За 15 лет после распада СССР выросло поколение, которое хорошо усвоило, что живет на постсоветском пространстве в независимых государствах, однако о нашей общей истории имеет весьма приблизительное представление.
Нужны хорошие школьные учебники, написанные на языке взаимопонимания, без оскорблений и упреков. Как избавиться от идеологических штампов в истории? Должна ли наука использовать язык политики? Могут ли в школьном учебнике истории оставаться "белые пятна"? На эти и другие вопросы "РГ" отвечают крупнейшие историки СНГ, собравшиеся в Душанбе на совещание директоров институтов истории национальных академий наук.
Прежде чем объединяться, нужно размежеваться
Российская газета | Реально ли написать такой общий учебник: у каждого своя правда, и претензий друг к другу у нас немало? С чего, на ваш взгляд, нужно начинать?
Александр Чубарьян, академик РАН, директор Института всеобщей истории РАН (ИВИ РАН)
Сам факт, что в течение года прошли уже два заседания директоров институтов, весьма примечателен. Мы констатировали успех первой летней школы историков стран СНГ, которая проходила в Москве в августе. Российская сторона информировала участников о подготовке совместного журнала историков стран СНГ. Так вот все вместе мы пришли к выводу, что сейчас речь должна идти прежде всего о том, чтобы выработать общие подходы к освещению периодов нашей общей истории в ныне действующих учебниках.
Станислав Кульчицкий, заместитель директора Института истории Украины Национальной академии наук Украины
Кое-какой опыт у нас уже был еще в советское время. Помните, он назывался "История СССР". Правда, на 95% был посвящен России, а на оставшиеся пять состоял из отдельных тематических кусков из истории союзных республик. Например: "Воссоединение Украины с Россией" или "Вхождение Грузии в состав Российской империи". И ничего другого. История же Украины в наших школах изучалась как факультатив и краеведение. То есть сплошного потока национальной истории не было. И когда недавно возник вопрос об общем учебнике, появились опасения, что это будет обновленная "История СССР". Прежде нам нужно определиться с собственными национальными историями. Помните, как у Ленина: "Прежде чем объединяться, нужно размежеваться".
РГ | Как это сделать, чтобы никого не обидеть и не обделить?
Чубарьян | Недавно совместно с украинскими коллегами мы создали российско-украинскую комиссию историков, в которую вошли ведущие ученые наших двух институтов и Института российской истории. Сейчас, например, украинские историки пишут книгу о современном взгляде на историю Украины для российского читателя, а российские историки работают над современными трактовками российской истории для издания в Украине. Мы рассчитываем, что в результате появятся две книги: "Очерки по истории России" и "Очерки по истории Украины".
РГ | В чем психологический смысл этого своеобразного проекта?
Кульчицкий | Мы хотим, чтобы в России историки посмотрели нашими глазами на историю Украины. А в Украине поймут, как в России оценивают историю нашего общего прошлого. Если бы мы прислушались друг к другу, поняли, где берутся истоки истории каждого! Вот когда мы это сделаем, думаю, появятся и серьезные общие проекты. Кстати, на Западе они давно уже осуществляются. Во всех крупных университетских центрах от Мельбурна до Торонто есть центры по изучению России и Восточной Европы.
РГ | И у них, на ваш взгляд, удачные учебники?
Кульчицкий | Этим в основном занимаются бывшие советологи, которые были на дотации у своих правительств. Сейчас их положение незавидное, исследования свертываются, но все же продолжают существовать. Учебников нет, но сводные работы они все же пишут. Например, Андреас Каппелер, который работает в Вене, написал "Историю Российской империи", которая в прошлом году была переведена на украинский язык. На мой взгляд, это один из удачных примеров осмысления на Западе Российской империи. Я думаю, что мы рано или поздно придем к общему учебнику по истории Восточной Европы.
