Нина Рысева и Назим Фикрет оглы Ахундов оказались перед судом по разным причинам и даже в разных городах - Санкт-Петербурге, Мурманске, Москве. Объединило обоих заявителей обращение в Конституционный суд, где они пытались добиться признания не соответствующей Основному Закону 133-й статьи Уголовно-процессуального кодекса. Эта норма законодательства определяет основания возникновения права на реабилитацию, и именно реабилитации добивались для себя заявители.
В январе 2005 года Фрунзенский райсуд Санкт-Петербурга вынес постановление, прекратившее уголовное преследование Нины Рысевой. Обвиняли ее по нескольким статьям УК (присвоение или растрата, получение взятки, злоупотребление должностными полномочиями), может быть, поэтому и дело оказалось прекращено сразу по трем причинам: гособвинитель отказался от обвинения, в действиях подсудимой не нашли состава преступления, а также из-за истечения сроков давности. Но права на реабилитацию (а в законе в таких случаях гарантируется возмещение вреда) Рысева не получила. Тогда она и обратилась в КС, указав в жалобе, что "прекращение уголовного дела в любом случае, то есть вне зависимости от основания, должно влечь возмещение вреда, причиненного в результате уголовного преследования".
История же гражданина Ахундова началась еще раньше: в августе 2002 года Мосгорсуд прекратил уголовное дело (упоминалась статья УК о контрабанде) в связи с истечением срока давности. Более того, иск Мурманской таможни о взыскании с Ахундова суммы неоплаченной таможенной пошлины Мосгорсудом был оставлен без рассмотрения. Только Ахундову это не помогло - этот иск был удовлетворен Октябрьским райсудом в Мурманске уже в рамках гражданского, а не уголовного судопроизводства. Так что Назим Фикрет оглы Ахундов написал заявление в КС, указав, что "прекращение уголовного дела должно не только исключать возможность взыскания с него ущерба, причиненного действиями, виновность в совершении которых не установлена обвинительным приговором суда, но и предполагать возмещение вреда, причиненного ему осуществлявшимся в течение длительного времени уголовным преследованием".
Однако судьи КС, изучив оба заявления, отказали заявителям в принятии жалоб к рассмотрению. "Прекращение уголовного дела в подобных случаях, - указали конституционные судьи, - само по себе не является свидетельством незаконности осуществлявшегося против лица уголовного преследования". Более того, "оно означает не исправление ошибки или иного нарушения закона, а отказ от дальнейшего доказывания виновности лица, несмотря на то, что основания для осуществления в отношении него уголовного преследования сохраняются". Именно этот аргумент в КС сочли решающим, отказывая заявителям в их требовании о полной реабилитации.
Правда, в определении КС в отношении Нины Рысевой судьи все же решили уточнить (дело ведь было прекращено не только из-за истечения срока давности), что "в таких ситуациях, с учетом обстоятельств конкретного уголовного дела и в соответствии с принципами справедливости и приоритета прав и свобод человека и гражданина, суд вправе принять решение о частичном возмещении реабилитированному лицу вреда, если таковой был причинен в результате уголовного преследования по обвинению, не нашедшему подтверждения в ходе судебного разбирательства". Но сам КС не может оценить, был ли реально причинен Нине Рысевой вред - это прерогатива судов общей юрисдикции. Фактически тот же аргумент конституционные судьи привели и в отношении Ахундова, подчеркнув, что Мосгорсуд при прекращении уголовного дела в соответствии с законом указал на возможность рассмотрения иска в гражданском судопроизводстве.
Также в обоих определениях КС отметил, и, читая этот пункт, трудно не улыбнуться, что заявители вполне могли возражать против прекращения дела ввиду истечения сроков давности "и настаивать на продолжении производства по делу в обычном порядке". Однако когда Ахундова и Рысеву известили о прекращении, они согласились с прекращением. Впрочем, возможно, тогда они еще не понимали, что значит прекращение дела по нереабилитирующим обстоятельствам. Так, статистика Главного информационно-аналитического центра МВД показывает, что за прошедшие годы к ним стали все чаще обращаться за справками об отсутствии судимости: если в 2002 году было выдано около 30 тысяч таких справок, то, по данным 2006 года, более 80 тысяч. Хотя Рысева и Ахундов не были осуждены, а стало быть, у них нет судимости, ясно, что в подобных случаях в биографии человека остается привлекающая внимание строчка. Как пояснил судья КС Анатолий Кононов, "я думаю, что вообще человек не должен проходить ни по каким учетам. Даже человек осужденный, отсидевший - через определенный срок по отбытии наказания у него судимость снимается, и я думаю, что нигде это числиться не должно. К сожалению, числится и ничего с этим не сделаешь".