Российская газета | Аман Гумирович, как же так получилось, что Россия оказалась фактически на пороге энергетического дефицита? Причем проблема настолько острая, что в преддверии зимы ее решением озаботилось руководство нашей страны?
Аман Тулеев | Если ответить кратко, главная причина в том, что в нашей стране на сегодняшний день сложился топливно-энергетический баланс с очевидным перекосом в сторону газа. Не будет преувеличением сказать, что газ - это эффективный и экологически чистый вид топлива для производства электроэнергии, дар недр нашей страны, одно из многих благ, которое дарит Земля России. Но проблема состоит в том, что к использованию этого блага мы относимся зачастую нерачительно и неразумно.
В течение нескольких десятилетий цена на газ для российских потребителей искусственно сдерживалась. Благодаря этому он стал основным топливом в российской энергетике, его доля в общей выработке электричества составляла за эти годы в среднем 45 процентов, в теплоэнергетике - 70. И подобная картина наблюдалась на фоне того, что наша страна обладает громадным потенциалом различных энергоресурсов. Подобный перекос, так называемая "газовая пауза", в итоге привел к неустойчивости системы энергоснабжения страны, в наши дни фактически исчерпавшей запас прочности и уже реально угрожающей энергетической безопасности государства.
Потому что если 10-20 лет назад газа было достаточно, то в последние годы ситуация значительно стала меняться, экономика страны развивается ускоренными темпами, значительно увеличивается потребность и в энергии. И если за весь прошлый, 2005 год энергетики использовали 143 миллиарда кубометров газа, то всего за 8 месяцев этого года уже оказалось израсходованным более 100 миллиардов кубометров. Определенный рост потребления газа для нужд электроэнергетики был запланирован - но на уровне 1 процента, а не почти 4 процентов, как это произошло в действительности.
Тенденция очевидна - потребление энергии будет расти, а газа же не хватает. По различным оценкам, его дефицит к 2010 году на внутреннем рынке может уже достигнуть от 30 до 100 миллиардов кубометров.
Быстро же нарастить добычу газа почти невозможно. Освоение его новых месторождений требует гигантских, и, к сожалению, почти неподъемных инвестиций - от 50 до более 100 миллиардов долларов.
А угрозу дефицита газа сложно переоценить. Негативные тенденции нарастают. Также очевидны и климатические изменения: зимы стали холоднее: в 2005 - 2006 годах пришлось значительно увеличить внутреннее потребление газа. Летом - беспрецедентная жара. Подсчитано, что кондиционеры и вентиляторы, которыми люди спасаются от жары, резко подняли энергопотребление. Получается, что опять же за счет газа.
Причем дефицит энергии возникал именно там, где станции работают преимущественно на газе - и в Москве, и в Санкт-Петербурге. В ближайшие годы ожидается значительный рост числа дефицитных регионов - в основном в Европейской части страны и на Урале. Безусловно, что такая проблема не может не волновать руководство страны.
РГ | Разве это не странная ситуация для России, являющейся крупнейшим производителем газа в мире? Почему нам, не используя это преимущество, не развивать именно газовую энергетику?
Тулеев | Потому что это нерационально и неэффективно - мы фактически деньги в печке сжигаем. КПД газовых станций, как правило, не превышает 35 процентов, а низкие внутренние цены на газ до сих пор подталкивали к его нерачительному использованию.
Разве не выгоднее для всей страны продавать газ на экспорт по 250 долларов за тысячу кубометров, чем сжигать внутри страны по 40 долларов? Ведь дополнительная выручка от газа - это налоговые поступления, это возможность увеличивать социальные расходы и расширять финансирование приоритетных национальных проектов, это деньги, которые можно направить в обновление коммунального хозяйства, в строительство дорог и, кстати, в ту же электроэнергетику - на строительство новых эффективных станций и новых надежных сетей.
