Поделиться
В редакцию «Российской газеты» пришло письмо из Ванинского района, от совета уполномоченных представителей коренных и малочисленных народов Севера. В нем орочи из села Датты (всего 16 подписей) жалуются на свое бедственное положение: охотиться в лесу запрещают, лицензии на отстрел диких животных выдают в ограниченных количествах, на путину во время хода горбуши не пускают. Нынешней зимой социально незащищенная часть селян осталась и без мяса, и без рыбы, и без дров. Мы отправились в Датту для детального разбирательства в ситуации, сложившейся вокруг малочисленной национальности орочей.
Охотничьи угодья размером со Швейцарию
От Хабаровска до порта Ванино на поезде ехать ровно сутки, еще минут сорок на машине – до Датты. Нам посоветовали в дорогу купить несколько буханок хлеба, чтобы угостить сельских ребятишек, для которых ломоть хлеба — большое лакомство.
Днем на проселочной дороге не встретили ни души. «Куда все делись?» — спрашиваем у продавца сельмага. «Ребята в школе, взрослые — кто на работе, кто в тайгу ушел на охоту, а кто пьет», — отвечает женщина.
Часть даттинцев действительно устроилась на местный рыбоконсервный завод при артели. Для них это хоть какой-то заработок зимой.
На заводской проходной мы встретили Наталью Акунка. Она и депутат, и сельский уполномоченный представитель коренных малочисленных народов Севера, и вахтер в одном лице. Говорит, что орочам жить все труднее и труднее, никто им помогать не хочет, несмотря на многочисленные рекомендации правительства Хабаровского края во всех национальных селах создавать общины. На практике, как предписывает документ, действующая община должна социально защищать свое население, одновременно развивать и экономику района. На деле выходит — община работает для конкретных лиц.
По сводному отчету администрации Ванинского района «О работе национальных общин за период 2005 года и 9 месяцев 2006 года» лишь две из шести общин, зарегистрированных в районе, приняли участие в социально-экономическом развитии Датты, перечислив на счет поселка: одна — семь тысяч, другая — тысячу рублей. В этом списке напртив самой большой общины «НКХ» («Национальное коллективное хозяйство») стоит прочерк.
А ведь именно она, единственная в районе, работает круглогодично: летом ловят рыбу, зимой заготавливают лес и охотятся. Свои права они делегируют другим. У этих шести человек самые большие охотничьи угодья в районе — 682,96 тысячи гектаров (это чуть больше маленькой Швейцарии), причем угодья в бессрочном пользовании. Владеет этой территорий фактически председатель общины «НКХ» Дмитрий Ваулин.
Начальник орочей
Человек в районе известный, Ваулин кроме общины, руководит районной Ассоциацией коренных малочисленных народов Севера (АКМНС), а заодно является и уполномоченным КМНС по Ванинскому району. Но в последнее время начальник орочей глаз не кажет в их село. Сами орочи его не видели года два, как объявили первый сбор отчетно-выборного собрания, где решили переизбрать председателя АКМНС. Приглашали его и телеграммами, и давали объявление в газету, да толку мало. В приемной постоянно отвечают: то он в командировке в Москве, то в Швейцарии, то в Нью-Йорке. Вот и когда мы приехали в Датту и хотели поговорить с Дмитрием Владимировичем, оказалось он срочно улетел в Москву…
— Мы бы хотели с ним встретиться, спросить, на какие нужды он пустил деньги от лесопользователей, которые ежегодно платят ему за ущерб, наносимый природе, — говорит депутат Наталья Акунка. — Мы видим его только за рулем джипа, на котором он разъезжает по району. А один раз он сказал, что у него нет топлива для машины к нам приехать, тогда мы ему собрали деньги всем селом на ГСМ. Так и не приехал.
По словам Натальи Акунка, в уставе АКМНС записано, что организация должна обеспечивать охотников боеприпасами, пропитанием, организовывать вывоз мяса из тайги, для взрослого населения давать рабочие места во время путины, однако эти обязанности не выполняются. Орочам не дают всех лицензий на отстрел диких животных, не выделяют снегоходы, старики, дети и инвалиды не получают всю норму рыбы.
Охота — неблагодарное дело
Юра Никитин, бывший охотник, а теперь инвалид, не может ходить, говорит, что если бы не родственники и соседи, давно бы умер. Его дом от времени повело, полопались стены, но хоть печка осталась целехонька, тепло держит и дым не пропускает.
— Когда мужики идут в тайгу, то даже в дорогу взять из продуктов нечего, кроме сухарей. А Ваулин дает поесть, но в обмен просит пушнину, — говорит Никитин.
О нравах председателя АКМНС Ванинского района не понаслышке знает руководитель районной службы госохотнадзора Сергей Завадский. Ему приходилось с ним сталкиваться в лесу, когда тот с гостями на охоте бывал, да потом в судах встречаться, когда шли процессы по браконьерству.
— На мой взгляд, Ваулин просто прикрывается орочами, — рассуждает Сергей Завадский. — К примеру, получает на год 20 лицензий на отстрел лося, 15 — на изюбра, орочам дает несколько штук, а остальные раздает своим друзьям. Я задерживал одного русского охотника, у которого было сразу пять лицензий, там и подпись и печать стояли председателя общины «НКХ». А орочу Диме Акунка на весь сезон была выдана одна лицензия на теленка изюбра, а у него четверо детей. Как ему семью кормить?