Вячеслав Данилович, заместитель директора по научной работе Института истории Национальной академии наук Республики Белоруссия
Вопросам нашей общей истории правительство уделяет очень большое внимание. В Белоруссии вступила в силу государственная комплексная программа, рассчитанная на 2006-2010 годы, которая, в частности, направлена и на изучение геополитических отношений с соседями. Из девяти подпрограмм четыре посвящены изучению совместного прошлого.
Рахим Масов, директор Института истории, археологии и этнографии Академии наук Республики Таджикистан
Такой учебник просто необходим. Потому что в уже изданных много искажений и неправды. Такое "осмысление" истории часто ведет не к взаимопониманию и уважению, а создает конфронтацию. Россия тратила миллиарды рублей на освоение земель, создание экономической инфраструктуры, культуры, науки Средней Азии. Не надо забывать, что когда в мире началась новейшая история, у нас еще было Средневековье. И в учебниках об этом надо писать объективно.
РГ | А как подается образ России в других учебниках стран СНГ?
Кульчицкий | В своих учебниках я предпочитаю говорить не об образе России, а об образе Российского государства, это касается и времен империи, и советской эпохи. Но это, на мой взгляд, неправильно. Поэтому когда пишу о каких-то обидах Украины, к примеру, о голодоморе 1932-1933 годов, я никогда не употребляю термина "Москва", который любят мои украинские коллеги. Потому что не может российский народ отвечать за то, что делали его правители. В общем, иногда и в наших, и в ваших учебниках проскальзывают некоторые небрежности или, скажем так, недопонимание. Особенно когда речь заходит об организациях националистического уклона типа ОУН-УПА. В современной политике националисты никаким влиянием не пользуются. Но их деятельности во время войны должна быть дана оценка.
Данилович | В начале 90-х годов очень многих историков в нашем совместном существовании интересовали только негативные моменты. Особенно муссировали тему русификации белорусского населения. Сейчас история подается более-менее объективно. Хотя есть спорные вопросы. Существует две точки зрения на ту роль, которую сыграло вхождение Белоруссии в Российскую империю в конце XVIII века. Одни считают, что белорусские земли из "объятий" поляков попали под русификацию. Мнение других: благодаря этому процессу колонизация Белоруссии была остановлена, хотя и зашла очень далеко. Высшие слои общества в этот период были "ополячены", и если бы так шло и дальше, белорусский этнос мог бы раствориться. Объективности ради следует заметить: царские власти не признавали белорусов за самостоятельный этнос, но они прекратили польское влияние, и это способствовало тому, что белорусская нация сохранилась.
Камал Бурханов, директор Института истории и этнологии министерства образования и науки Республики Казахстан
Мне кажется, нам удалось найти разумный баланс в описании взаимоотношений с Россией. Вспомните, в советской историографии был крен в сторону так называемой добровольности: мол, все народы, государства и этносы с радостью теряли свою независимость, вступая в состав Российской империи. Потом ударились в другую крайность: Россия - это кровь, насилие, захватничество... Сейчас, на пятнадцатом году независимости, приходит наконец спокойное осмысление нашего прошлого. Пена сошла. Хотя болезненные моменты, конечно, из истории не выкинешь. К примеру, этим летом мы отмечали 90-летие восстания 1916 года. При подавлении его уничтожались целые аулы. Таких эпизодов много, но если мы будем все это подробно расписывать в своих учебниках и воспитывать на них молодое поколение, то придем к катастрофе. Не надо спекулировать историей, натравливая один этнос на другой. История, конечно, должна быть в памяти народа, но не преподноситься в экстремистской упаковке.
Виктор Ищенко, заместитель директора ИВИ РАН
Над общим учебником можно работать, хотя в ближайшей перспективе - будем реалистами - он вряд ли сможет появиться. Совместная работа - хороший повод еще раз "перетряхнуть" наше общее прошлое, дать рекомендации для преподавателей и авторов учебной литературы в каждой из стран, как подходить к спорным моментам прошлого. Может быть, вообще стоит подумать о принципиально новом подходе к учебникам по истории, которые сейчас на 90 процентов состоят из политической истории, истории войн и конфликтов. Почему бы не сосредоточиться на рассмотрении истории как процесса взаимодействия культур, традиций и религий, развития науки, искусства, техники, спорта.
