Поделиться
Этот фильм сегодня - уникум. В нем умные диалоги, замечательно написанные одним из лучших мировых драматургов. В нем есть что играть таким мастерам, как Алла Демидова (Мурзавецкая), Юрий Гальцев (Лыняев), Зоя Буряк (Купавина), Леонид Мозговой (Чугунов), Алексей Гуськов (Беркутов), Нина Ургант (Анфуса). В нем - вкус той роскошной русской кинотеатральной традиции, которая была принадлежностью только нашего кинематографа, вскормленного великой литературой и великим театром. Когда в кадре осмысленно все - от актерского поведения до пейзажа и атмосферы, которую на равных с оператором и художниками создает композитор Владимир Дашкевич. Люди, еще способные помнить фильм-спектакль Малого театра с Пашенной, Ильинским, Еремеевой, Шатровой и Рыжовой, знают, как трудно отрешиться от этого эталонного исполнения великой комедии, от соблазнов подражания и повторения. Но Масленников, филолог по первому образованию, напомнил Алле Демидовой, что Островский писал Мурзавецкую под впечатлением от процесса, где судили баронессу Розен за подлог, и предложил актрисе играть обрусевшую немку - ключ к роли был найден оригинальный и точный, Демидова здесь непревзойденно хороша, как непревзойденно хороша была Пашенная.
Сейчас Игорь Масленников надеется снять продолжение задуманного "сериала" о приключениях капитала в России - с помощью того же Островского, его снова актуальных пьес "Бешеные деньги" и "Банкрот: свои люди - сочтемся". Об этой и других надеждах нашего времени мы говорим с автором "Зимней вишни", "Ярославны, королевы Франции", "Писем к Эльзе" и лучшего в мире "Шерлока Холмса" в канун его 75-летия.
Российская газета | То, чему учил вас Григорий Козинцев, в нашем кино продолжается? Или жизнь великого поколения мастеров прошла впустую?
Игорь Масленников | Я надеюсь, что она будет продолжена в наших учениках. Но проблема в том, что кино очень изменилось технологически и молодым проще играть в компьютерные кунштюки, чем внедряться в жизнь. Они часто добиваются очень интересных результатов, но компьютер диктует иную эстетику - клиповую. Это вещь сама по себе неплохая, но это другой вид искусства, который имеет мало отношения к кино. Когда-то в Академии художеств было правило: если студент, обучающийся живописи, замечен в создании карикатур, его отчисляли. Потому что если художник шаржирует, ему уже не написать человеческий портрет или тонкий колористический пейзаж: он видит мир иначе. Не хуже - иначе. Так и люди, которые мыслят в масштабах клипа, не могут работать в психологическом кино - оно у них не получается. Потому что они поглощены формой, аттракционом, чем угодно, кроме движений души. Может быть, во мне говорит возраст, но мне и правда трудно принять этот новый кинематограф.
РГ | Какой новый кинематограф вы имеете в виду?
Масленников | В зале - дети, девушки, а с экрана - непрерывный мат. Как в фильме Велединского "Живой". Хотя определенная часть публики - ребята в бейсболках и, как правило, с попкорном - хохочет, ей мат нравится. Но какое отношение эта история о живых трупах имеет к искусству в его классическом понимании?
РГ | Но есть кино, которое специально напоминает: вы в кино! Там подчеркнуто театральные декорации, подчеркнуто условное действие - как в фильмах Бэза Лурмена "Ромео + Джульетта" или "Мулен Руж", например.
Масленников | Конечно. Но ничего не могу с собой поделать: мне, как и многим, ближе "Летят журавли", "Баллада о солдате", "Мост Ватерлоо"...
РГ | И вашим студентам тоже?
Масленников | Они уже на пятом курсе - поумнели и понимают, что кино должно не только развлекать, но и волновать. Один из моих учеников, Артем Антонов, снял сильный в этом смысле фильм "Полумгла". И дипломная работа "Столичный скорый" у него получилась очень человечной - обе картины с успехом прошли на международных фестивалях. Так что у меня есть надежда на молодых, но общий поток удручает. Вы никогда не подсчитывали, сколько сериалов идет по телевидению только в течение одного дня?
РГ | Я их не смотрю. И не понимаю, откуда у людей столько времени, чтобы его так убивать.
Масленников | Семьдесят! Еще когда я работал на Ленинградском телевидении, у нас был главный режиссер Иван Федорович Ермаков. Он говорит: "Телевидение сожрет все!". И это правда: оно жрет человеческое время. Поглощает его прямо годами, впустую проведенными за просмотром этой жвачки. И когда мне теперь предлагают делать сериалы, я отказываюсь.
РГ | Но вы же собирались снять сериал по тому же Островскому?
Масленников | Я предлагал, но телевидение не хочет. "Островский?! Кто ж его сегодня станет смотреть!".
РГ | Но "Красавец мужчина" - и сегодня хит телеэкранов. Они его крутят постоянно, зарабатывая на рекламе. Где же у них логика?
Масленников | Наверное, забыли, что это - Островский. Потому что Островского рейтинговым упорно не считают. Хотя только в Москве его пьесы идут, я подсчитал, в восемнадцати театрах!
РГ | Вы как-то говорили о феминизации кинематографа, причем, похоже, с одобрением. И действительно, в нашем кино все активнее работают режиссеры-женщины. Это, по вашим наблюдениям, устойчивая тенденция?
Масленников | Я недавно читал в журнале "Сеанс" воспоминания разных деятелей искусства о 90-х годах. И меня поразило, что об этих гайдаровско-ельцинских временах, трудных и запутанных, с нормальными чувствами вспоминают только три автора, и все три - женщины. А все мужские воспоминания - злобные, издерганные, желчные. Поэтому, я думаю, феминизация искусства закономерна, она - на пользу.
РГ | А какие темы ваши студенты выбирают для своих учебных работ?
Масленников | Я на них в этом смысле не давлю - всегда, где бы ни работал, старался быть толерантным. На моей студии "Троицкий мост" начинали Сокуров, Рогожкин, Степцов, Лопушанский, Каневский, Лунгин - все очень разные. Картины Сокурова мне не нравятся, но он у нас сделал три фильма. Я и ребятам говорю: не хочу, чтобы из вас получились Масленниковы. Нужно, чтобы каждый имел свою физиономию.
РГ | Но их интересуют темы из жизни? Или, как часто у студентов, обязательно что-нибудь клубничное - типа проституток?
Масленников | Их разное интересует. Вот Коля Волков - сын актера Николая Волкова - поставил Чехова, "Индейский петух" - такая придурковатая история. Он вообще тяготеет к острой форме. Есть еще Лиза Соломина, дочь Виталия Соломина: у нее мужской характер и она выбрала историю жесткую, почти криминальную...
РГ | У вас там, как я погляжу, одни дети?
Масленников | Нет-нет, все поступали по-честному, без связей. И я надеюсь, что они не будут снимать пусть модное, но "головное", вымученное кино.
РГ | А какое кино вы лично предпочитаете как зритель?
Масленников | Я склонен к комедийному жанру. И как смешно - так уже гораздо лучше. На душе становится спокойнее.
РГ | Вам не кажется, что, когда смотришь бурный поток наших последних фильмов, создается впечатление, что скоро само психологическое кино, которое мы с вами так любим, станет аномалией, архаикой?
Масленников | Вы говорите жуткие вещи, но такая опасность действительно существует. При всем уважении к американскому кино как к искусству сами американцы свое кино относят к категории entertainment - развлечения. И мы, увы, неуклонно движемся в этом направлении.