Кроме Южного и Сибирского федеральных университетов будет создан и Тихоокеанский национальный университет. Решение только-только принято, и Приморье, таким образом, "успело запрыгнуть в последний вагон".
По мнению директора Тихоокеанского центра стратегических разработок, доктора экономических наук, профессора Михаила Терского, в объявленном курсе на ускоренное развитие Дальнего Востока одну из ключевых ролей играют кадры, а существующая в регионе система образования не соответствует поставленным задачам. Так осилят ли дальневосточники создание национального университета? Своим мнением с читателями "РГ" делится профессор Терский.
Российская газета | Михаил Васильевич, можно ли создать национальный университет, соответствующий новым задачам, объединив в мегауниверситет ресурсы наших университетов?
Михаил Терский | Когда я услышал, что надо вернуться к идее Николая II, который считал, что на Великом океане у Великой страны должен быть Великий университет, я порадовался. Наконец-то... Но это архисложная задача. Ведь в стране огромное количество университетов, а нужно создать, с точки зрения экономики, транснациональный вуз, который мог бы конкурировать с мировыми университетами. Таких в мире, кстати, не больше 50, но именно они формируют мировое пространство культуры - научной, политической, технологической, духовной, то есть задают смыслы будущего. Подготовка кадров для них - лишь инструмент, с помощью которого обеспечиваются будущие изменения.
У нас таких университетов, соответствующих мировым стандартам, в принципе, всего два - в Москве и Санкт-Петербурге. Я учился в обоих, и поэтому могу утверждать, что они еще не готовы глобально влиять на мировую культуру в том высоком смысле, о котором я говорю. Они играли такую роль во времена СССР - в масштабах мировой системы социализма. Сегодня они в целом просто готовят кадры, по отдельным направлениям классные, по каким-то - хорошие, а по целому ряду в соответствии с Госстандартом с единицей измерения "один как".
РГ | Какое место в этом ряду, по вашему мнению, занимают дальневосточные университеты?
Терский | Дальневосточные региональные университеты можно сравнить с вспомогательным флотом. Сейчас идут разговоры, что можно, объединив нескольких таких университетов в один, сделать национальный (или мировой) большой. Сомневаюсь. Если собрать в кучу десяток кораблей, пусть и больших, авианосец из них все равно не получится! Нужно новое качество, которого у наших университетов нет, какими бы продвинутыми в части инноваций они ни были. Спросите любого из наших ректоров, как он собирается, объединив десяток дальневосточных региональных университетов, за пять лет создать тот же МГУ? Никто внятно не ответит! А тот ведь только на подходе к мировым университетам - Гарварду или Принстону, которые влияют на развитие мировой культуры. Если такие менеджеры в регионах появляются, они являются национальным достоянием России.
РГ | А чем региональные университеты принципиально отличаются от того же МГУ?
Терский | Региональные университеты я называю "шишкарями". Они создали огромное количество учебных мест, равное количеству выпускников местных школ. Ездят по населенным пунктам и уговаривают родителей отправить детей на учебу в региональную столицу. Ну, а поскольку там не хватает общежитий, в каждом районом центре открывают по филиалу. Уровень подготовки наших специалистов не соответствует мировым стандартам, так как 80 процентов полученных ими знаний реально не коммерциализируется, то есть затраты на его получение не окупаются и в реальной жизни никогда не пригодятся. Поэтому люди, которые когда-то в этих вузах учились и поднялись по социальным лифтам в средний класс, заняли должности и посты в местной экономике, перестают брать выпускников региональных университетов (если нет блата), в силу того, что понимают их реальный уровень профессиональной подготовки. Возникает стратегический разрыв: высшее образование перестает помогать перемещаться в средний класс - социальные лифты оказываются заблокированными. Тогда выпускники региональных университетов начинают уезжать, двигаясь вдоль Транссиба и в сторону Москвы. Там им легче устроиться, ведь в дипломах - стандартный перечень дисциплин, а там никто не знает брэндов дальневосточных региональных вузов. Наших выпускников берут, но на зарплату раза в полтора ниже, тем самым снижая свои издержки. Получается, что наши университеты выполняют роль пылесосов: они высасывают людей из провинции и выталкивают их на рынки других регионов России! Но страна-то в этом совершенно не заинтересована.
