Поделиться
Стомиллионный The Good Shepherd "Добрый пастырь", который у нас выйдет под названием "Ложное искушение", стал второй, после 13-летней паузы, режиссерской работой Роберта Де Ниро. Это почти трехчасовой психологический триллер и своего рода антитеза шпионской серии об агенте с несминаемой прической - Джеймсе Бонде. Впрочем, герой Мэтта Дэймона, один из создателей ЦРУ Эдвард Уилсон, тоже ходит в безупречном костюме. Но миссия этого образцового яппи прозаичней и лишена романтики: он убежденный патриот, и потому хочет стать чутким ухом и зорким глазом любимой отчизны.
Уилсон - фигура собирательная: прототипами были экс-директор ЦРУ Джеймс Энглтон и спец по секретным операциям Ричард Бисселл. И в принципе перед нами проходит история спецслужб США, данная в модных ныне перебросках во времени: от попытки ЦРУ инициировать мятеж против Фиделя Кастро в 1961 году - назад в конец 30-х годов, к юности будущего шефа разведки, когда он увлекся тайным обществом "Черепа и кости" (мрачный обряд посвящения напоминает сектантский ритуал в "Широко закрытых глазах" Стэнли Кубрика).
Внешне ход картины биографичен: здесь и мимолетное увлечение Уилсона глухой девушкой Лорой, и его безлюбая женитьба на красотке Кловер (Анджелина Джоли), и его отношения с сыном-невротиком, который отца почти не видит. Это первая, открытая взорам жизнь героя. Вторая его жизнь законспирирована: в ней Уилсон выстраивает сложную цепь операций по вербовке двойной, тройной и перекрестной, где важное место занимает супершпион КГБ по кличке Улисс.
Мэтт Дэймон, набивший руку на ролях конспираторов, играет прозаично, с минимумом эмоций, словно его герой отключил в себе все чувства, кроме тотальной подозрительности. Эта прогрессирующая паранойя - его третья, абсолютно приватная жизнь, которая более всего интересует режиссера.
Рабочая площадка для спецслужб - вся планета, поэтому действие перебрасывается в Европу, и мы второй раз за эти дни видим Берлин в развалинах. Только что закончилась Вторая мировая и уже зародилась война новая - холодная. Небольшую роль "ястреба" Донована, одержимого страхом перед агрессивными Советами, Роберт Де Ниро взял себе как крайне важную: в ней - его тревога и его "послание". Любовь к своей стране для его героя означает непременную враждебность к другим. Таким образом, если "бондиада" тему разведчика дает в тонах красочного романтического приключения, то Де Ниро предпочитает развернуть перед нами сугубо клиническую картину: деятели спецслужб, независимо от их государственной принадлежности и политической окраски, предстают людьми, психически глубоко больными. А значит, они, призванные спасать мир, как раз и представляют для него наибольшую опасность.
Сильный конкурсный фильм показала Италия - "В память обо мне" Саверио Констанцо. Тоже важный, концептуальный: это своего рода итальянский ответ нашему "Острову" - в обеих картинах герой хочет спасти душу и для этого решает удалиться от мира, обратившись к Богу. Только итальянский "остров" - стерильнее и оборудован компьютерами.
Формально это интеллектуальный трактат о проблеме выбора - но на материале, неожиданном для Италии, где влияние Ватикана все еще сильно. Молодой герой фильма Андреа не может найти смысл жизни: ее ценности ему кажутся фальшивыми. В поисках ответа он решил заняться духовным самосовершенствованием в венецианской католической школе. Святой отец развернул перед ним программу его новой жизни, которая вся - лишь прелюдия того счастливого момента, когда раб Божий предстанет перед своим Создателем.
Фильм живописует эту новую жизнь с мрачной, почти трагической иронией. Оруэлловская расчеловеченная обстановка, лишенная признаков уюта и той самой индивидуальности, которую хочет обрести герой. Стремясь говорить с Богом, люди разучились говорить друг с другом, и почти весь фильм проходит в тягостном молчании. Блуждая в дебрях церковной схоластики, они честно пытаются отыскать в ней смысл. Но его нет, и это понимают их пастыри, пресекая любое вольнодумство: здесь торжествует двойная мораль, и даже декларируемая любовь к Богу окажется всего лишь запретной любовью послушника к святому отцу. Быт почти тюремный: встают по сигналу, едят по сигналу, шаг вправо или влево - кто-нибудь непременно донесет. Чистоту и безрассудность веры бдительно охраняют все те же прозрачные уши Большого брата: все здесь подглядывают, приглядывают, подслушивают. Это тоже мир, обуянный паранойей: умные, образованные люди день за днем вгоняются в состояние, близкое к безумию. И нам как бы ненароком напомнят, что именем "святой веры" начинались все войны человеческой истории.
Бунт героя начинается с того, что он уличает святого отца в первой лжи, сразу став в этом божьем мире диссидентом. Над ним учинят подобие партийной проработки, потому что святые отцы не терпят сомнений и требуют только безоглядной веры. "Мы муравьи, мы - фантомы" - придет к выводу один из послушников и уйдет обратно к людям. А вскоре и сам Андреа поймет, что пытается учинить преступление по отношению к собственному разуму, - и, стряхнув с себя морок, вздохнет облегченно, выйдет из тьмы к солнцу. Камера поднимется ввысь, и последним кадром фильма станет остров - один из многочисленных островов старинной Венеции, самого живого и самого мертвого города мира.