Поделиться
А тем временем фильмы Ежи Штура-режиссера получают награды на европейских кинофестивалях, его ученики успешно трудятся на актерском и режиссерском поприще, а сын стал звездой польского кино, и, если вы говорите про знаменитого актера Штура, необходимо уточнять, кого вы имеете в виду - Ежи или Мачея. Ежи Штуру все удается, все, за что он берется, обречено на успех, а виной этому - талант, кипучая энергия и полная самоотдача.
Российская газета | Пане Ежи, как готовитесь к юбилею?
Ежи Штур | К какому юбилею?
РГ | У вас же 60-летие на носу?
Штур | Да. А я и забыл... Я сейчас начинаю работу над новым фильмом "Коровуд" по собственному сценарию. Уже начались кастинги актеров.
РГ | Какие-нибудь исполнители, наверное, уже известны? Например, вы...
Штур | На сей раз я дал себе маленькую роль. Это будет первый фильм режиссера Ежи Штура, в котором я не буду исполнителем главной роли. Речь пойдет о молодых людях - им по двадцать лет, они студенты. И одновременно это история их родителей, которым сейчас по сорок с лишним лет. Ну а поскольку мне, как вы сказали, скоро исполнится шестьдесят, я для этих ролей староват. И вместе с ассистентами, которые когда-то тоже были моими учениками (я преподаю на актерском факультете в Кракове и на режиссерском - в Щленском университете), мы пытаемся оценить молодых актеров. Вот приходит на кастинг моя студентка. Ну так я ее знаю, знаю, на что она способна, а на что - нет. И мои ассистенты, как люди со стороны, иногда могут заметить что-то интересное. В марте уже должен быть отобран весь актерский состав, и в марте начнутся съемки. Слава богу, я получил деньги на фильм. Сейчас это становится все труднее. Идет смена поколений, молодые режиссеры напирают, и меня радует, что мой сценарий заинтересовал. Я могу работать дальше.
РГ | Не могли бы вы кратко рассказать, о чем этот фильм?
Штур | Знаете, мне сложно говорить о нем кратко. Наверное, это фильм о молодежи, которая живет в современном мире. Этот современный мир открывает перед людьми множество возможностей, но воспользоваться ими можно по-разному. Сидя вот за этим столом в кабинете ректора Высшей театральной школы, я начал задумываться: почему в последние годы я все чаще получаю бумаги из разных учебных заведений о том, что тот или иной ученик был исключен из этого учебного заведения и его нельзя принимать в вузы. Иными словами, "волчий билет". И 99 процентов случаев связано с плагиатом. Проще говоря - итоговые работы списаны из Интернета, сделаны на заказ. И мои герои тоже сталкиваются с соблазнами этого мира. Я хочу сделать фильм о чувствах этих современных молодых людей. Вообще, меня всегда интересовало, почему эта девушка выбрала именно этого парня, а ему нравится другая...
РГ | А вы можете ответить на этот вопрос?
Штур | Нет. Но я могу его задать. А зритель пусть попробует на него ответить. И это - одна история. А есть еще другая история - история их родителей. Сейчас эта история в нашей стране волнует каждого, она на страницах всех газет. Мы каждый день узнаем о том, что кто-то был агентом секретных служб в социалистической Польше. Недавно это был католический архиепископ, потом известный тележурналист. Каждый день узнаем о чем-нибудь подобном. И если я сегодня хочу снять фильм о нашей стране, то я не могу этого не видеть. Более того, я хочу чтобы все это увидели. Но меня это интересует с другой точки зрения. Мне интересно, что происходит с человеком, когда он подвергается публичному осуждению и в один день исчезает. Архиепископ, который должен был в воскресенье занять варшавскую кафедру, в понедельник уже сидел в одиночестве в часовне - забытый, оплеванный. Вот сейчас сделать бы о нем фильм. О том, что с ним происходит, как он это переживает. Ведь это страшная трагедия. И вот такого человека - отца одного из главных героев - я хочу показать в своем фильме. И третье - я хочу показать, что молодых все это не интересует, в том числе и трагедия родителей. Они даже не понимают, о чем речь. А для нашего поколения это важно. Я вот, например, сейчас жду, когда парламент примет закон, согласно которому и меня коснется люстрация. Ведь я ректор - это публичная должность. И мне придется написать в соответствующую инстанцию, чтобы мне выдали свидетельство о том, что я невиновен, что я не сотрудничал с органами. А могут и не выдать - вдруг окажется, что на меня есть какие-нибудь материалы, кто-то что-то сфабриковал, написал?
