Поделиться
Оставим следователям разбираться в том, кто и за что оформил "заказ" на убийство Александра Литвиненко, рассчитывая на то, что и Лубянка, и Петровка, не изменив собственному профессионализму, действительно окажут реальную помощь британским коллегам. Это надо не только для успешного завершения расследования и наказания преступников, но и для имиджа России, над улучшением которого работают многие структуры, чьи усилия, однако, чаще всего оказываются тщетными не из-за происков неких внешних врагов, а из-за "прыжков и гримас" внутренней политики.
Но сегодня разговор о другом. Не пойманные пока убийцы Литвиненко (где бы они ни находились) совершили, на мой взгляд, один крупный промах: они не рассчитывали на столь бурную реакцию английского общества. Именно общества, поскольку, в конце концов, заниматься обеспечением радиационной безопасности страны - прямая обязанность государства и его спецслужб, оплачиваемых налогоплательщиками. "Но люди-то, люди чего там с ума сходят?" - с ухмылкой спрашивают окружающих и самих себя многие наши циничные соотечественники.
Отвечу: в Англии (и не только там) высока, очень высока цена человеческой жизни.
Еще один пример из относительно недавнего прошлого. В той же Англии как-то произошел несчастный случай: один человек смертельно отравился рыбными консервами. На дыбы, как и сегодня, встала вся страна. Естественно (для них, а не для нас), из магазинов были изъяты миллионы банок злополучных консервов. Но, кроме того, начались массовые протесты против безответственности и производителей, и тех, кто должен был их контролировать.
"И это все из-за одной банки консервов и одного человека?" - недоуменно спросит все тот же наш циник. Впрочем, одно оправдание у него есть: циником его сделала сама жизнь, исконная отечественная традиция устанавливать цену человеческой жизни по прейскуранту дешевого магазина...
Хорошо запомнил эпизод из фильма "Освобождение", снятого в свое время по документальным фактам. Сталин требует от Жукова освободить Киев к всенародному празднику 7 ноября. Жуков аккуратно возражает, что взять город можно чуть позднее, избежав при этом лишних жертв (несколько сот тысяч человек!). К 7 ноября, требует генералиссимус, поскольку это "будет иметь большое общественно-политическое значение".
О войне, о цене одержанной Победы, в топку которой непростительно и неоправданно брошены миллионы жизней, разговор особый. А сегодня не так?
Разве мы не слышали после трагедии в Беслане, как матерям погибших детей публично предлагали нарожать новых? Беслан вывел на улицы городов миллионы (без преувеличения) европейцев, тогда как у нас расследование этого чудовищного преступления все больше напоминает фарс.
А кто-нибудь одернул журналиста-фанатика, так же публично вынесшего приговор (в стиле сталинских) Александру Литвиненко: "Собаке - собачья смерть!" Говорят, что самозваный судья просто выразил общественные настроения, вычисленные социологическими опросами. Но кто же создает подобные настроения? Часто ли мы встречаем в средствах массовой информации слова "терпимость", "гуманность"? Кто нам разъясняет их значение? Зачем вместо этого в головы вбивается ненависть то к одной, то к другой (в зависимости от политической конъюнктуры) национальности? Можно ли наконец цену человеческой жизни измерить только в "сумме прописью", получаемой родственниками погибших в разного рода терактах, катастрофах и армейских разборках?
На тех же основаниях ("Народ против!") Россия до сих пор никак не ратифицирует Протокол к Европейской конвенции о правах человека, запрещающий смертную казнь. Кстати, когда Франция в 80-е годы прошлого столетия отменяла такого рода узаконенное убийство, общественное мнение в большинстве своем тоже было настроено против мягкотелости государства. Но тогдашний президент Франсуа Миттеран настоял на своем. Действительно, ведь случается, что общественное мнение сталкивается с политической волей, но тогда, если у власти есть уверенность в собственной правоте, надо следовать формуле, согласно которой в определенных обстоятельствах голоса надо не подсчитывать, а взвешивать.
У нас же, более того, минувшей весной рассматривали возможность выйти из режима моратория на исполнение смертной казни и восстановить ее в прежних правах, зафиксированных во всех прежних советских конституциях. (В скобках замечу, предвосхищая едкие замечания оппонентов: да, в нескольких штатах США сохраняется смертная казнь, но, во-первых, это не делает им чести, а во-вторых, нам же не нравится, судя по тем же социологическим опросам, американский образ жизни, так зачем брать с них пример?)
Вернемся, однако, к цене человеческой жизни. Вернее, к ее месту в иерархии ценностей нашего общества.
Так вот, еще одно событие, вроде бы потрясшее страну, - убийство семьи священнослужителя в Тверской области. Сразу оговорюсь: увы, не уверен, что оно действительно ПОТРЯСЛО страну, у многих оно скорее вызвало простое ЛЮБОПЫТСТВО. Обсуждая на днях эту страшную новость на одной радиостанции, я с ужасом наблюдал за реакцией слушателей: их в основном интересовало, нашлась ли жена иерея Андрея. Фактическая сторона дела явно занимала аудиторию куда больше, чем нравственная. Стоит ли тогда удивляться, что бутылка бормотухи оценена "общественным мнением" деревни Прямухино выше, чем пять (!) человеческих жизней - самого священника, его жены и трех малолетних детей?..
Люди, у которых сердце еще окончательно не заржавело, все же возмущаются: ну вот, уже и священников убивают! Объясню им от имени "общественного мнения" деревни Прямухино: а почему нет? Почему других можно, а его нельзя? Если "собаке - собачья смерть", то он, "собака", сидел на своей церковной утвари, которая после продажи отлично меняется на выпивку, да еще боролся с пьянством, будто прямухинцы сами не знают, как им жить. Журналистку Политковскую, банкира Козлова, бывшего чекиста Литвиненко, предпринимателя Самойленко можно убить по каким-то там политическим, экономическим или каким еще соображениям, а священника, поднявшего руку (хотя - всего лишь голос) на наш образ бытия, да и вообще жившего по непонятным (и неприятным) для нас нравственным законам, - нельзя? Что, искать справедливости в судах? Да киллера нанять дешевле...
Как же мы запутались в собственной истории, в самих себе, в сегодняшних реалиях. "Моральный кодекс строителя коммунизма" отменили, а нового кодекса - строителя капитализма - так и не создали. Живем не по совести, а по факту. Убили одного, другого, третьего - значит, убивать не запрещено, Своровали безнаказанно у соседа, народа, государства - вот вам и новая заповедь: воруй! Отняли, переделили, прикарманили чью-то собственность - мы за социальную справедливость! Посадили, изгнали, отомстили - не пререкайся!..
Цены растут, жизнь дорожает. Только человеческая жизнь неуклонно падает в цене. Как в памятные еще времена - ежегодное снижение цен под радостные аплодисменты народа...
Что с этим делать? Я не знаю.