Если увеличить поставки угля для нужд электростанций на 80 миллионов тонн, это позволит высвободить 59 миллиардов кубометров газа. Величина дополнительной выручки страны от поставок газа на экспорт составит более 5 миллиардов долларов в год. Полученные доходы позволят финансировать строительство энергомощностей в 25 тысяч МВт и дополнительно высвободить около 60 миллиардов кубических метров газа в год.
Кстати, наши газовики должны увеличивать объемы экспортных поставок и потому, что это предусмотрено международными обязательствами перед зарубежными потребителями. Нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что газ позволяет России выступать гарантом энергетической безопасности Европы, что полностью соответствует геополитической миссии нашей страны в обеспечении международной энергетической безопасности.
Где еще целесообразно использовать газ? Безусловно, нужно проводить газификацию сел и увеличивать его поставки для бытовых нужд населения. Без дополнительных поставок газа не сможет развиваться химическая промышленность - а это один из важных секторов российской экономики. Наконец, естественно, рационально использовать газ на электростанциях в тех регионах, где он добывается, - в Западной Сибири, например. Не обойтись без газа в электроэнергетике Москвы, Санкт-Петербурга и нескольких других крупных городов. Здесь, во-первых, нет места для строительства угольных станций. А во-вторых, ситуация с энергоснабжением в этих городах уже критическая, поэтому надо экстренно - за год-полтора - расширять существующие мощности газовых ТЭС.
Основной же прирост новых энергогенерирующих мощностей в стране может быть обеспечен за счет развития других источников энергии, прежде всего угля. Причем откладывать этот вопрос нельзя. Для того чтобы успеть избежать масштабного кризиса с энергоснабжением, надо прямо сейчас начинать проектировать и строить угольные станции.
РГ | Почему же именно уголь?
Тулеев | Мне кажется, что выбор угля позволяет наилучшим образом гармонизировать вопросы энергетической безопасности, максимальный экономический эффект и задачи охраны окружающей среды. Безусловно, нужно развитие и гидроэнергетики, и атомной энергетики, но они, к сожалению, не могут кардинально помочь преодолеть дефицит электроэнергии уже в ближайшие годы. Я уверен, что именно за углем - будущее энергетики России!
Судите сами. Россия действительно располагает большими гидроресурсами, однако они сконцентрированы в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. А ведь это не такие проблемные регионы с точки зрения дефицита энергомощностей, как Центральная Россия и Урал, где как раз особой возможности возводить мощные ГЭС просто нет. Прибавьте сюда длительные сроки их строительства - от 10 до 20 лет, - которое к тому же стоит очень дорого (до 4000 долларов за один киловатт мощности).
Атомная энергетика эффективна и экологична, ее можно без преувеличения назвать очень важным в долгосрочной перспективе направлением развития. Однако есть серьезная проблема нехватки мощностей для строительства атомных станций. Ослабленное за последние два десятка лет атомное энергетическое машиностроение не сможет, на мой взгляд, построить много новых станций. Кроме того, в атомной энергетике также велики затраты на возведение АЭС, а сроки их строительства весьма долгие - от 5 до 9 лет. При стоимости строительства свыше 2000 долларов за один киловатт установленной мощности (а дешевле строить трудно) произведенная на АЭС электроэнергия становится неконкурентоспособной по сравнению с электроэнергией от угольной ТЭС.
Приоритетное же развитие угольной генерации имеет целый ряд неоспоримых плюсов. У нашей страны есть ключевое преимущество даже перед энергетическими сверхдержавами - обеспеченность России не только нефтью и газом, запасы которых недолговечны. А углем? У нас колоссальные разведанные запасы "черного золота" - более 200 миллиардов тонн. А геологические ресурсы угля оцениваются в 4450 миллиардов тонн. Это вообще 30 процентов мировых геологических ресурсов, почти одна треть.
Оперируя такими цифрами, надо и ценовой аспект топливно-энергетической стратегии рассматривать в соответствующем масштабе. С расчетом не на то, как пережить сегодняшний день, а как жить долго и успешно.
