Поделиться
Сколько людей сломалось в похожих ситуациях! А он просто уехал в другую страну и начал там все сначала, и добрался до немыслимых высот не где-то, но на Wall street. После всех иностранных побед он сделал следующее: вернулся в Россию и начал новый бизнес. Пока что ему здесь не скучно.
Я много слышал о нем от разных людей.
- Это лучший адвокат из лучших, - говорили мне. И называли фамилию.
- А чем он крут? Что он ведет, какие дела выигрывает?
- Без комментариев.
- А почему ж про него не пишут взахлеб газеты и журналы?
Люди в ответ молча улыбались. Я, собственно, и сам понимал, что в прессу идет далеко не все. Самое интересное пролетает мимо. Лучшие сюжеты передаются, как известно, в устной форме. До читателей и зрителей доходит только самая простая информация...
Вновь я услышал о нем совсем недавно. Он участвовал в серьезном деле, там на кону была часть денег одного реального олигарха. Рассказчик это дело проиграл, несмотря на затраченные усилия и старую привычку приходить и брать все, что нужно. Ему помешал это сделать в очередной раз вовсе не президент и даже не премьер, и не сам олигарх, но кто? Простой адвокат!
Проигравшего это задело. Он решил встретиться с обидчиком. Нашел его, поговорил и... стал его клиентом.
Не могу с вами поделиться подробностями этой истории и именами участников, могу только сказать, что уровень меня впечатлил. Я тоже нашел того адвоката, мы встретились и поговорили.
Его зовут Александр Раппопорт. Если кому интересно, в фамилии Раппопорт вторая часть - точно от слова "Порто", от Португалии. А первая часть - то ли от итальянской фамилии Раппо, то ли от слова "ребе".
Раппопорт - ученик самого Падвы. Генрих Павлович, перечисляя лучших адвокатов России, не забывает упомянуть своего воспитанника. Они встретились в коллегии адвокатов в 1984 году. Раппопорт писал научные работы, Падва их рецензировал. Молодой адвокат тогда интересовался виктимологией, парадоксальной наукой (о влиянии потерпевшего на совершение преступления). Я сам когда-то читал книжки про это. Запомнилась такая цифра: в каждом четвертом убийстве виноват убитый, он сам спровоцировал убийцу.
Раппопорт изучал тогда реальные ситуации на тему, занимался психологической экспертизой. Был такой случай. Молодой человек с девушкой лежали в койке в комнате общежития. И тут к ним влетел еще один студент с шампанским, цветами и восклицанием: "Ну вот, я и с вами теперь, господа!" Девушка выпрыгнула из окна. Был суд, на котором она говорила о попытке группового изнасилования - так ей показалось. С вами теперь - значит с вами в койке, а что же иначе? Удалось доказать очевидное: у девушки была гипертрофированная реакция, а реальной угрозы не было. Ребят оправдали.
- В уголовном суде или в гражданском желательна публичность, - говорит Раппопорт. - А мы даже имени клиента не упоминаем... Мы не светимся, у нас интимность, конфиденциальность, максимальное доверие... Это все очень личное. Мы как гинекологи... Через нас проходит некий заметный процент ВВП, так что это не терпит суеты и огласки.
Генрих Павлович научил меня многому. Работая с ним, я понял, чем хороший юрист отличается от плохого. Не тем, что знает все законы! Ни один даже самый блестящий человек не знает всего. Отличие хорошего юриста от плохого - в умении выстраивать свою позицию, аргументировать ее, защищать - и четко идти к поставленной цели.
Некоторые ошибочно думают, что адвокат должен добиваться справедливости. Нет, не должен! Это не его работа. Интересы справедливости должен представлять прокурор, ведь это государство - теоретически - заинтересовано в том, чтоб повсеместно воцарилась справедливость. А что же должен делать адвокат? Защищать интересы своего доверителя! Вот что он должен делать!
Дело Чурбанова
Самый громкий процесс, в котором Раппопорт участвовал, - это дело Чурбанова и Ко. Он не очень любит про это вспоминать, для него это старая история, из какой-то позапрошлой жизни. Но те, кто понимает, считают ее незаслуженно забытой. Я листал "Обвинительное заключение по уголовному делу N 18/54125-87". С притягательным грифом "Секретно". При том, что процесс - вот забавно - был открытым. Что ни говори, процесс был вехой. Он шел на фоне глубокой перестройки, если кто помнит такое слово. Год на дворе был 1987-й, а методы прокуратуры - на уровне 1937-го. Там были, к примеру, самоубийства двумя и более выстрелами в голову...
