Поделиться
Солдат и генерал
Российский канал показал документальный фильм о судьбе русского генерала Власова, перешедшего на сторону немцев. Фильм смотрелся как своего рода послесловие к спорам в нашем эфире о судьбе Бронзового солдата в Эстонии.
В тех дебатах стороны довольно быстро забыли о поводе и перешли к потаенной первопричине. Наши патриоты во главе с писателем Прохановым давили на то, что монумент в Таллине - это опорный пункт, бастион возрождающейся империи в морально-духовном отношении. На что эстонские националисты отвечали, что для них этот памятник символ оккупации.
Хороши были обе стороны. Тем временем под покровом этого сюжета обнаружился другой, не менее болезненный мотив. Он касается исторического выбора народа Эстонии в пору Второй мировой войны: со Сталиным против Гитлера или с Гитлером против Сталина. И волей и неволей он был сделан. Как он был сделан и другими народами Прибалтики в пользу союза с Союзом со всеми вытекавшими отсюда неприятными побочными последствиями. Тот же, впрочем, выбор сделали и западные демократии. Но они не жалуются.
У эстонского правящего класса явилась потребность сослагательно наклонить историю. В том смысле, что не лучше ли было занять другую сторону?
Обстоятельным ответом на этот вопрос и стал фильм о генерале Власове, который сдался в плен немцам, а затем не просто был принужден выступить на стороне нацистов, но всеми силами добивался права на это. И добился. Финал известен.
Тем не менее такое впечатление, что "слава" этого генерала не дает покоя тем, кто атакует Бронзового солдата.
Тем, кто его обороняет, необходимо оборонить его от символов тоталитарного прошлого и их правопреемников.
До нас хоть потоп
В споре демократа Немцова и депутата Харитонова более всего примечательны были не аргументы, а результаты интерактивного голосования зрителей. Немцов методично нагнетал, перечисляя преступления режима, за которые ответственность несет и Дзержинский... А звонки телезрителей столь же методично падали в "корзину" его оппонента - Николая Харитонова. Но преимущество последнего оказалось настолько внушительным, что возвращение Феликса Эдмундовича на одну из центральных площадей столицы уже не кажется невозможным.
Оставим за кадром чисто политическую сторону обсуждаемой темы. Примем во внимание только массовую психологию людей. Она почти всегда готова отдать предпочтение мифу перед реальностью. Она мифу склонна доверять больше, чем документально подтвержденному опыту. Особенно в тех случаях, когда бытовая конкретика уехала за горизонт.
За горизонтом уже нескольких поколений - несчастия и беды тех, кто в 20-х годах прошлого столетия был замучен и убит физически. И хуже того - раздавлен нравственно. Смертоубийство и душегубство тогда шли рука об руку. В этом была специфика сталинизма. Человека прежде, чем убить, заставляли изгадить самого себя, истолочь свое достоинство в прах.
Когда же весь этот ужас подергивается дымкой времени, то, понятное дело, на эмоциональном уровне он уже не может восприниматься столь остро. И его архитектор не кажется столь чудовищным. Зато живо воспринимаются предания не слишком глубокой старины, сочиненные советскими поэтами, прозаиками, скульпторами и, конечно же, кинематографистами.
А тут еще фон - обыватель себя чувствует неуверенно, без крова над головой. В этой ситуации "сильная рука" может показаться оплотом надежности.
После нас хоть трава не расти
Тотальная мифологизация недалекого прошлого и гламурного настоящего стала пунктиком современного российского ТВ. Оно и вольно, и невольно стирает грань между вымышленным и посконным мирами.
Нагляднее всего это, конечно, происходит в документальных программах типа "Программа максимум", "Специальный корреспондент", "Чистосердечное признание" и, разумеется, "Пусть говорят".
Господин Малахов, завершая пятничный выпуск своего шоу, победно молвил, что ему на минувшей неделе было не стыдно. Я онемел от восторга: неужели, подумал я, этому господину было когда-то за что-то стыдно?
Честно говоря, я бы на его месте и на сей раз не спешил бы со столь широковещательными заявлениями. Передача о Куршевеле вышла нелепой до крайности. Одни роняли слюни на олигархический досуг, другие на него же брызгали слюной. Выпуск о погибшем певце Насырове получился таким лукавым, что концов ни реальности, ни вымысла не отыщешь. Под это же колесо гламуризации попал и Владимир Высоцкий - Малахову было страшно любопытно дознаться, кто из многочисленных муз поэта была главной.
Концерт-церемония, посвященный памяти Высоцкого "Своя колея", оставил противоречивое впечатление. В "своей колее" был Григорий Лепс, исполнивший "Парус". В чужие сани зачем-то сели Виктор Гусев и Михаил Леонтьев, пытавшиеся спеть под Высоцкого.
Лишь изредка ТВ позволяет себе усилия прорваться к реальности и в историю.
Упорно гнет свою линию и делает свое дело Николай Сванидзе с "Историческими хрониками". Окном в современную действительность стали фильмы "Живой" и "Остров".