Артак Магалян, председатель Совета молодых ученых историков Армении
Сейчас к выпуску готовится 4-томная "История Армении". Так вот у армянских историков к России претензий нет. В наших учебниках вопрос о "колонизации" Армении не стоит. Признано, что присоединение к России сыграло весьма благоприятную роль для армянского народа во всех отношениях.
Масов | В советских учебниках использовали идеологический штамп "царская империя - тюрьма народов". Однако сохранились письма на имя туркестанского губернатора, в которых простые жители горного Бадахшана говорили о добровольном вхождении Памира в состав России. Потому что они знали не понаслышке, что собой представляют афганские ханы и какова жизнь под их владычеством.
Теория наименьшего зла
РГ | А как вы оцениваете то, как современные учебники России и других стран освещают историю вхождения ваших стран в состав Российской империи и СССР?
Кульчицкий | Задевает больше не то, что сказано, а то, о чем не упоминается. К слову, особенно этим грешат польские учебники. Там об Украине практически ничего не сказано. А ведь довоенная Польша наполовину состояла из Западной Украины и Западной Белоруссии. А в новых российских учебниках, на мой взгляд, недостаточно освещается значение Киевской Руси.
Мы сейчас очень внимательно читаем учебники по истории России и смотрим, что там написано об Украине. Совместная с поляками комиссия по учебникам работает уже с 1993 года. Нам гораздо проще стало принимать точку зрения, которая не совпадает с нашей. Ведь есть национальные интересы государства. И каждый народ смотрит на события со своей колокольни. Это вполне закономерно. Однако договориться, чтобы наиболее конфликтные ситуации освещались толерантно и корректно, все же можно и необходимо.
Данилович | Я не слышал, чтобы кто-то из коллег жаловался на субъективность российских учебников. Однако в истории наших взаимоотношений есть щекотливые моменты. К примеру, проблема разделения Белоруссии в 1921 году по итогам советско-польской войны, когда Западная Белоруссия отошла Польше. Среди историков существует мнение, что Советская Россия, не согласовав с белорусами, передала ее западную часть Польше.
Бурханов | Я дал задание своим сотрудникам проштудировать, что пишут о нас в российских учебниках. И, признаться, выпадов в адрес "инородцев" достаточно. "Ремонтировать" свои учебники нужно и вам, и нам.
Чубарьян | Абсолютно верно. Авторы российских учебников обязательно должны пройти свой путь, пересмотреть привычные позиции и дать оценку нашей общей истории, в том числе и процессу вхождения стран и народов в состав Российской империи. В ряде наших учебников не прошла ностальгия по старой сильной России, авторы этих учебников болезненно воспринимают любое негативное высказывание о нашей стране, в том числе и в отношении политики царизма. Думаю, что от такого подхода нужно отходить. В свое время академик Нечкина выдвинула "теорию наименьшего зла", которую одобрял Сталин. Из нее следовало, что хотя присоединение некоторых народов было не добровольным, но тем не менее они выбирали из двух зол меньшее. Армянские, украинские и белорусские историки употребляют другие оценки того времени. Сейчас наши коллеги в ряде стран СНГ дают разные оценки процессам присоединения: некоторые говорят о "колониальном периоде" их истории, другие оценивают их более сбалансированно. Российским историкам следует включиться в дискуссии о сущности понятия "колониализм".
Нужно разбираться, в каких условиях происходило присоединение. Где-то в этом участвовала армия, где-то оно происходило мирно. Но, скажем, в Грузии сейчас резко осуждают "Георгиевский трактат", по которому эта страна присоединилась к России, словно забывая, что он был подписан по инициативе самой Грузии.