РГ | А в чем она заинтересована?
Терский | Ей нужно, чтобы мы выталкивали их на рынки Китая, Кореи, Японии. Сегодня большая проблема у наших компаний найти, например, хорошего агента для работы в Сингапуре на обслуживании наших транспортных линий. Чтобы он знал сингапурское право и таможенные особенности. И в Китае - такая же картина. Мы не готовим таких специалистов, а это создает проблемы для выхода всей России на рынки Индонезии, Малайзии и других стран этого региона. Вот в чем проблема! Вот почему нам крайне нужен такой мировой университет. Это проект национального, а не краевого масштаба.
РГ | Для этого нужны большие деньги...
Терский | Да, такой университет в десять раз дороже проведения любого форума АТЭС. Его бюджет в два-три раза больше консолидированного регионального бюджета. Но не это главное. Это же изменит уровень социальной и культурной жизни Владивостока. Это работа на будущее... Нам здесь нужен университет, который изменит отношение к России в АТР. Мы должны начать готовить людей, через которых будем менять отношение к России в целом. Сейчас нужно готовить целый набор управленческих документов, разрабатывать концепцию и самое сложное - создать систему управления новым знанием. Здесь сложилось много деструкций, стратегических разрывов. Растет разрыв в стандартах знаний: студент формирует свое отношение к дисциплине через личностный опыт преподавателя, то есть преподаватель доносит до студента только то, что сам понял и что ему кажется интересным. Все остальное - бесплатное приложение в виде технологизированной системы тестов.
Преподаватель в системе "знание-студент" - антропологический пример жизненного успеха. Он формирует отношение студента к дисциплине, миру, демонстрируя, как знание может дать успех в жизни. А теперь вспомните: кто из вузовских преподавателей для вас стал таким примером? С трудом вспомните одного-двух, а ведь в подготовке каждого специалиста заняты 40-50 преподавателей.
Процесс обучения становится честью мультимедийного комплекса: рисует презентации, сочиняет тесты (кто по-сложнее, кто попроще), собирает из Интернета задачки, упрощает учебники. По целому ряду
дисциплин дело доходит до абсурда.
Возьмем роман Достоевского "Преступление и наказание". Читаю тест для студентов второго курса: чем Раскольников убил старушку? Варианты ответов: ножом, топором, словом. А почему именно топор? Этот вопрос уже кое-кого может ввести в ступор. А ответ на вопрос, за что Достоевский так ненавидел старушку, у большинства студентов-филологов за пределами интеллектуальных возможностей. Как тестами подвести студента к мысли, что Раскольников, по существу, это сам Достоевский, который ненавидит друзей, которые не дают ему денег, чтобы играть в казино? И он об этом пишет в своих письмах. А топор - символ революции... Как это в тестах сформулировать? Я не знаю.
Такая система технологизации знаний теряет большой смысловой пласт ответа: почему? Так формируется конвейер, с которого выходят одинаковые специалисты. Сегодня система образования не предусматривает индивидуализации, а это ключевой ресурс национальных университетов. Процесс огранки, создающей личность. Национальный университет - место, где знание хранится, передается и транслируется, то есть воплощается в компетенцию. Сегодня 50 процентов успеха состоит именно в последнем. А у нас преподаватели обладают знанием, но не обладают компетенцией, ее им просто негде получить.
РГ | Но и во главе такого проекта должна стоять масштабная личность…
Терский | Да. Из тех людей, кто сейчас возглавляют наши вузы на Дальнем Востоке, я не вижу пока такой фигуры. По статусу, по духовному и политическому влиянию он должен превосходить любого губернатора. Когда я смотрю, как наши ректоры собачатся за места в думе, ведут какую-то мелкую борьбу, мне это непонятно. Ну, не приходит в голову ректорам Принстонского или Гарвардского университетов становиться депутатами или конгрессменами. Они формируют мировое культурное пространство, решают задачи, которые находятся за пределами их жизненного срока. И это очень важно... Замечательно, что у нас появляется шанс кардинально поменять пространство вокруг. Его нельзя реализовать за короткий срок, но мы должны этим шансом воспользоваться, даже если задача кажется сейчас непосильной. Только так возможно развитие.