Не согласившись с отказом в оформлении пенсии, Кокорина обратилась к мировому судье Кировского района г. Казани с требованием о включении в ее трудовой стаж 101 "утерянного" дня. Иск Кокориной был полностью удовлетворен. Однако судебный пристав Алексей Гагарин, возбудивший исполнительное производство по этому делу, встал на сторону завода, где его убедили в том, что спорный 101 день в трудовой стаж истицы уже включен и "учесть эти дни повторно предприятие не может". На основании этого акта Гагарин исполнительное производство прекратил.
Гражданка Кокорина обжаловала действия судебного пристава в Кировский районный суд, который снова признал правоту истицы, - постановление пристава Гагарина об окончании исполнительного производства было отменено. Правда, чтобы разобраться в тонкостях подсчета трудового стажа, ему понадобилось еще почти полтора года. К тому моменту Ирина Кокорина уже доработала "недостающие" дни на другом вредном производстве и вышла на пенсию.
В 2005 году, когда казанские правозащитники проводили акцию "Отсуди свое у государства", Кокорина обратилась в правозащитный центр с просьбой предоставить ей адвоката для подготовки искового заявления к Управлению федерального казначейства Российской Федерации по Республике Татарстан. Женщина намеревалась взыскать компенсацию морального вреда, причиненного ей незаконными действиями судебного пристава. Цену иска Ирина Кокорина определила в 50 тысяч рублей. Процесс состоялся в Ново-Савиновском районном суде Казани. Пристав был привлечен к процессу в качестве третьей стороны. Заслушав доводы сторон, суд удовлетворил иск частично. В пользу Ирины Кокориной было взыскано 7 тысяч рублей. Пенсионерка обжаловала решение в Верховный суд Татарстана, однако оно было оставлено без изменения.
| Комментарий |
Виктор Жуйков,
заместитель председателя Верховного суда РФ:
- Виктор Мартенианович, наше Агентство судебной информации любит рассказывать про "большие победы маленьких людей", убеждая российских граждан в том, что в суде можно добиться правды и справедливости. Но, оказывается, мало победить чиновника в суде, потом придется побеждать еще и другого чиновника от самой судебной системы, чтобы добиться исполнения судебного решения...
- Исполнение, а точнее - неисполнение судебных решений - это на сегодняшний день одна из самых острых и опасных болезней нашего государства. По обращениям к нам и информации из разных мест по разным категориям споров, уже разрешенных судами, в половине случаев и даже более выигравшей дело стороне не удается добиться реального восстановления своих прав. В решениях Верховного суда, постановлениях Пленума Верховного суда России и в решениях Конституционного суда много раз указывалось на то, что судебный спор можно считать завершенным только тогда, когда решение суда исполнено. Право, которое восстанавливает суд, - это не что-то отвлеченное и схоластическое, оно должно быть реально. Европейский суд по правам человека выразился еще резче: самое лучшее судебное решение, если оно не исполняется реально, создает лишь "иллюзию правосудия".
- Красиво. А что мешает-то?
- Есть и объективные, и, увы, и субъективные причины. Разумеется, будучи реалистами, нельзя тешить себя и такой иллюзией, что может быть исполнено действительно каждое судебное решение, особенно по имущественному спору. В ситуации банкротства, например, у должника может и не оказаться ни денег, ни имущества, на которое можно обратить взыскание, для этого закон и предусматривает сложные юридические процедуры банкротства. Да хоть и с алиментами такое может быть, если у проигравшего ответчика реально нечем расплатиться. Но ведь в случае с гражданкой Кокориной из Казани речь, по-моему, не идет о государственном дефолте. Те обязательства, которые ложатся на государство, тем более когда они подтверждены решением суда в пользу гражданина, должны исполняться быстро и безусловно.
- Получается очень странная история. Суд - а это ведь одна из ветвей государственной власти, не правда ли? - признал, что государство в лице бюджета и соответствующего министерства, которое занимается его распределением, должно гражданину пенсию. Но государственный служащий - судебный пристав, встал на сторону тоже, как я догадываюсь, государственного порохового завода и показал пенсионерке, извините за выражение, кукиш. Ну и как же в нашем государстве относятся к гражданину?
- Ну в политику мы уходить не будем, мы же с вами юристы. А с точки зрения закона государство, безусловно, должно отвечать как за действия, так и за бездействие своих служащих, а судебный пристав - государственный служащий. На мой взгляд, было бы лучше, если бы такой механизм ответственности за задержку исполнения судебного решения или тем более за его неисполнение действовал "автоматически", например в режиме пени за каждый день просрочки. Вместо этого гражданке Кокориной с помощью правозащитников пришлось изобретать целую конструкцию через понятие морального вреда. В юридическом смысле это остроумно, но ненадежно, тут всякий раз требуется инициатива истца, а суд встает перед необходимостью выносить оценочные суждения. Но они молодцы, добились своего, еще раз включив механизм суда, и суд снова оказался тем государственным институтом, который сработал на человека. Альтернативой было бы обжалование бездействия пристава "по инстанциям", а это путь, увы, самый неэффективный.
- Но в этом случае чиновника по крайней мере хотя бы, может быть, наказали. А так в конечном итоге пострадали опять мы с вами. Это наши с вами 7 тысяч рублей получила из бюджета гражданка Кокорина в качестве компенсации морального вреда, который ей причинили вовсе не мы, а пристав. А он-то и не пострадал. Мне, например, жалко своих денег на содержание такой службы судебных приставов. А вам?
- Тут есть путаница, вы правы. Служба судебных приставов-исполнителей на самом деле подчиняется не судам и даже не Судебному департаменту при Верховном суде РФ, а министерству юстиции, и я не убежден в том, что это правильно. Я не убежден в том, что исполнение судебных решений - это не дело самих судов. И по деньгам тоже есть вопрос, из какого конкретно бюджетного кармана их платить.
- В общем, я думаю, вы как заместитель председателя Верховного суда должны через "Российскую газету" сказать "спасибо" казанской пенсионерке Ирине Кокориной. Вся наша судебная система вместе со Страсбургским судом не знает, как решить проблему исполнения судебных решений в России, а гражданка Кокорина на своем уровне все-таки сумела решить этот вопрос, хотя и проработала 101 лишний день.
- Ну спасибо ей по крайней мере за то, что она еще раз и так внятно подняла эту проблему. А нам надо ее как-то решать на государственном уровне. Если решения суда ничего не значат, то что это за суд? В глазах общества это подрывает престиж суда, хотя виноваты тут не судьи, и это проблема государственного масштаба и значения.