заинтересовало Лэнгдона - парня, который во всем видит символ. Дэн Браун этим знанием обладает.
- Что в работе над фильмом было самым трудным?
- Труднее всего было постичь всю эту информацию, существующую в подсознании, в головах героев, и найти ей адекватное выражение на экране. Мы на репетициях постоянно говорили друг другу и Рону: "Да мы же это давно знаем! Зачем повторять, если мы и так это знаем?!". Это была настоящая головоломка - выстроить сцены так, чтобы вся эта информация возникала органично, естественно. Это было и остается главной задачей. Каждый день, в каждой сцене, имея дело с большим объемом текста, мы все время пытались найти этот баланс. Что мы знаем? Какие знания должны передать друг другу? И должны ли мы их друг другу передавать? Мы имели дело с огромным массивом идей и предметов, о которых все всё знают. А раз все всё знают - как их этим удивить?
- Как вы себя чувствовали, играя по ночам в Лувре под взглядом Моны Лизы и бегая по галереям, заполненным шедеврами?
- Шедевры нас окружали, и мы постоянно были под их очарованием. Были сцены, которые потом не вошли в фильм, - как эпизод, где мы с Жаном Рено проходим перед огромным полотном, изображающим коронацию императрицы Жозефины. Это одно из самых знаменитых полотен, не говоря уже о том, что сама Мона Лиза - в соседнем зале, где свалено наше оборудование и где я должен переодеваться. Я сворачиваю за угол и переодеваюсь перед статуей Аполлона, которой, может быть, пять тысяч лет. Это все сопровождало нас каждый день, каждую ночь, что бы мы ни делали. А мы продолжали работать, как обычно, - возиться с камерами, снимать кадр за кадром, записывать фонограмму. В других обстоятельствах можно было построить весь этот Лувр в студийном павильоне. Можно было, в конце концов, все снять в каком-нибудь другом музее, похожем на Лувр. Даже не в музее, а, скажем, в заброшенной больнице, где комнаты похожи на залы Лувра. Но подсознательно мы понимали, что снимать фильм по самому продаваемому роману нужно в одном из самых известных музеев, и Лувр - один из них.
- Почему люди так любят ходить в кино? Это страсть или попытка убежать от реальности?
- Я бы так ответил: и то и другое. Иногда нам хочется побыть с людьми в большом зале, когда всеобщее внимание приковано к одному и тому же. И при этом вы как бы в одиночестве, вам никто больше не нужен - вы хотите фильм прочувствовать. Ощутить себя частью чего-то огромного, и кино дает такую возможность. Но то же самое вы ощущаете в парке, музее или на стадионе. Все это дает возможность почувствовать себя вместе с целым миром. Разумеется, на такое способен далеко не каждый фильм. Иногда вы ненавидите себя за то, что впустую потратили время, сидя в кинозале. Но кино - искусство и коллективное, и в то же время глубоко индивидуальное, это ваш личный опыт. Такой же опыт, как если вы идете на мотогонки, или на карнавал, или в церковь, или просто беседуете в кафе. Каждый человек хочет такого опыта.
- Вы можете посоветовать молодым людям, как им преуспеть в жизни?
- Держаться подальше от врунов и болтунов.
- Расскажите, как во время съемок в Лувре вы встретили президента Ширака.
- Нет, это был не президент. Это был министр культуры, который пришел на нас поглядеть. У него есть интересные идеи насчет разрешения снимать в Лувре и вообще рационального использования культурных памятников Франции, включая замки и развалины, потому что без использования они умирают. Он хочет вдохнуть в них жизнь и энергию, чтобы они не были только "посмотрите налево, посмотрите направо" для туристов. Франция богата такими памятниками. И очень интересно будет посмотреть, многие ли захотят снимать фильмы где-нибудь в Версале, в О-де-Провансе и других местах, которые представляют собой культурное достояние и которые люди хотят увидеть.
- Как вы думаете, это благодаря гению Леонардо да Винчи книга и фильм пользуются таким интересом?
- Думаю, да. Какой-то невидимый персонаж, который существует в книге и фильме. Он постоянно ускользает от камеры, но его присутствие явственно ощущаешь. Он как бы подсказывал нам из могилы, что и как говорить.
- Какими качествами должна обладать роль, чтобы вы согласились участвовать в проекте?
- Прежде всего тема фильма должна быть достойной того, чтобы ей заниматься. Это ведь очень дорогое предприятие - съемки фильма, и оно отнимает много времени. Комедия, любовная история, драма, кино о войне, исторический фильм - любая картина должна содержать в себе нечто близкое сидящим в кинотеатре. Каждый в зале должен иметь возможность прикинуть: "А как я поступил бы в подобной ситуации?" Вот чего я как зритель ищу в кино: например, хочу быть таким же хладнокровным, как Джеймс Бонд! Но настоящий эмоциональный контакт возникает, когда при выходе из зала мне есть о чем подумать.