По словам Завадского, шкурки соболей у орочей Ваулин принимает по 500 рублей за штуку, хотя стоит она более двух тысяч рублей (78 долларов), причем сделка с орочами проходит без оформления всяких документов.
— Один ороч сдал ему 22 шкурки соболя, он ему заплатил 11 тысяч рублей, — продолжает инспектор. — Я ему говорю: «Так тебе должны заплатить 60 тысяч рублей!». А он мне: «Куда мне больше, я таких-то денег не видал, не знаю, что с ними делать».
Расчет на глазок
Однако даже госохотнадзор не может проконтролировать, сколько с орочей собирают соболей, потому что на них нет счет-фактур. По приблизительным подсчетам, орочи сдают Ваулину 260-300 соболей, за все им он платит около 150 тысяч рублей, при красной цене товара в 600 тысяч рублей. Вот и посчитайте разницу, сколько остается у приемщика. Эти же вопросы возникли и у местных правоохранительных органов. Начальник криминальной милиции Иван Молчанов говорит, что деятельностью Дмитрия Ваулина занялись налоговые органы на предмет его кредитно-финансовых дел, затем подключились и сотрудники ОБЭПа.
Поводом для проверки послужила и жалоба лесопромышленника, перед которым Ваулин, как председатель общины, и фактически владелец территории традиционного природопользования (ТТП) малочисленных народов Севера, поставил условие: возместить общине ущерб за прошлые шесть лет в размере 32 тысячи рублей, и за каждый последующий год по 40 тысяч рублей ежегодно, а в обмен —согласовывает план рубок.
Вот мнение главы Ванинского района Богдана Мусяновича: «Вся работа председателя АКМНС ориентирована на личные нужды, кто заплатит, тому и даст разрешение на пользование тайгой, кто не заплатит, тому выдвинет непомерные требования, от которых арендатор откажется сам».
— Орочи, на мой взгляд, ему безразличны, — говорит Богдан Мусянович. — У Ваулина получилась не национальная община, а какая-то закрытая клановая организация, которая, спекулируя на законодательстве, обогащается.
В прошлом году в ходе реализации краевой программы «Социально-экономическое развитие КМНС» за счет средств бюджета общинам Ванинского района приобретены два вездехода «Буран», лодочный мотор «Вихрь», пилорама, холодильная установка, а еще запасные части для снегоходов, мотопила «Урал». Орочи недоумевают: где все эти богатства?
Права малых народностей, дарованных им государством в силу национальных особенностей и особого уклада жизни, в угоду своим интересам используют не только в Ванинском районе. Малые народы не все готовы бороться за эти права.
Исключение из правил
Председатель отделения Ассоциации коренных и малочисленных народов Севера (АКМНС) Верхнебуреинского района Елена Логинова десять лет бьется за права эвенского рода Эден, лишенного местной властью на двадцать пять лет охоты.
— Мы потребовали закрепленную за коренным народом территорию традиционного природопользования, чтобы на ней охотиться, — говорит Елена Логинова. — Но нам сказали: вся земля в аренде, и если вдруг надумаете охотиться, то нанимайтесь на работу к предпринимателю, который в одном лице и охотопользователь, и директор ургальской общины.
Бумаг от чиновников за семь лет у Логиновой накопились горы. Прежние чиновники обязали главу района «в срок до 1 ноября 1998 года (!) провести в установленном законодательством порядке перезакрепление охотничьих угодий…». Никто на эти письма не отреагировал, вот уже и авторы грозных писем ушли на пенсию, глава района сменился, а положение националов не изменилось.
В пику Логиновой районные чиновники создали еще одну ассоциацию коренных и малочисленных народов Севера (АКМНС). Поначалу новая ассоциация вместо охоты предложила эвенкам альтернативу — разводить оленей. Эвенки шутили: на что нам они: разве что на закуску? Ведь в Шахтинском не то что не умеют, но и не помнят, кто и когда из предков занимался оленеводством. Теперь им предлагают собирать… пластиковые бутылки.
Зачем районная власть все же создала вторую ассоциацию?
— Конечно не для того, чтобы эвенкам найти работу, — убеждает Логинова. — Ассоциация — неплохой источник теневого дохода. Ведь по закону ТТП закрепляется за малочисленными народами в вечное пользование и отчуждению под промышленное освоение не подлежит. Именно АКМНС разрешает на закрепленной территории работать тем же старательским артелям, лесозаготовителям, охотникам. И всю деятельность необходимо согласовывать с председателем ассоциации.
К примеру, за согласование проекта по разработке россыпного золота Логинова от артели потребовала для эвенков процент от прибыли. По суду Логинова добилась, чтобы уполномоченного представителя коренных и малочисленных народов Севера Верхнебуреинского района, назначенного на должность с подачи местной администрацией, признали нелегитимным. Родоплеменной общине «Шахтинская» отвоевала через суд, небольшие охотугодья. От главы района потребовала незамедлительно дать эвенкам в село электричество. Прокуратуру попросила разобраться с нормой по северному завозу дизтоплива в национальные поселки. Но Логинова — скорее, исключение. А правило таково — в районах Хабаровского края создаются общины, с которыми согласования проходят без сучка и задоринки.