Таким образом, у нас есть возможность использования огромных и доступных запасов угля, освоение которых практически не имеет ограничений при использовании современных технологий.
При этом в России - отличный и качественный энергетический уголь, кстати, и по экологическим характеристикам. У кузбасских и канскоачинских углей одни из лучших в мире характеристик, в том числе по содержанию серы и золы. Недаром этот уголь высоко ценится на мировом рынке. Немаловажным является и тот факт, что угольные поставки независимы от трубопроводных сетей и могут оперативно осуществляться в любую точку страны.
РГ | Однако не приведет ли переход на уголь к резкому повышению цен на электроэнергию?
Тулеев | Рост цен на электроэнергию, выработанную на угле, не будет выше, чем на электроэнергию на газе. Ведь цены на газ для электростанций всего за несколько лет неизбежно сильно вырастут. Если газа не хватает, если нужны десятки миллиардов долларов на освоение новых месторождений и если во всем мире цены на газ в несколько раз выше, то невозможно рассчитывать, что в России энергетики всегда смогут потреблять такой же дешевый газ, как сейчас.
Посмотрите, что происходит в мире, где цена на газ выше, чем на уголь, и продолжает расти намного более высокими темпами. Там стоимость электроэнергии на газовых электростанциях такая же или выше, чем работающих на угле. Даже с учетом того, что вообще-то построить такую станцию стоит несколько дороже, чем на газе.
Но, кстати, чем более развита угольная электроэнергетика, тем дешевле строительство угольных станций. Если в России строительство угольной станции оценивается в 1100-1400 долларов за один киловатт установленной мощности, то, например, в Китае это 600-700 долларов. Это - прямое следствие совершенно иных масштабов строительства: если Россия сейчас не возводит угольные станции вообще, то Китай за 2005 год увеличил мощности своей генерации на 60 гигаватт и до 2012 года планирует построить еще 562 угольные станции. В Европе современные станции строятся за 1000-1200 долларов за киловатт.
РГ | Вы привели в пример Китай и Европу. А впишется ли Россия с ориентацией на уголь в общую картину мировой энергетики?
Тулеев | Как раз сейчас она из нее и выпадает. В мире угольная генерация занимает самую большую долю в структуре производства электроэнергии - 39 процентов. В большинстве развитых стран она еще выше, например, в США и Германии доля угля превышает 50 процентов. В Китае и Индии он в производстве электроэнергии составляет 70-80 процентов. Среди государств, которые в приоритетном порядке развивают угольную энергетику, - Япония и Корея, многие страны Европейского сообщества и другие, у которых собственного угля почти нет или же его запасы уже близки к истощению.
При этом потребление угля растет самыми высокими темпами, опережая спрос на другие энергоносители. Недавно были опубликованы данные, в соответствии с которыми рост спроса на уголь в 2005 году составил 5 процентов при 2 процентах для газа и одного - для нефти. А если взять статистику за последние четыре года, то спрос на "черное золото" в мире вырос на одну треть (на газ же - всего на 10, а на нефть - на 8 процентов).
В Китае за последний год потребление угля выросло на кажущиеся фантастическими для России двести миллионов тонн - то есть почти на две трети всего его российского производства!
Руководители крупнейших энергетических корпораций мира единодушны: мировая энергетика постепенно смещается в сторону угля, с тех пор как газ начал терять свою долю рынка в последние три года. Все эксперты прогнозируют, что в ближайшие 20-30 лет доля угля в мировой электроэнергетике как минимум не станет ниже. По их словам, уже в следующие пять лет по объему поставок уголь займет первое место среди востребованных видов топлива и внесет самый большой вклад в удовлетворение нового спроса на энергию.
У нас же в стране, как я уже отмечал, энергетический баланс пока смещен в сторону газа. Доля угольной генерации составляет сейчас менее 17 процентов, причем она даже демонстрирует отрицательную динамику: в 1990-м доля "черного золота" в балансе производства электроэнергии в России была на уровне 21 процента. За это же время как доля газа выросла с 43 до 46 процентов.