Для Яхъяева, клиента Раппопорта, прокурор требовал двенадцать лет лишения свободы. Трудно себе представить, чтоб адвокат, каким бы он ни был блестящим, мог произвести впечатление на военных, заседавших в том суде... Но работа адвоката, понятно, состоит не из одного только красноречия.
Нужно же что-то делать. Он сам это описывает в таких терминах:
- Надо иметь микроскоп вместо глаз. И в микроскоп увидеть трещинку, а после расширить ее домкратом, сделать из нее пропасть, в которую бы рухнуло обвинение. Всегда ведь допускаются те или иные процессуальные ошибки, надо их только рассмотреть и использовать...
Были такие ошибки и в деле Яхъяева. Он и сам, как человек тертый (с 1960 года по 1982-й был председателем УКГБ Узбекистана), их видел. И хотел использовать в рамках своей тактики.
Яхъяев - единственный из всех, кто шел по тому делу, с самого начала давал, что называется, "полностью признательные показания". Благодаря чему его в отличие от остальных не увезли в московскую тюрьму, а оставили в Ташкенте, где держали четыре года (пока шло следствие) в нормальных условиях, к нему ходила на свидания жена и носила передачи.
А на суде он написал заявление в прокуратуру: вот, должен был себя оговорить, чтоб выжить в тех условиях. В ответ он получил угрозу, которая содержалась в письме из прокуратуры: "Доводы, направленные вами, будут рассмотрены в суде, который назначен на такое-то число. Что касается остальных эпизодов вашей преступной деятельности, они будут рассмотрены отдельно в других заседаниях по мере необходимости". Обвиняемый получил на руки хороший козырь: вот как несправедливо его судят! Он было огласил это письмо в суде... Но сделать это старому чекисту не позволил юный адвокат.
Раппопорт притормозил письмо, дождался конца того долгого мучительного процесса - и выстрелил им за пять дней до ухода суда на вынесение решения. Он заявил ходатайство, в котором объявил об этом письме и попросил истребовать у прокуратуры материалы, на которые она письменно намекала. Суд попал в ловушку! Он не мог вынести приговор, имея документ о том, что дело в отношении Яхъяева не закончено. Это было бы грубейшим нарушением процессуального законодательства: положено все обвинения предъявлять сразу, объединять их в одно дело и рассматривать вместе. Отложить суд на месяцы, рассматривать новые факты - на это никто не решился. В итоге Яхъяев был оправдан по всем эпизодам и освобожден из-под стражи в зале суда.
Громкая победа.
- Не уверен, что это та "медаль", которую я хотел бы носить на пиджаке. Кстати, это было последнее уголовное дело, которое я провел, - так подытожил Раппопорт старое дело.
СССР - Израиль - США - Россия
Вскоре начались новые времена, расцвели кооперативы, которым нужно было юридическое сопровождение. Тогда у нас появился интерес к зачаткам корпоративного права. Это было новое, свежее дело, имевшее перспективы и сулившее, казалось бы, хорошие деньги. Но мэтры держались в стороне: они-то думали, что НЭП - это, как обычно, на пару лет. В новое направление пошла молодежь.
В числе первых был и Раппопорт, который быстро стал одним из ведущих специалистов в области корпоративного права. А еще в те годы он активно работал с большими клиентами, которые пытались самостоятельно осваивать международный рынок. Первые корпоративные банки, первые корпоративные биржи... Он был одним из тех, кто начинал выводить российское кино на мировую арену: в течение четырех лет работал адвокатом международного управления "Мосфильма". Его клиентами были Рязанов, Соловьев, Чухрай, Досталь и многие другие. Кроме того, как адвокат "Мосфильма", он с киногруппами объездил полмира.
Да, он отличился, достиг чего-то, но... В 89-м году, в возрасте 29 лет, ему в голову пришла опасная мысль: все, о чем он мечтал, у него уже есть. Авторитет, деньги (вернее то, что в СССР считалось деньгами)... Казалось, до конца жизни все так и будет крутиться по той же спирали. И - ничего нового.
