Поделиться
В Резиденцхоф показали самый ранний моцартовский опус-seria "Митридат, царь понтийский", написанный еще в отроческом возрасте, когда Вольфгангу Амадею не исполнилось и пятнадцати лет.
Спектакль, подготовленный для юбилейных торжеств Гюнтером Крамером и дирижером Марком Минковски в прошлом году, был исполнен на нынешнем фестивале практически в том же составе - с Ричардом Крофтом в роли понтийского царя, Неттой Ор - невестой его Аспазией, контратенором Беджаном Метой - царским сыном Фарнаком и в том же пространстве Резиденцхофа - внутреннего двора епископского дворца. Это именно тот двор, где Моцарт провел немало "горького" времени, находясь на службе у зальцбургского архиепископа.
Именно в период этого "рая" Вольфганг написал мрачную трагедию о царе Митридате в эстетике seria, опирающуюся на практику высокого классицистского театра, на трагедии Расина. Он создал для "Митридата" четыре дуэта и тридцать две арии, каждую из которых искушенные в seria итальянцы оценили коротким: "Viva, maestrino!"
"Митридат" тем не менее остался раритетной партитурой, нечасто появляющейся в афишах даже Зальцбургского фестиваля. Нынешняя продукция Гюнтера Крамера и Марка Минковски - всего лишь третий после Леопольда Хагера в 1971 году и сэра Роджера Норрингтона - в 1997-м, подступ фестиваля к редкому моцартовскому опусу.
Сцена разрезана вдоль белой стеной с кровавой надписью "Mitridate e morte" - "Митридат мертв". По бокам огромные клетки. Сверху планшетом нависает холодное зеркало, отражающее черную зернистую землю, насыпанную по другую сторону длинной, напоминающей кладбищенскую стены дворца. Сын Митридата Фарнак и Сифар появляются в югендовской униформе. Златовласая возлюбленная Фарнака Исмена - в облачении фройлен адольфовых времен. Сам юбиляр, "размножившись" на четырнадцать персон, удвоенных зеркалом, наряженных в камзолы и пудреные парики, дурит и гримасничает. Моцарты пялятся бельмоватыми глазами в зал, принимают монументальные позы, задирают подолы своих камзолов, демонстрируя друг другу зады в панталонах, и дружно ссыпаются вниз по землистому склону, отраженному в зеркале, в некое братское могильное пространство. Такой эпиграф, низвергающий кумира с пьедестала, может оправдать все, на что претендует спектакль.
Гюнтер Крамер представляет свою версию о царе Митридате Евпаторе, правившем когда-то на территории Крыма, воевавшем с римлянами и обладавшем самой большой в мире армией в 150 000 человек. Власть его кончилась не только из-за поражений, нанесенных ему Римом, но и из-за симпатий его сына к врагам. Эта коллизия и положена в основу оперного сюжета, густо замешанного на любовной драме, ведь жанр seria предполагает длинные выигрышные соло сопрано и контратеноров. Моцарт это учитывал, превратив героическую драму Митридата в бесконечный поток лирических арий, красота которых может конкурировать только сама с собой. Крамер нашел нестандартный путь для своего экстрима, обратившись к жанру шекспировской хроники и представив Митридата как короля эпохи Глобуса. Поэтому в спектакле Митридат - Ричард Крофт противопоставлен югендам. Он появляется на сцене в тот момент, когда они, узнав фальшивую новость: "Mitridate e morte", быстро распределяют корону. Митридат выходит в наряде шекспировских королей - Ричардов и Генрихов: в алом камзоле, панталонах-кюлотах и в черных очках, словно предпочитая не видеть дворцовых интриг, как Лир в апогее своей власти. Но внутренняя реальность спектакля строится по другим законам, где нервически обостренные контратеноровым тембром Фарнака, страсти вокруг короны разворачиваются в плотный сюжет, захватывающий и войну с Востоком (арабской вязью расписан портал сцены), и актуальные фрейдистские мотивы, спутывающие в клубок лесбийские страсти невесты Митридата Аспазии с Сифарой и душераздирающую драму ревности невесты Фарнака Исмены, включается в спектакль и традиционный театральный контекст, использующий сценический опыт высокой трагедии. Моцартовские арии при этом не страдают благодаря роскошным голосам и тонкой оркестровой работе Марка Минковски. Но Митридат сам не выдерживает этой реальности, он перерезает себе вены. Тело его медленно сползает по землистому склону в могилу, где почил "маэстрино Моцарт". Фарнак провозглашает непримиримость с врагами. Клонированные вольфганги растягивают над сценой черное покрывало с арабской вязью. Зал Резиденцхофа устраивает стоячую овацию. Хлопают не только руками, но и стучат ногами (высшая степень одобрения). Здесь не до пирожных и бизе Mozart.