РГ | А каковы причины для такого роста потребления угля в мире?
Тулеев | Быстрый рост спроса на уголь происходит потому, что он позволяет строить новую мировую энергетику, рассчитанную не на десять - двадцать лет, а на много десятилетий вперед. Уголь сможет обеспечивать потребности нашей планеты в энергии тогда, когда запасы нефти и газа будут уже иссякать, когда их рынки станут очень нестабильными. В этой ситуации уголь становится самым надежным энергоносителем, равно как и надежным в долгосрочном плане "носителем энергетической безопасности".
Запасов угля в мире в среднем хватит более чем на 150 лет добычи нынешними темпами, что в 4 раза больше, чем запасов нефти, и в 2,5 раза больше, чем запасов газа. В результате цены на уголь не будут зашкаливать так, как это происходит с ценами на нефть. Он удобнее и безопаснее при транспортировке, хранении, сжигании на станциях, в том числе с точки зрения возможных террористических угроз.
И главное - в угольной энергетике мира сейчас внедряются совершенно новые технологические решения, которые делают угольную генерацию одновременно дешевой, эффективной и экологически чистой. Например, в нашей стране коэффициент полезного действия угольной электростанции редко превышает 30 процентов, в то время как в развитых странах средний их КПД составляет 36 процентов. Но и этот уровень - уже вчерашний день. Новые генерирующие мощности показывают КПД 43-46 процентов. И в большинстве случаев эти станции окупаются, показывают высокую экономическую эффективность и обеспечивают кардинальное улучшение экологических характеристик.
РГ | А жесткие экологические требования, вводимые в мире, не препятствуют развитию угольной энергетики?
Тулеев | Напротив, только стимулируют. Современная угольная станция не имеет ничего общего с чадящими котельными прошлого века. После того как в западных странах были введены очень суровые санкции за нарушения жестких экологических норм, а право на даже не очень вредные выбросы электростанции должны покупать за деньги, были вложены очень значительные усилия в разработку новых технологий сжигания угля. Например, в Великобритании уголь составляет основу электроэнергетики, и, кстати, это основной рынок сбыта российского угля. Но там даже в крупных городах чистейший воздух! А прямо рядом с угольными ТЭС гнездятся и выводят птенцов редкие птицы. Это ли не показатель?
Дело в том, что почти на всех угольных электростанциях Европы, США и других развитых стран стоят эффективные установки улавливания вредных выбросов серы, свинца, азота и других вредных веществ. Кроме того, там стремятся жечь уголь с низким содержанием серы и азота (что, как я уже говорил, отличает именно российские угли). Нет особых проблем и с золой. На многих японских и английских станциях можно видеть очереди из грузовиков, на которых зола вывозится для нужд цементных заводов или сельского хозяйства.
Более сложная проблема - с выбросами углекислого газа. Хотя их и удалось существенно уменьшить, полное его улавливание пока стоит очень дорого. Тем не менее это главное направление современных исследований в угольной энергетике. И многие компании за рубежом при поддержке своих правительств уже приступили к строительству опытных станций, в которых уголь преобразуется в газообразное состояние, из него полностью улавливается углекислый газ, который потом может быть закачан на большую глубину под землю в существующие там пустоты. И таких проектов уже десятки, что позволяет говорить, что уже через 15 - 20 лет мир вообще забудет о том, что уголь когда-то был грязным топливом.
Безусловно, и в России развитие угольной генерации должно осуществляться на базе современных технологий строительства и эксплуатации станций, которые обеспечивают высокие экологические характеристики и параметры полезного действия.
РГ | Существуют ли конкретные проекты по переводу газовых станций на уголь?
Тулеев | Конечно, такие проекты уже разработаны. Хотя если брать в крупную клетку, то рост доли угля в электроэнергетике в основном рассчитан на строительство новых электростанций, на что нужно 3-5 лет, тем не менее есть и реальная возможность существенно увеличить потребление угля на уже существующих электростанциях. В Европейской части России и на Урале работают не менее 15 станций, которые в настоящее время используют газ, хотя изначально были запроектированы на сжигание угля. На них в основном сохранена угольная инфраструктура, и обратный перевод не потребует много времени и значительных инвестиций на восстановление и модернизацию оборудования.