В 1989 году он уехал в Израиль. Более экзотичного поворота в своей жизни он в тот момент придумать не мог. По сути, другой возможности начать все заново у него и не было. Взял жену, 6-месячного ребенка, тещу - и уехал. Решение принималось, как это часто бывает с самыми важными в жизни решениями, очень быстро - за полтора часа.
Первую неделю он жил на пособие. Потом вместе с женой, серьезной пианисткой, выпускницей Ленинградской консерватории, устроился на работу в синагогу - мыть полы. Еще через неделю к Раппопорту пришел корреспондент израильской газеты "Маарив" и написал здоровенную статью про известного московского адвоката, в прошлом владельца белого "мерседеса", который работает уборщиком. Вот что значит еврейский патриотизм! На родину любой ценой...
Раппопорт понимал, что адвокатом он сможет работать не раньше чем через три года, по крайней мере язык надо выучить... Но в день выхода той статьи он получил шесть приглашений на работу.
С первым из позвонивших у него состоялась такая беседа:
- О чем ты мечтаешь?
- Работать адвокатом в Израиле.
- Ты уже работаешь. Зарплата у тебя с сегодняшнего дня такая-то. Есть еще какие-то пожелания?
- Нет... А чем я буду заниматься?
- Понятия не имею.
- Как? Мы же договорились о зарплате!
- Ты получил место - теперь думай, чем заниматься. Но я чувствую, что мы с тобой будем зарабатывать деньги...
Они начали заниматься сопровождением международных сделок. Работали с мэрией Санкт-Петербурга, с "Динамо" (Киев), помогали русскоязычным бизнесменам, которые выходили на Запад, потом в России начались слияния и поглощения. Раппопорт был партнером в адвокатской компании... Его настойчиво звали в крупнейшие адвокатские конторы, люди не понимали, почему Раппопорт отказывается - до тех пор, пока он не рассказывал историю про то, как в один день из уборщика стал адвокатом.
Так прошло семь лет в Израиле.
Только после смерти партнера он принял предложение одного из самых крупных своих клиентов: полетел к нему в Нью-Йорк поговорить, да так и остался. Семья прилетела туда на ПМЖ через три дня.
На этот раз все было другое. Никакой экзотики, никаких приключений, никаких ситуаций выживания. И, стало быть, ни дерзости, ни адреналина. С первого дня - солидная зарплата, пафосная квартира и прочий комфорт. Тяжело это было только с технической точки зрения. Пять лет подряд он приходил в офис на Уолл-стрит к четырем часам. Не дня, а утра: занимались финансовыми рынками - от Сингапура до Лос-Анджелеса, trading desk в больших компаниях работает круглые сутки. К десяти утра, к завтраку - по нью-йоркскому времени - иностранные финансовые биржи (кроме совсем уж Дальнего Востока) закрывались, и процесс международного бизнеса заканчивался. К этому времени просыпалась Америка, и можно было начинать работать с клиентами.
Америка интересна, в частности, и потому, что после работы там куда лучше понимаешь, что происходит сейчас в Москве. За девять лет на Уолл-стрит он достаточно глубоко погрузился во все, что касается инвестиционного процесса. Раппопорт сделал одну из самых успешных русских карьер там: занимал должность старшего вице-президента в нескольких крупнейших банках. Он стал одним из самых авторитетных специалистов по России и Восточной Европе, особенно в том, что касалось рынка слияний и поглощений.
Вопросы жизнеобеспечения, понятно, все давно уже были решены. И, как часто бывает в таких случаях, человеку захотелось делать что-то для души. Захотелось чего-то в жанре "искусство для искусства". Адвокатура - если ее сравнивать с инвестиционным банкингом - как раз и есть такое искусство. Он стал все чаще вспоминать о том, что перед ним три поколения адвокатов - отец и мать, дед, прадед... По ночам он листал старую, дореволюционных еще лет книжку - сборник судебных речей своего деда.
Good bye America, o-o, - и вот он в Москве.
Интересно было рассматривать эту странную картину: видавшие виды русские бизнесмены ведут беседы с американцами, выпускниками Гарвардской школы бизнеса, и рассуждают о схеме сделки... Конечно, Раппопорт на этом фоне смотрелся выигрышно, после Израиля и Уолл-стрита, где он понял многие вещи по трансакциям и собрал неплохую клиентскую базу, да к тому же с богатым московским прошлым и новыми, наработанными за границей связями.
