Поделиться
Несмотря на аншлаг, в зале царила гнетущая обстановка. Еще бы! Ведь суд военно-морского гарнизона ставил заключительную точку в рассмотрении уголовного дела в отношении капитана Михаила Набойкина из 390-го полка морской пехоты Тихоокеанского флота, который явно превысил должностные полномочия. Потерпевшими по данному делу проходили 12 военнослужащих самоходной артиллерийской батареи - бывших подчиненных этого офицера.
В чем же обвинялся молодой комбат, которому, судя уже по первым годам службы, судьба сулила блестящую военную карьеру? Ведь, согласитесь, далеко не каждый военнослужащий отмечен за успехи в боевой подготовке грамотой министра обороны, ценным подарком за решение задач командования в дальнем походе на борту БДК в Индийском океане. К этому прибавьте благодарности за выполнение стрельб на полигоне от командиров полка и дивизии, назначение в конце 2006 года на вышестоящую должность - начальника штаба дивизиона.
Офицеру вменялось в вину 12 преступлений из-за "превышения должностных полномочий с применением насилия". Все они, как заявил на суде государственный обвинитель, безнаказанно совершались с марта по октябрь 2006 года. "Но сегодня наступил тот день, когда капитану Набойкину все-таки придется ответить за злодеяния".
В ходе следствия и в судебном заседании установлено, что однажды офицер ударил три раза книгой матроса по голове, столько же - кулаком в лицо и один раз - ногой в область груди за то, что в тумбочке дневального находилась художественная книга. Другой случай, когда комбат "наказал" подчиненного тремя ударами по лбу за плохое мытье полов в ротном помещении. Или, к примеру, в раздражении ударил в умывальной комнате личного состава деревянным черенком от швабры по голове нескольких матросов из-за того, что ему показалось - в подразделении беспорядок и нет дисциплины. Не будем перечислять все преступления офицера. Самое ужасное из них связано с матросом Константином Шолохом в июне прошлого года. Тот, находясь в карауле, на время оставил боевой пост, за что получил "побои и моральные страдания" от рук командира. Наказывая подчиненного за проступок, капитан Набойкин продолжил "воспитание" матроса в бетонном доте, раздев его до трусов и в течение нескольких часов периодически обливая холодной водой. В результате этих "процедур" Шолох заболел воспалением легких.
Защищая в судебном процессе офицера, известный адвокат, полковник юстиции в запасе Анатолий Пышкин высказал свою точку зрения на произошедшее. Да, его подзащитный действительно виноват в том, что, требуя от подчиненных неукоснительного выполнения общевоинских уставов, он иной раз действовал отнюдь не законными методами, применяя силу. Но можно ли характеризовать их как тяжкие преступления - настоящие злодеяния, циничные издевательства над подчиненными, что прозвучало в обвинительной речи прокурора?
- Вольно или невольно я попытался поставить себя на место подзащитного, - говорил адвокат, - чтобы понять, как же должен действовать офицер в той ситуации, в которой оказался Михаил Набойкин, будучи еще совсем недавно старшим лейтенантом. По штату в подразделении должно быть шесть офицеров и три прапорщика, фактически два офицера: он - командир батареи и двухгодичник, призванный из запаса, которого нужно учить, как того же матроса. Поэтому Набойкин был и за замполита, и за командира взвода, и за старшину. Все - начиная от утренних кроссов и до выполнения специальных упражнений личным составом - ложилось в основном на плечи этого офицера. Ему приходилось ходить в караул вместе с матросами через сутки, он дневал и ночевал в подразделении. От такого напряжения, от невыносимых подчас условий любой может надломиться, устать, махнуть на все рукой. Любой, но не капитан Набойкин. Это был действительно один из наиболее добросовестных военнослужащих части, что подтверждается многими фактами, предоставленными нам офицерами и командованием.
Государственный обвинитель обратил внимание на то, что полк кадрированный и на каждого офицера здесь приходится всего по два-три бойца. Но ведь в реальности, как сказал допрошенный в судебном заседании начальник штаба полка, с личным составом работают единицы. Офицеры предпочитают иметь дело с бумагами, потому что сегодня служить по призыву приходит в основном часто не настроенный на ратную службу контингент. В том же подразделении, которым прежде командовал Михаил Набойкин, было до десятка матросов, толком не умеющих даже читать. Как с таких требовать твердого выполнения положений устава, сделать из них хороших артиллеристов? Или как себя вести с матросом, который до службы стоял на учете в милиции за различные правонарушения, в том числе и за потребление наркотиков? Что делать с военнослужащим, которому отдаешь приказ, а он, нагло улыбаясь тебе в глаза, делает вид, что ничего не слышит? Или как вести себя с бойцом, который обращается к тебе на "ты" и может запросто обматерить? Эти вопросы - из обыденной жизни полка морской пехоты, откуда по инициативе бывшего уже матроса Константина Шолоха и его отца, местного журналиста, поднялся шум о "неуставщине" в воинском коллективе, после чего не-сколько офицеров оказались на скамье подсудимых.
- На самом деле это не удары, на которых строится вся тяжесть преступлений, - утверждал адвокат. - Ведь ни у одного потерпевшего из подразделения этого офицера не было обнаружено никаких телесных повреждений, что доказано в ходе судебного разбирательства. В своем последнем слове обвиняемый сказал, что ни одного матроса из своего подразделения он не отправил в дисбат, не отдал под суд, не комиссовал. Пытался разбираться с нарушителями правопорядка и дисциплины своими силами. Во многих случаях, связанных с нерадивыми матросами, сегодня, после всего пережитого за два месяца пребывания под домашним арестом, он действовал бы иначе. Суд признал Михаила Набойникова виновным и приговорил его к четырем годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, с лишением права занимать на госслужбе должности, связанные с осуществлением организационно-распорядительных функций сроком на три года, с лишением воинского звания "капитан".