Поделиться
Похолодание между Россией и Молдавией, перешедшее в заморозки, началось с той поры, когда Москва отодвинулась от урегулирования приднестровской проблемы. Точнее, ее отодвинули. И весьма оскорбительным образом. В ноябре 2003 года президент Воронин после разговора с представителем ОБСЕ в последний момент отказался подписать уже согласованный с Москвой документ (он известен как "меморандум Козака"), предусматривавший создание "асимметричной федерации" с входящими в нее на правах автономий Приднестровьем и Гагаузией, а также российскими миротворцами в качестве гаранта. Температура отношений между Москвой и Кишиневом с тех пор не поднялась ни на градус, только все падала. Самый низкий ее показатель был зафиксирован, когда Воронин заявил: "Российская военная группировка в Приднестровье служит последним прикрытием сепаратистов". И добавил: "Нам не нужны посредники в камуфляже". Уличным откликом на это заявление стали регулярные манифестации молодых людей у здания российского посольства в Кишиневе: "Иван, забирай свои "Катюши"!", "Российская армия, вон из Молдовы!", "Долой русскую оккупацию!"
Таких выступлений теперь, надо думать, молдавские власти не допустят. Да и сами станут вести себя сдержанней. Антироссийская риторика - не лучший способ добиться прогресса в переговорах. В том числе и по проблеме пребывания российских войск на территории Приднестровья. Как не раз заявлял наш министр обороны, они покинут Молдавию не раньше, чем с ее территории будет вывезено российское имущество.
Не раньше - понятно. А все же - когда?
Трудный вопрос.
Российский арсенал в Молдавии к 2000 году составлял 42 тысячи тонн вооружений и боеприпасов. С того момента с территории республики, по данным миссии ОБСЕ, было вывезено или уничтожено на месте около половины этого добра. Осталась не техника - ее транспортировали 56 составами, затратив на это более 3 млн. долларов из Добровольного фонда ОБСЕ. Остались патроны, снаряды, авиабомбы. Они хранятся на складах у станции Колбасна и сосредоточены на площади примерно в 100 гектаров. Вывозу подлежит около 20 тысяч тонн боеприпасов. Но даже если снаряжать за составом состав, на снятие главной преграды между Кишиневом и Москвой, по оценкам экспертов, потребуется не менее трех лет.
Не будем делать вид, будто спор идет лишь о технических возможностях освобождения Молдавии от российских военных. Понятно ведь: Россия хочет сохранить тут свое влияние. В этом ей хорошо помогает руководство непризнанной республики, убеждая сограждан и мировое сообщество: как только Россия выведет свои войска из Приднестровья, Молдавия тотчас введет туда свои.
Верит ли Москва, что именно так и случится? Прямых подозрений на этот счет Кремль никогда не высказывал. Но о том, что в Приднестровье проживают 100 тысяч русских, Москва не забывает и Кишиневу забыть не дает. Вывод российских войск так или иначе увязывается с проблемой приднестровского урегулирования.
ЕСЛИ на левом берегу Днестра снова полыхнет, как в 1992-м, в Россию хлынут потоки беженцев. Но такие последствия молдавское руководство до сих пор не принимало во внимание, требуя немедленно вывести российские войска.
Точно так же Кишинев упорствовал и в своем подходе к урегулированию приднестровской проблемы. К примеру, российское предложение "предоставить Приднестровью в составе Молдавии статус особого административно-территориального образования в форме республики" вызывало в молдавских верхах недоумение. Мол, есть же закон о статусе населенных пунктов Левобережья. И этим законом учреждено "автономно-территориальное образование - Приднестровье", которое является неотъемлемой частью Молдавии. Однако теперь Кишинев согласен пойти на уступки.
А именно - речь идет о приднестровском урегулировании. А никак не о признании Приднестровья суверенным независимым государством (к этому призывает Россию Верховный совет ПМР после проведенного в республике референдума). Для Москвы и Кишинева эта тема пока даже не подлежит обсуждению. Единственное, что в качестве реверанса приднестровским властям мог сказать по этому поводу замглавы российского МИД Григорий Карасин: "Итоги референдума - это вотум доверия народа своим руководителям. И этот факт нельзя игнорировать при любом политическом раскладе, связанном с Приднестровьем, в будущем". Ссылки на Черногорию, отделившуюся от Сербии после аналогичного референдума и получившую международное признание, кивание на Косово, чей курс на независимость одобряется Евросоюзом и США, - все это хоть и небезосновательно, но дела не меняет. Статус независимого государства Приднестровье в ближайшее время не получит. И никаких иллюзий на этот счет ее руководство не питает. Состоявшийся референдум для приднестровских властей - лишь новый рубеж в дальнейшей борьбе за признание. Что же касается России, то максимум, что она может сделать для Приднестровья, это защищать его интересы в переговорном процессе с Молдавией.
Нельзя не заметить и вот что: сближение Москвы и Кишинева происходит в момент предельного обострения российско-грузинских отношений. Это обстоятельство можно истолковать двояко.
Например, вот каким образом. В Москве поняли, что экономическая блокада не заставит Молдавию вернуться в орбиту российского влияния. В свое время страны Балтии, отвергнув наши ультиматумы, болезненно, но стойко пережили введенные против них экономические санкции, нашли себе партнеров на Западе, переориентировали хозяйство на Европу и об утраченных связях с восточным соседом теперь не очень сожалеют. Усвоением этих уроков, помимо прочих резонов, и объясняется курс Москвы на сближение с Кишиневом. Кроме того, перед лицом мирового сообщества России нужно доказать свою способность урегулировать конфликты на постсоветском пространстве. А лучшее доказательство этой способности - возобновление посредничества между Кишиневом и Тирасполем, невозможное без улучшения российско-молдавских отношений.
Второе толкование предложила кишиневская газета Saptamina: "Грузия сейчас - подопытное государство, показывающее, что нас ждет в случае если усилится великая политическая игра, в которой мы оказались мелкой пешкой".
Причины потепления между Россией и Молдавией можно объяснять так или иначе, но одно несомненно: после нескольких лет взаимного непонимания Москва и Кишинев пытаются найти общий язык. А не копить обиды.