Почему стратегически важные заводы и институты попали в глубокую финансовую яму, кто и как провоцирует банкротство оборонки? Эти и другие вопросы обсуждали эксперты, гости "Российской газеты" - председатель Московского арбитражного суда Олег Свириденко, заместитель руководителя Федерального агентства по промышленности Станислав Пугинский и руководитель крупного оборонного предприятия Дмитрий Барановский.
- Продажа с молотка стратегических объектов, обеспечивающих национальную безопасность, - это чья-то преступная халатность или, как прежде говорили, вражеская диверсия?
Олег Свириденко: Критическую ситуацию создал нынешний закон о банкротстве, принятый в 2000 году. В его первоначальном проекте все было скрупулезно прописано, он прошел три чтения в Госдуме, но по неизвестным причинам в последний момент был отклонен. Вместо него мы получили другой закон, в котором всего семь статей. Банкротству стратегических предприятий посвящен отдельный раздел, который, к сожалению, и привел к тому, что мы сегодня имеем.
- Возможно, закон был специально кем-то пролоббирован и принят в интересах неких криминальных структур, наживающихся на развале оборонки?
Свириденко: Проблема в том, что на сегодняшний день разница между обычным и стратегическим предприятием лишь в сумме долга, которая позволяет возбудить процедуру банкротства. В первом случае цена вопроса 100 тысяч рублей, а для стратегического гиганта - 500 тысяч. По нынешним временам - копеечная сумма. Такую ситуацию нормальной считать нельзя.
- И за такие мизерные долги действительно банкротят стратегические предприятия?
Свириденко: Знаменитый Омский танковый завод спасло лишь вмешательство министерства обороны и администрации президента. Процедуру банкротства остановили в последний момент. У нас в суде рассматривалось банкротство другого уникального стратегического предприятия, которое делает оборудование для подводных лодок. А вся подоплека - борьба за комплекс зданий в столице.
- В чем интерес у коммерсантов к банкротству военных объектов?
Свириденко: Чтобы приобрести по дешевке имущество, землю, оборудование. В режиме банкротства возникает возможность "поработать" с оценкой продаваемого имущества. Причем, нередко в банкротстве участвуют со стороны заявителей бывшие работники этих предприятий.
- Как остановить этот очевидный антигосударственный процесс?
Свириденко: Изменить процедуру банкротства стратегических предприятий. Сегодня кредитор, имея на руках решение суда, признающего задолженность в 500 тысяч рублей, выжидает 30 дней, а на 31-й приходит с этим решением в суд и начинает банкротство. Более того, отменено положение, что в процессе банкротства предприятию уже нельзя предъявлять новые требования. В итоге долги непрерывно растут и все усилия по оздоровлению сводятся на нет.
Я предлагаю ввести особую процедуру: должен быть представлен акт судебного пристава о том, если взыскать долг действительно невозможно. К тому же задолженность - не единственный признак, который должен решать судьбу стратегического предприятия.
- Насколько экономически обосновано банкротство таких предприятий?
Станислав Пугинский: Оборонный комплекс оказался несоразмерным. На сегодняшний день 190 предприятий имеют признаки несостоятельности, на них висит 68 миллиардов рублей просроченных кредиторских задолженностей. Гособоронзаказ сократился по некоторым показателям в тысячи раз. Средняя загруженность мощностей не превышает 30 процентов, износ основных фондов выше 80 процентов.Беда еще и в том, что такие предприятия проектировались по замкнутому индустриальному циклу, включая основное производство и комплекс вспомогательных. За последние двадцать лет в мире от такой схемы отказались, произошла жесткая предметная специализация. Каждый делает свое дело, но работает на широкий круг заказчиков. Мы к этому лишь планируем прийти.
- Но ведь государство может и без "черных рейдеров" определиться, что ему нужно, а что нет. Крупные кредиторы оборонных предприятий как правило подконтрольны государству. Оно же часто ходит и в должниках у оборонщиков. Получается, правая рука не знает, что делает левая?
Свириденко: В ситуации с Омским танковым заводом так и было. Государство не рассчиталось за заказ, но потом эту задолженность почему-то переуступили коммерческой структуре, которая и инициировала банкротство. Сейчас с этим разбирается специальная комиссия, а дело находится на контроле у вице-премьера Сергея Иванова.
