Поделиться
Последний раз мы с ним говорили недели две назад. Как всегда - обо всем. О вышедшем номере газеты и ситуации в родной Беларуси, о его будущей книге по истории партизанского движения и о том, что доктор Чазов дал задание окрепнуть летом, чтобы осенью сделать операцию... Разговоры с Эдуардом Болеславовичем Нордманом о войне и мире почти двадцать лет были святой частью моей московской жизни, которой я очень дорожила. И дорожу.
Самый заслуженный белорус в Москве и самый авторитетный москвич в Беларуси. Человек потрясающей судьбы и обнаженной совести. Вечный часовой долга. Он знал, как должно быть. Он жил, как должно быть.Человек, который прошел войну от первого до последнего звонка, службу государственной безопасности выбравший своей профессией. Боевой у него была не только юность, а практически вся жизнь, которая свела его с уникальными людьми XX века.
Должности у Нордмана были самые разные, две в его биографии выделялись особо: начальник КГБ Ставропольского края во времена Горбачева (а на Минводы ездили все члены Политбюро) и руководитель КГБ Узбекистана во времена Рашидова, стоившие потом ему опалы за принципиальность.
Карьера (но не богатая биография) у Нордмана закончилась вместе с великой страной. Последняя почетная должность у Эдуарда Болеславовича - в "Интуристе" в ранге замминистра в эпоху перестройки и тотального дефицита. Он тогда потрясал всех своими возможностями: достать лекарство, заказать гостиницу или устроить в больницу Нордман мог в считаные часы. Он помогал всем - партизанам и землякам, старым и новым знакомым, он торопился творить добро, пуская в расход единственный капитал, который накопил за всю жизнь: связи. Эдуард Болеславович не раз был гостем нашей газеты. Мы печатали главы из его книги "Штрихи к портретам. Генерал КГБ рассказывает..."
Он работал над следующей книгой. История партизанского движения до сих пор не написана, был убежден Эдуард Болеславович. Он имел полное право на такое утверждение. 1119 дней и ночей Нордман воевал в глубоком тылу врага. До позавчерашнего дня оставался последним свидетелем первого в истории партизанского боя в истории Великой Отечественной войны. В партизаны 18-летний Нордман пошел с винтовкой 1896 года выпуска, с 90 патронами и одной гранатой. 28 июня 1941 года на тракте Логишин-Пинск отряд Коржа устроил засаду и подбил первый немецкий танк...
Сейчас на том месте первого партизанского боя на Пинском тракте стоит памятный знак. И стоит он благодаря мужеству и настойчивости, которое уже в мирное время проявил генерал-майор Нордман. Он был Робин Гудом своего поколения: боролся с ложными героями и возвращал истинным героям их заслуги.
Две недели назад мы договорились непременно отметить в газете 65-летие со дня первого партизанского боя. Сейчас у меня в руках только один из черновиков книги "1119 дней в тылу врага", над которой он работал даже в больнице...
Не стало очень дорогого и важного человека: мужа Ольги Александровны, отца Светланы и Галины, классного деда замечательных внуков, которые уже успели окончить мединституты. Даже их совместных героических усилий хватило только на то, чтобы отсрочить роковую черту, но не отменить ее.
Вчера кто-то позвонил и сказал: "Нордман - это не просто Нордман. Это совесть целого поколения".
Как жаль, что сегодня вечером не позвонит Эдуард Болеславович и не скажет, как всегда: "Ну что вы там, пресса, опять в газетах написали?.." И не отругает меня, что опять эти журналисты что-то придумали...