Борис Миронов почти три года находился в вялотекущем розыске за разжигание межнациональной розни, а его сына в прошлом году обвинили в подготовке покушения на Чубайса, но сразу не нашли.
Все, что непосредственно предшествовало своеобразному семейному аресту напоминало лихо закрученный боевик, хотя весь предшествующий период, стоит повторить, розыскные мероприятия шли неспешно, скорее, формально, а не реально. И тут случилось неожиданное.
24 ноября на заседании суда по делу о покушении на главу РАО ЕЭС главный свидетель обвинения Игорь Корватко отказался от всех данных на предварительном следствии показаний. Более того, Корватко заявил, что в процессе следственных мероприятий, проводимых с ним, он узнал от оперативных работников МВД, что само покушение якобы было инсценировано охраной Чубайса, а самого Анатолия Борисовича даже не было в машине, которую пытались взорвать. Столь неожиданный поворот в свидетельских показаниях не мог не повлиять на ход процесса. Нельзя исключить, что гособвинению потребовались после таких откровений новые аргументы для подкрепления своей версии. В этом смысле на процессе очень важны показания такого свидетеля как Иван Миронов, который лично знакомый и с главным обвиняемым Владимиром Квачковым, и с его пропавшим без вести сыном Алексеем.
Что же касается ареста бывшего министра Бориса Миронова, то многие связывают его задержание с речью, которую он произнес совсем недавно. 27 ноября в центре Москвы, в театре на Таганке, на внеочередном съезде Союза русского народа он открыто выступил с весьма эмоциональной речью. Там звучали резкие тезисы о том, что "прошло время говорунов, а пришло время реальных действий". Напомним, что в розыске он находится по обвинению в разжигании межнациональной розни. Примчавшаяся по звонку секретных сотрудников опергруппа сначала никак не могла попасть в зал заседаний, а когда попала, то разыскиваемый "смутьян" уже исчез. Этого вызова правоохранители не стерпели.