РГ | Все в один голос твердят, что история не должна быть заложницей политики. Но может ли историк быть вне политической конъюнктуры? До сих пор авторам учебников это удавалось плохо. И не только в советское, насквозь идеологизированное время. Известна, к примеру, полемика вокруг гимназического учебника по истории Средних веков Вильфиуса, которая разгорелась в начале Первой мировой войны. Автора обвинили в германофильстве, а с учебника сняли министерский гриф "Рекомендовано".
Бурханов | История, конечно, формирует общественное мнение. Поэтому относиться к любой фразе в учебнике нужно чрезвычайно осторожно. Ведь из нее можно "вытащить" что угодно. К примеру, доказать необходимость войны, кровопролития. Считаться друг с другом можно бесконечно, ничего конструктивного из этого не получится. Германия и Франция - государства, которые всю жизнь конкурировали за лидерство в Европе. Дважды немцы брали Париж, погибли миллионы людей, но они нашли в себе силы заложить основы объединенной Европы. Подвели черту и не спекулируют на своем прошлом.
РГ | А получается у авторов, например, из Казахстана быть выше политики?
Бурханов | К сожалению, не всегда. Главы наших государств настроены на интеграцию, а вот историки, к сожалению, часто придерживаются радикальных взглядов. К примеру, есть среди них люди, которые считают, что история казахского государства должна писаться только по-казахски. Мало того, авторы учебников иногда используют в своих текстах язык современных политических баталий. Приведу только один пример: в учебнике, рекомендованном для использования в средней школе, написано: "Русским шовинистам с XVIII века мерещилось одно и то же: русский солдат моет свои сапоги в Индийском океане". Узнаете стилистику?
Кульчицкий | Должен ли историк быть свободным от политики? С моей точки зрения, это, во-первых, невозможно, а во-вторых, зачем? В конце концов история не только наука, но и фундамент, на котором строится мировоззрение и формируется национальное чувство. Вот сейчас в Украине создается Институт национальной памяти. Это учреждение, если делать грубую аналогию, можно назвать отделом агитации и пропаганды правящей партии. В свое время именно там занимались воспитанием, просвещением, историей. Сейчас это все отсутствует в Украине. Поэтому в памяти старшего и среднего поколений прошлое имеет те же самые черты, что были в советское время. Молодое же поколение, воспитанное на учебниках последних пятнадцати лет, на нашу совместную историю смотрит совершенно по-другому. Это разъединяет общество. Новые мифы сосуществуют со старыми советскими. Получается мифическая история, а научно объективной нет.
Чубарьян | Ученые не должны быть ничьими заложниками, в том числе и политиков. Однако политики очень часто стремятся использовать историческое прошлое ради сиюминутных политических интересов.
Картинки без подписей или подписи без картинок
РГ | Как все-таки соблюсти паритет объективности и политкорректности?
Виктор Дубовицкий, заместитель директора Института истории, археологии и этнографии, Таджикистан
К примеру, акцентировать внимание на деятельности исторических личностей, того или иного правительства и причинах присоединения той или иной территории к России. Скажем, не выдерживает никакой критики школьное утверждение, что Среднюю Азию присоединили, потому что русским фабрикантам не хватало сырья. Все их фабрики работали в основном на американском или египетском хлопке, который в Средней Азии почти не выращивался. Причины присоединения Средней Азии были не экономическими, а чисто геополитическими. А теперь давайте посмотрим, насколько России были выгодны эти "колонии". Земли у местного населения выкупались, и в течение XIX века власти дважды прекращали колонизацию из-за большой нагрузки на казну и вылавливали диких колонизаторов, которые пытались "бесплатно" поселиться на чужой земле. Эти территории не так давно перестали быть убыточными. Не говорю уже о советских дотациях горным республикам.
