Поделиться
На "деловой завтрак" в "РГ" пришел руководитель Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия Борис Бояров.
Российская газета | Повод для сегодняшней встречи очевиден. Когда мы в газете анализировали ситуацию, нам вдруг показалось, что нет худа без добра. Возможно, кража в Эрмитаже и последовавшая за ней кража в Российском Государственном архиве литературы и искусства, которые сопровождались огромным общественным резонансом, - это какой-то звонок и для музейщиков, и для гражданского общества. Это повод обратить внимание на те несчастные 15 процентов от необходимого финансирования работы по сохранению культурного наследия, которые вы назвали в одном из интервью. Каковы уроки для вас как для профессионала этих громких дел?
Борис Боярсков | Прежде всего хотелось бы поблагодарить журналистов за то внимание, которое вы проявили к этой теме. Действительно, общественный резонанс, возникший после освещения СМИ событий в Эрмитаже, дает надежду на то, что нам удастся изменить к лучшему проблемы сохранности культурных ценностей в музеях, архивах, библиотеках и кинофонде. Это четыре разные составляющие культурного наследия страны в целом.
События в Эрмитаже на самом деле не редкость в музейном деле. И в России подобного рода хищения из музеев происходят меньше, чем во многих европейских странах. Нас в данной ситуации очень удовлетворяет открытая позиция самого Эрмитажа. Ведь часто в музейном сообществе любая негативная информация о состоянии и хранении музейного фонда рассматривается как урон для имиджа музея. И многие подобного рода факты скрываются сознательно. Люди, виновные в этом, порой даже не увольняются, а переводятся в другие музеи, где еще не прославили себя недобросовестным отношением к работе. В этой ситуации действия Пиотровского для меня - это поступок мужественного человека, профессионала, который не побоялся вынести свою боль, свои проблемы на обсуждение сообщества. Хотя должен признать, что эта ситуация, несомненно, все равно была бы вскрыта. Причем в очень скором будущем.
РГ | Кем?
Боярсков | Именно в этом отделе Эрмитажа на осень была намечена проверка пробирной палаты, связанная со взвешиванием каждого из экспонатов.
РГ | У нас есть пробирная палата?
Боярсков | Да, она осуществляет проверку в музеях. Она провела уже весной проверку документационную. А по предметам должна была провести осенью. Кроме того, смена хранителей в связи со смертью Завадской тоже была причиной серьезной ревизии этого отдела. Но так или иначе действия руководителя музея, с моей точки зрения, поступок мужественного человека-профессионала.
РГ | Известный французский коллекционер Рене Герра заявил со страниц "Российской газеты", что на Западе есть этическая норма, согласно которой директор Лувра непременно подал бы в отставку в такой ситуации. Дело министра культуры Франции принять или не принять отставку. Но - честь имею. Как вы это прокомментируете?
Боярсков | Я бы не стал комментировать подобного рода предложения. Убежден, что и поведение Михаила Борисовича, и его предыдущая биография - доказательство того, что он достойнейший руководитель Эрмитажа. С моей точки зрения, это не повод для поиска крови. Это серьезная причина, требующая детальных выводов не только для Эрмитажа, но для минкультуры, Роскультуры, которая руководит ведомственными музеями, для нас и для всего Музейного сообщества.
РГ | Когда у нас в гостях был директор "Мосфильма" Карен Шахназаров, он говорил о том, что они спасли коллекцию "Мосфильма", которая насчитывает 2,5 тысячи единиц. Но только около 200 единиц фильмов сейчас оцифрованы. Это огромная проблема. Кто-то говорит, что темпы, которыми идет создание электронных каталогов, обеспечат работу на 150 лет. Эта проблема Роскультуры? Вы смотрите на нее со стороны?
Боярсков | Это проблема Роскультуры в первую очередь. Им вменено в обязанности создание каталога музейного фонда России. Имеются планы его формирования до 2015 или 2020 года. Меня как надзорный орган подобные темпы, конечно, не устраивают. Мы каждый день сталкиваемся с проблемой идентификации наших культурных ценностей, обнаруженных за границей. И каждый раз пытаемся доказать их происхождение из России, привязать непосредственно к тому или иному музею, владельцу, к нашим православным церквям, подвергавшимся разграблению в 1991-1996 годах. Тогда активно этим делом промышляли. Каждый раз мы собираем аргументы, чтобы идентифицировать утраченное у нас в России с тем, что найдено за границей. Без серьезного учета, описания, фотофиксации этих предметов мы выглядим зачастую неубедительно.
Продолжение темы читайте в ближайших номерах