Предпринималась также попытка обанкротить целую военную базу ВМФ, причем втихую. Ситуацию удалось вывести из тени только благодаря вмешательству военной прокуратуры. Причем, база рассчиталась за задолженность, но чиновник в казначействе "забыл" предоставить платежку, а кредитор на процессе настаивал, что деньги не поступали.Суд вынужден был объявить перерыв, чтобы разобраться. Когда все выяснилось, процедура банкротства была остановлена.
Пугинский: До нынешнего года в бюджет не закладывались средства на судебную санацию и на предоставление гарантий за должника. Такие статьи расходов позволят предотвратить банкротство хотя бы самых проблемных предприятий. Госбюджет мог бы выкупить тот же Омский завод, сохранить производство и вдохнуть в него новую жизнь.Процедура так называемого финансового оздоровления вводится на 18 месяцев. Предприятие-должник должно найти деньги и вернуть кредитору. При этом ему запрещено реализовать часть своего имущественного комплекса по рыночным ценам, чтобы рассчитаться. А ведь стоимость всего комплекса бывает несравнима, почему, собственно говоря, его и пытаются получить в собственность коммерсанты. Ситуация - абсурдная.
- Выходит, что пока самый эффективный способ борьбы с криминальными банкротствами - административный ресурс?
Свириденко: Я предлагаю создать координационный совет при президенте, который бы занимался проблемами банкротств оборонных предприятий. Уже создана правительственная комиссия, которая, надеюсь, сможет повлиять на проблему, ставшую чрезвычайно острой. Одно важное стратегическое предприятие в течение года пережило четыре попытки обанкротить его. А вообще, по сравнению с предыдущим годом количество таких процессов в Московском арбитражном суде выросло в два с лишним раза.
- В сохранении важных для обороны производств заинтересовано государство. По-хозяйски ли оно смотрит за ними?
Барановский: К сожалению, министерства и ведомства зачастую не согласовывают свои позиции при банкротствах. В Санкт-Петербурге есть НИИ, который выпускает спецкаучуки. Без них не взлетит ни одна стратегическая ракета, в том числе новейшая "Булава". Предприятие оказалось в долгах, причем на 90 процентов - перед государством. Налоговая служба подает на банкротство, институтские корпуса выставляют на торги. Долгов на 11 миллионов рублей, а ущерб от ликвидации будет на миллиарды. Но Роснаука, в чьем ведении институт, спохватилась, когда было уже введено конкурсное управление. Это и есть пример плохого взаимодействия госорганов. Вот почему нужно повышать эффективность работы координирующих органов.
- Почему успешные прежде предприятия попадают в долговую яму и становятся легкой добычей коммерческих хищников?
Барановский: Существует в том числе и проблема грамотных управленцев. Многие предприятия потеряли умных менеджеров, у руля оказываются некомпетентные или корыстные люди, которые порой сами стремятся обанкротить свой завод и поживиться на активах. Одно московское предприятие выпускает гироскопы для подводных лодок. Оно владеет большими площадями, рыночная цена которых несопоставима с долгами предприятия. Конечно, это лакомый кусок для новых хозяев. Сценарий очевиден: недвижимость продадут, погасят долг, остальное положат себе в карман, а производство и ученых выкинут на улицу.
- И ничего нельзя поделать?
Барановский: Есть проверенные компании и холдинги , которые давно и успешно работают с оборонным комплексом. Почему бы не передать оказавшееся в тяжелом финансовом положении предприятие в управление им? Они тоже продадут часть активов, но не купят на эти деньги яхты и дворцы под пальмами, а сохранят производство, научно-исследовательскую деятельность и что самое главное - инвестируют средства в оборонку.
- У нас есть "Рособоронэкспорт", Федеральное агентство по промышленности. Разве это не их задача?
Барановский: На человека можно нагрузить 60 килограммов и он их понесет, а если 200? Он упадет и груз его раздавит. Есть такое понятие, как предел управляемости, поэтому нельзя на них нагрузить все проблемы оборонки. Дай им бог эффективно решать те , что есть. Не нужно бояться частного бизнеса в оборонке.