Он восстановился в коллегии адвокатов и создал свою контору - на сегодняшний день одну из крупнейших адвокатских структур, занимающихся корпоративным правом. Российскую, но с американизированным подходом к ведению бизнеса. При этом Раппопорт дает и то, чего не могут дать иностранцы: тем не так явно видны наши риски.
Среди клиентов его конторы сегодня крупнейшие российские и иностранные корпорации, государственные структуры, естественные монополии и многие, кого в быту мы называем "олигархами".
Профессия
Тут лучше цитировать, поскольку тема тонкая. Слово - Александру Раппопорту:
- Старая адвокатура - это была такая вальяжная профессия. Сегодня корпоративная адвокатура - не столько искусство, сколько индустрия, производство со всеми стоимостными законами. С одной только разницей: наша индустрия не имеет капитализации. Она очень индивидуальна, и продать бизнес в нашем деле невозможно.
Это практически две разные профессии: адвокат судебный, занимающийся традиционным адвокатским промыслом, - и адвокат корпоративный.
Да, у нас тут больше индустрии. Но если бы вы знали, какие потрясающе красивые схемы выстраиваются, когда создается трансакция, когда придумывается, как ее сделать! Бывает, смотришь на договор и понимаешь, как талантливо он написан. Это - как поэзия: вы можете сразу не понимать смысла, но ощущаете, что тут есть глубина. Так бывает - книга скучная, но написана блестящим языком. А можно с музыкой сравнить. Вот я недавно был на Ростроповиче - ну блеск! А как это объяснить словами? С медициной можно сравнить. Мой знакомый, проктолог, безумно увлеченный своей работой, говорил: "Уверяю вас, жопа - безумно красивый и совершенный механизм!" Он часами может об этом говорить...
К вам приходят люди, один хочет купить, другой продать, и это стоит миллиард долларов. Тут обеспечение сделки, обеспечение ее безопасности и всего, что вокруг, - это не меньшее искусство. Но оно в отличие от судебного непублично. Никаких эмоций напоказ, тут нужны другие навыки. Важно не столько знание законов, это вторично! Должно быть знание мира, знание жизни... Трюки, ходы, уловки - вот что нужно!
Что же касается подробностей бизнеса, об этом трудно рассказывать. Цифры, имена, уровень - ничего разглашать нельзя. Не спишь ночами, а после открываешь газету - а там сообщается о закрытии крупной сделки. Эх, думаешь, если б вы знали!
Многие думают, что в таких случаях юрист - это защита от кидка на конце. Но не так интересно, кто кого кинет, - важнее контроль, совместная деятельность, раздел продукции, разграничение полномочий, финансирование потоков. Идет заключение десятков договоров, инкорпорирование компаний, придумывается тысяча вещей...
Эта работа очень интересна именно в России. Прошли годы, многое изменилось. Красных пиджаков уже нет, люди теперь умеют одеваться. Они понимают глубинные вещи, на постижение которых в других странах обычно уходят поколения.
А уровень правого обеспечения? Законодательство западных стран строилось столетия. У нас же законы, касающиеся бизнеса, создавались последние 6-8 лет. Там много пробелов, несуразностей и противоречий. Потому что невозможно создать совершенный правовой механизм так быстро. Многие законы, кстати, приняты еще в 1920-е годы (например, закон о вексельном обороте)! Как они могут отражать действие сегодняшних корпоративных механизмов?
К примеру, российскому праву вовсе не знакомо понятие опциона, без которого сегодня нельзя никак. Но если вам нужен опцион, я обязан вам его дать. Я должен придумать, как это сделать! Тут - огромное поле для творчества.
Или такая вещь, как залог. Вы его оставляете себе, если вам не вернули деньги, - так это выглядит с обывательской точки зрения. Но в российском законодательстве все не так! По закону необходимо объект залога реализовать на открытом аукционе и оставить себе вырученные средства в пределах суммы долга. Безумно тяжелый механизм, который практически не дает возможности возврата реальных денежных средств!
А сфера брачного законодательства? В рамках российского права невозможно уйти от контроля наследников партнера. Это нормально, когда они становятся выгодоприобретателями. Но зачастую дети и вдовы бизнесмена начинают диктовать акционерам, как делать бизнес. Многие хотят заранее от этого обезопаситься.