В ближайшие два года возможно увеличить потребление угля на этих газоугольных ТЭС не менее чем на 20 миллионов тонн, снизив при этом потребление газа примерно на 11-12 миллиардов кубометров.
РГ | А для других отраслей народного хозяйства развитие угольной промышленности может принести пользу?
Тулеев | Еще какую! Ведь строительство, например, трех тысяч новых мегаватт в угольной генерации - это заказы для машиностроения примерно на 2,2 миллиарда долларов, почти столько же - для строительного комплекса плюс дополнительная выручка для железной дороги от перевозок угля более чем в 200 миллионов долларов в год. И это добыча 10 миллионов дополнительных тонн угля.
Поэтому можно сказать, что с учетом занятых в строительстве, в добыче топлива и в обслуживании самих электростанций новая угольная станция при равной или меньшей стоимости электроэнергии дает работу в 2 раза большему числу людей, чем АЭС той же мощности, в 4 раза больше людей, чем газовая станция и в 16 раз больше, чем ГЭС.
К тому же уголь добывается не далеко на севере вахтовым способом, как значительная часть газа, а в густонаселенных районах страны. Здесь же, в отличие от проектируемых гидроэлектростанций, развивается и угольная генерация. Поэтому рост потребления "черного золота" в электроэнергетике - это большой стимул для улучшения жизни в "угольных" городах и поселках, для строительства там школ, больниц и домов культуры, для развертывания современного жилищного строительства, для становления малого бизнеса, который будет обслуживать шахтеров.
РГ | В том случае если решения о выравнивании топливно-энергетического баланса будут приняты, в состоянии ли угольная промышленность России удовлетворить возросшие потребности в топливе?
Тулеев | В прошлом году в России добыча угля составила около 300 миллионов тонн, при этом она до сих пор не достигла уровня 1988 года, когда в стране добыли порядка 426 миллионов. Я постоянно нахожусь в тесном взаимодействии с работающими в Кузбассе собственниками и руководителями угольных компаний, очень хорошо знаю истинное положение вещей в угольной промышленности, и могу ответственно заявить - угольщики готовы идти навстречу энергетикам и в кратчайшие сроки существенно нарастить объемы производства твердого топлива. Уже этой зимой они могут дополнительно поставить на нужды энергетики не менее 10-15 миллионов тонн "черного золота".
В целом же российские угледобывающие компании к 2015 году способны увеличить добычу угля до 400-450 миллионов тонн и даже больше. Причем инвестиции в увеличение угледобычи и в освоение новых угольных месторождений в пять-шесть раз меньше капиталовложений, необходимых для аналогичного роста добычи газа. Приведу пример: стоимость строительства трех крупных шахт общей годовой мощностью в 6 млн. тонн угля на одном из наиболее рентабельных кузбасских месторождений - Ерунаковском - составляет около 400 миллионов долларов. А для обеспечения добычи природного газа такого же объема с учетом теплового эквивалента, то есть около 5 миллиардов кубометров в год, требуется уже около 2 миллиардов долларов.
Угольная промышленность страны сегодня - один из самых динамично развивающихся секторов экономики, и ресурсы развития у нее огромные. Продемонстрирую на примере Кузбасса - региона, где добывается более 55 процентов отечественного угля. В прошедшем году кузбасские угольщики добыли 167 миллионов тонн топлива, в этом отрасль готова дать до конца года рекордные за всю историю региона 170 миллионов тонн.
И еще. За последние 7 лет введено 31 угледобывающее предприятие годовой проектной мощностью 44 миллиона тонн и 7 обогатительных фабрик мощностью 22 миллиона тонн.
РГ | Но ведь всего несколько лет назад угольная промышленность переживала жестокий кризис.