Александр Шубин, доктор исторических наук
Была в свое время такая шутка: "Западный учебник - это картинки без подписей, а советский учебник - это подписи без картинок". То есть на Западе в учебных пособиях рассказывается только о фактах, а в СССР они изобиловали идеологическими штампами. Замечу в скобках: это идеализация западного учебника, тоже жестко идеологизированного. Когда в наших учебниках речь заходит о явлениях, которым нельзя дать однозначную оценку, их попросту пропускают. Мол, не надо "грузить" ученика. Наверное, это оправдано в младших классах, но недопустимо в старших. И в этом отношении некоторые современные украинские учебники явно выигрывают, потому что они восстанавливают ткань истории без пропусков. Я читаю о гетманах как о трех мушкетерах: каждый предстает живой объемной фигурой со своими мотивами и психологией. На идеологические штампы в таком учебнике попросту не хватает места.
РГ | Но в школьном учебнике не хватает места не только на столь подробное описание персонажей, но и по событиям "бегут" вприпрыжку...
Шубин | Объективно отобрать материал сложно. Каждый, кто писал учебники, сталкивался с этой проблемой. Ведь хочется "вставить" в книгу свое любимое. Я, к примеру, увлекаюсь Нестором Махно. Был такой партизанский анархистский лидер во время Гражданской войны. Однако если я пишу о нем в учебнике или справочнике, то обязан упомянуть и все равновеликие фигуры этой исторической эпохи. Даже если они не кажутся мне столь интересными.
РГ | В книге одного политического деятеля молодого независимого государства и, кстати, историка по образованию, было сказано: у нас есть национальный герб, флаг, теперь осталось написать национальную историю. А в ваших независимых государствах эта задача решена?
Бурханов | Сейчас мы готовим пятитомник истории Казахстана. Первые три тома уже вышли, а вот четвертый и пятый, где освещаются события XX века, мы долго не решались опубликовать. Ведь задача, как мы выяснили, не из простых: соблюсти объективную картину и не способствовать разобщению народов.
К слову, совсем недавно наш президент резко критиковал учебники истории за субъективизм. Лоббирование отдельных интересов во время проведения тендера на написание учебника, что там скрывать, существенно снижает качество книг.
Масов | В наших планах - шеститомная история Таджикистана. Но из-за финансовых трудностей вышли только три тома. К сожалению, для русских школ до сих пор переиздавались учебники 80-х годов прошлого века "История Таджикской ССР".
РГ | А история России в каком курсе изучается?
Масов | В таджикских вузах историю России изучают в курсе всемирной истории, а только в Славянском университете отдельно .
Магалян | В армянских школьных учебниках есть специальный раздел, посвященный отношениям с соседями. Глава о России занимает около 15 страниц.
Кульчицкий | С 1989 года история России стала излагаться в учебниках всеобщей истории, где ее изучают наравне с историей Франции, Германии и других государств.
Чубарьян | Все мы сошлись в одном: нужно учитывать самые различные факторы жизни народов в составе Российской империи, в том числе экономические, культурные и геополитические. Важны и современные трактовки самого понятия "империя". И тогда учебники будут формировать у молодого поколения уважительное, добрососедское отношение друг к другу.
На следующей встрече директоров в будущем году обсудим вопрос о нашей общей истории уже в советское время. И еще. Молдавская академия наук предложила провести школу молодого историка в Молдавии в 2008 году.
От редакции
Накануне 60-летия Победы в Великой Отечественной войне журналисты и эксперты "Российской газеты" обсуждали идею учебника по истории Второй мировой войны. Публикация "История правды и правда истории" вызвала тогда много откликов. С комментариями своей позиции выступили известные историки из Белоруссии, Украины, Молдавии, России. Историческая память, воплощенная в учебники, по которым преподают сейчас в школах независимых государств, оказалась разной. Мы очень рады, что тема общей, не подверженной политической конъюнктуре истории созвучна современной науке. "Российская газета" будет всячески поддерживать намерение ученых создать учебник, который не оскорбит историческую память ни одного из народов.