Все эти вопросы нельзя решить, если ограничиться знанием только российского законодательства. Но можно же правильно выбрать юрисдикцию! Кипр, например. А если законы Кипра не подходят - есть на British Virginia Islands или в Канаде. Кроме выбора юрисдикции, есть и всякие прочие способы, механизмы и тонкости, позволяющие решить поставленную клиентом задачу...
Кулинария
- Напряжение на работе высочайшее, в моих руках - судьбы огромных сделок! Конечно, нужна какая-то разрядка. У меня много увлечений, - говорит Александр. - Я занимаюсь дизайном, сам оформил офис, квартиру, дом. Я собрал несколько коллекций - марки, фарфор... А еще очень люблю готовить. Я закончил несколько кулинарных школ: английскую, американскую, французскую, гонконгскую и этим летом - вьетнамскую.
У меня нет поварских лицензий и сертификатов на право работы, но готовлю я очень вкусно. Читаю поварские книги, но без фанатизма. Дело в том, что книги о еде делятся на две категории. Одни написаны поварами, которые из ревности в каждый рецепт закладывают ошибки в пропорциях, - чтоб у тебя не получилось. Другие книги написаны кулинарными критиками, которые и рады бы помочь, да готовить не умеют. Я в книгах ищу только идеи, концепции. В самом деле, не буду же я готовить, отмеряя компоненты мензуркой!
Но есть истинно великие блюда, которые не допускают импровизаций и требуют четкого соблюдения рецептуры. К ним относится плов, приготовление которого для многих стало серьезным хобби. Вот недавно я участвовал в чемпионате России по приготовлению плова. Это организовал - и оплатил все расходы - один мой товарищ. Я занял первое место из 12 сильных участников.
И вот какой нюанс меня потряс больше всего: организатор чемпионата отнесся к подготовке с маниакальной серьезностью. Он прочитал во множестве рецептов, что для плова нужны желтая морковь и хлопковое масло, и потратил неделю на поиски этих компонентов. Когда нашел, был безумно счастлив и горд собой.
Тут я открываю блестящую кулинарную книгу "Казан, мангал и другие мужские удовольствия", которая, кстати, недавно вышла в России, и читаю следующее: "Существует миф, что правильный плов невозможен без хлопкового масла и желтой моркови. Действительно, в Узбекистане 90 процентов поваров используют эти ингредиенты. Но объясняется это очень просто: желтая морковь в 12 раз дешевле красной, а хлопковое масло в 20 раз дешевле оливкового. Ни один серьезный эксперт не верит в то, что хлопковое масло как-то влияет на качество плова. Если вы не ставите задачи снижения себестоимости продукта, вам нет необходимости искать эти экзотические ингредиенты". Я зачел этот кусок своему товарищу, состоятельному человеку - он был потрясен до глубины души.
Что касается меня, то я плов делаю исключительно на курдючном жире. Сперва растапливаю курдючное сало. Псевдознатоки будут вас учить, что после надо класть мясо, а потом морковь, - она не даст никакого вкуса, но это означает загубленный плов. По-настоящему же вся идея в том, что сперва надо в этом жире поджарить лук. После положить мясо и его тоже поджарить, добавить специй - и получается зирвак, основа плова. И только после всего этого положить морковь. Ею, как кашу маслом, плов испортить нельзя.
Разумеется, нельзя плов мешать после того, как засыпается рис. Рис заливается кипятком. Вы погубите плов, если зальете его холодной водой. Просто погубите!
Наша задача - поднять жир наверх, это можно сделать только энергией залитого кипятка. Жир поднимется наверх и после постепенно будет идти вниз.
Люди, которые знают о моем увлечении поварским искусством, часто спрашивают: почему у тебя нет своего ресторана? Сегодня я не могу себе этого позволить! У меня был свой ресторан, я его сам придумал и создал абсолютно каждое блюдо! Кайфовал безумно. Раз в месяц ходил на кухню, готовил. Но потом понял, что этим надо заниматься плотно, а у меня на это нет ни сил, ни времени.
Сейчас у меня нет ресторана. Но еще же не вечер...
Полный текст об адвокате
Александре Раппопорте
читайте в декабрьском номере журнала "Медведь"
Игорь Свинаренко
ИЗДАТЕЛЬ ЖУРНАЛА "МЕДВЕДЬ"