Тулеев | Была проделана огромная работа по реструктуризации угольной отрасли, которую в течение десяти лет совместно проводили федеральные и региональные органы власти. Практически все неперспективные и хронически убыточные шахты и разрезы, особо опасные для жизни и здоровья рабочих, закрыты. Приняты серьезные меры для финансового оздоровления убыточных предприятий.
Угольная промышленность Кузбасса - первая и пока единственная в Российской Федерации, которая прошла весь путь реструктуризации от начала до конца, с позитивным результатом. Впервые за все время существования она стала рентабельной.
В отрасли появились крупные частные инвесторы. Сейчас ведущие частные компании обеспечивают три четверти добычи угля в России. Из их числа - пусть и не сразу - выделились эффективные и ответственные компании, которые внесли свой вклад в оздоровление предприятий. Вместе с ними мы в ежедневном текущем режиме стараемся совместно решать задачи и формировать перспективные направления развития угольной отрасли региона.
Улучшается положение дел с оплатой труда шахтеров. При самом активном участии угольных компаний в Кузбассе ускорилось развитие социальной сферы - школ, детских садов и профессиональных училищ, больниц и поликлиник. Происходит благоустройство наших городов и поселков. Угольные компании осуществляют широкомасштабные программы по модернизации и повышению безопасности производства.
РГ | Что можно сказать о безопасности труда угольщиков? Есть ли сдвиги в Кузбассе в решении этой до сих пор весьма острой проблемы?
Тулеев | Для администрации Кемеровской области всегда ключевым был вопрос, связанный с улучшением условий и безопасности труда горняков, и мы постоянно усиливаем контроль за работой компаний по повышению безопасности труда и самым безжалостным образом спрашиваем с руководителей за результаты этой работы. В течение ближайших лет ситуация с безопасностью на шахтах Кузбасса должна быть окончательно переломлена в лучшую сторону и не отличаться от ситуации в угольной промышленности развитых стран так, как в настоящее время. И должен сказать, что устойчивая тенденция снижения количества случаев производственного травматизма уже очевидна. В 2005 году общий травматизм снижен на 20 процентов, смертельный - на 35, число аварий - на 40 процентов.
РГ | Все-таки помощь государства нужна, по вашему мнению?
Тулеев | Угольщики не ждут от государства помощи, дотаций. Поддержки - да. Прежде всего в такой экономической политике, которая позволит существенно увеличить потребление угля в электроэнергетике.
Безусловно, в государственной поддержке нуждается и процесс технического перевооружения угольных предприятий. Формы такой поддержки могут быть только рыночными, например, нулевая ставка налога на добычу полезных ископаемых для угольных предприятий, инвестиционная льгота по налогу на прибыль, увеличение объемов компенсации из бюджета процентной ставки по кредитам на покупку угольной техники.
Нельзя забывать и о новых возможностях, связанных с тем, что у нашей страны в этом году наконец появился Инвестиционный фонд, из которого государство может участвовать в финансировании наиболее важных для страны проектов. Я уверен, что наиболее крупные проекты в угольной отрасли и в строительстве новых угольных электростанций по своему значению для экономики в целом соответствуют тем требованиям, которые предъявляются к проектам, финансируемым из Инвестиционного фонда.
РГ | Аман Гумирович, в завершение встречи - краеугольный вопрос. Каково будущее электроэнергетики России?
Тулеев | Высокоперспективное. Защищающее жизненно важные интересы граждан России, геополитическую и макроэкономическую безопасность государства.
Для того чтобы задачи были выполнены, надо вернуть уголь в электроэнергетику. В новых масштабах, с новыми задачами, с новой степенью экономической и экологической безопасности, защиты и соответствия тем требованиям, которые предъявляют государство и народ.
Я хочу подчеркнуть, что возвращение угля в электроэнергетику будет не только знаковым, но и историческим событием.
Уголь вернется в энергетику как топливо XXI века. А значит, выиграют все: и наши граждане, и бизнес, и государство.