Восемь романов, две пьесы, рассказы, эссе, комментарии к "Божественной комедии", стихи написаны им на английском языке, два романа и девять лекций о музыке - на французском. Книга стихов Валерия Афанасьева Back to the U.S.S.R была выпущена в Петербурге в качестве приложения к альманаху "Петрополь". Писатель Саша Соколов считает, что Валерий Афанасьев - первый русский писатель после Владимира Набокова, который смог столь блестяще писать на неродных языках.
Российская газета | У вас только что прошла серия концертов в России. Каковы ваши впечатления о последнем визите на родину?
Валерий Афанасьев | Я начал гастроли в Петербурге. Этот город я очень люблю - мои родители были оттуда. В очень большой степени я ощущаю себя жителем этого города. Но публика совершенно испортилась даже там, ее нужно воспитывать.
РГ | В чем это проявляется?
Меня поражает, что сегодня в России публика аплодирует между частями произведений. Этого прежде не было никогда
Афанасьев | Ходят в концерты совершенно другие люди, у которых были другие воспитатели. Сегодня, будучи невеждой, слушатель берется судить обо всем. А при этом его мнение принимается во внимание с таким же уважением, что и мнение специалиста. Это отвратительно! Чтобы понять музыку и иметь право голоса в этой области, надо много знать, много слушать, читать. Сегодня в залах действительно редко услышишь что-то хорошее. Но есть записи! Без них я бы не стал музыкантом. Благодаря записям Фуртвенглера и Рахманинова я захотел сам играть. Я учился у Эмиля Гилельса. Когда он играл сонату Бетховена или какой-нибудь его концерт, то открывался его мир, а за ним открывалось уже божество, какая-то бесконечность и вечность. Сейчас публика делает совершенно другое - она удовлетворяется некоторым количеством "звезд", которых ей навязывают посредством рекламы. Меня поражает, что сегодня в России публика аплодирует между частями произведений. Этого прежде не было никогда, а на Западе и сейчас этого не бывает.
РГ | Это свидетельство снизившегося уровня образованности российской публики?
Афанасьев | Безусловно! А раньше было наоборот. В России была более образованная публика. Были замечательные пианисты. И, как выясняется, дирижеры были не такие уж плохие. Мы ругали наши оркестры, дирижеров. А сейчас я бы побежал на Светланова, поехал бы в другой город, чтобы послушать Мравинского.
РГ | Существует ли понятие "школы" у молодых поколений музыкантов? У меня впечатление, что это понятие сегодня исчезло.
Афанасьев | Вы правы. То же самое происходит с оркестрами. Раньше в оркестрах, в той же Венской филармонии, сидели семьями и поколениями. Они все учились у одних педагогов. Это создавало стиль оркестра. И его звучание можно было узнать. А сейчас попытайтесь узнать оркестр по звуку. Они все играют более-менее одинаково. Там сидят японцы, корейцы, кто угодно. Качество никакой роли не играет. Для западных оркестров основное - репетиционный комфорт. На концерт им совершенно наплевать. Даже если вы нравитесь, но некомфортны для оркестра, вас больше не пригласят никогда - будь вы дирижер или солист. Оркестр откажется с вами играть.
РГ | Возможно ли сегодня как-то возродить понятие "школы"?
Афанасьев | Думаю, что нет. Но чем больше будет кустарей-одиночек, тем лучше. У меня, например, перед Гилельсом долг. Он мне завещал традиции, и я их должен хранить и поддерживать.
РГ | Какова же перспектива?
Афанасьев | На нашем поколении традиция пресечется.
РГ | Вы неодобрительно высказались о тех, кто играет по 300 концертов в год. А сколько концертов в год даете вы сами?
Афанасьев | Раньше играл по 50-60 концертов в год. Но последние 17 лет я посвятил в основном литературе. Писательство, как и любое творчество, - совершенно иное дело. Сейчас я уже не могу писать какие-то вещи, например романы. Я их написал десять. Сейчас я почти уверен, что следующий роман я не напишу никогда.
РГ | Почему?
Афанасьев | Потому что вдохновение непредсказуемо. Мозг, что ли, изнашивается. С музыкой дело обстоит иначе. Когда вы играете на рояле, у вас есть костыли - это композиторы. Я что-то не слышал, чтобы кто-нибудь из пианистов сказал: "Я сегодня не занимался - у меня не было вдохновения!". Писать же без вдохновения, без раскаленного добела мозга бессмысленно. Теперь у меня освободилось время для музыки.
РГ | У вас, кроме музыки и литературы, есть еще и другие интересы. Я имею в виду коллекционирование вин. Сколько сегодня бутылок в вашей винной коллекции?
Афанасьев | Было три тысячи. Сейчас я не знаю точно, может, 2500 штук, потому что практически уже не покупаю вино. Пуристы знают, что после 1961 года, который был уникальным для вин Бордо, хороших вин нет. Во Франции в четыре раза увеличили количество собираемого винограда с тех же площадей. Это не могло не пойти в ущерб качеству. Есть хорошие итальянские и австралийские вина. Одно из лучших вин в мире - австралийское. Оно называется Hermitage Пенфольдса.
РГ | У вас есть еще одно хобби - коллекционирование мебели.
Афанасьев | Да, но тоже практически сейчас уже не покупаю. Для того чтобы пополнить коллекцию мебели, мне надо было бы переехать, но это почти невозможно. Размер библиотеки не позволяет - примерно 30 000 томов. Да и вина перевезти - тоже задача очень трудная. У меня есть почти все стили мебели - в каждой комнате свой. Начиная от Режанс до Наполеона III.
РГ | Животные у вас дома есть?
Афанасьев | Вообще-то не могу жить без кошек. Но было несколько трагических эпизодов, когда они умирали, и я решил больше не заводить котов. Но выдержать не могу - когда вижу кота или кошку, моя решимость пропадает. И мне пообещали в Париже подарить кота. Вот вернусь домой и получу его.
Досье "РГ"
Валерий Афанасьев учился в Московской консерватории у Якова Зака и Эмиля Гилельса. Получил высшие награды на конкурсах Баха в Лейпциге (1968 г.) и королевы Елизаветы в Брюсселе (1972 г.). Сейчас живет в Версале.