РГ | И зачем все это нужно?
Штур | Чтобы агенты коммунизма не занимали публичных должностей.
РГ | Но это же абсурд!
Штур | Вы говорите именно так, как мои молодые герои. Ну вот вы и поняли, о чем этот фильм. О столкновении двух миров. Ну а я, конечно, на стороне молодых. Я думаю, что они правы - нужно идти дальше. Вот такой фильм я придумал. Сейчас главное - актеров нужно найти подходящих.
РГ | Скажите, вы видите много молодых актеров, более того, вы их учите. Чем современные актеры отличаются от вас - молодых?
Штур | Я расскажу на примере театра, потому что играть в театре сложнее, чем в кино. Даже самая лучшая школа может подготовить актера до определенного уровня. Она дает набор основных навыков, которые нужно развивать. В мое время у молодого актера был один путь - после школы мы все шли в театр и там ежедневно практиковались. Иногда мне приходилось играть по 30 спектаклей в месяц, потому что в воскресенье их было два. А мой сын, который окончил ту же самую школу, в театре играет по два-три раза в месяц. Где он возьмет эту силу театрального актера, способность завладеть вниманием всего зрительного зала? Театры в Польше переживают кризис. Я так завидую русским актерам! Когда я бываю в Москве и у меня есть время, я иду в театр и вижу, как он нужен людям! К тому же нынешних актеров интересуют совсем другие вещи. Для моего поколения театр был трибуной, с которой мы могли говорить о свободе. Это была наша миссия. А сегодня со сцены говорят об одном человеке, например, рассматривают его сексуальность. Сейчас театр говорит с одним зрителем, а мы говорили с толпой... И еще одна вещь: все больше студентов у нас одновременно учится где-нибудь еще. Мы не могли даже подумать о таком! Когда я учился, я знал, что буду актером до конца жизни, что это - моя судьба. Вот так изменился мир. Ну и самое плохое: они не умеют работать в коллективе. Они растут поодиночке, смотрят телевизор, играют в компьютер. Чтобы познакомиться с девушкой на дискотеке, даже говорить не надо. Помню, как я в свое время старался, чтобы понравиться девушке, сколько говорил, сколько рассказывал. А на этих дискотеках все равно ничего не слышно. Только смс-сообщение можно послать, что любишь. Я в шутку называю это школой монологов. Монологи хотят произносить все, а с диалогом все хуже. Приходится искать лекарство.
РГ | Какие эмоции вы испытываете, когда играет ваш сын?
Штур | О, я за него волнуюсь гораздо больше, чем за себя. Ведь я - педагог, да к тому же знаю эту профессию не понаслышке. Я становлюсь теперь несколько старомодным, учу так, как учили меня, уверен, что педагог существует, чтобы указать на то, что получается плохо. Ведь там, где хорошо - и так хорошо. В России сохранилась эта система, что мне очень нравится. Но современные молодые люди плохо переносят критику. Они хотят, чтобы их только хвалили. И в отношениях с сыном то же самое. Когда я смотрю его работу, я вижу: "Тут плохо, там плохо и тут плохо". И я говорю ему об этом. А он-то хочет услышать: "Сынок, ты играл фантастически!"
РГ | А что вы чувствовали, когда ваш сын играл вашего сына?
Штур | А вот тут я внимательно к нему приглядывался. В своем последнем фильме - "Прогноз погоды" я поставил перед ним непростую задачу, потому что его персонаж был совершенно на него не похож, и я об этом знал. Это был для него экзамен, и этот экзамен он сдал. Я был им доволен.
РГ | Вы работали с многими российскими актерами. Например, недавно в фильме Кшиштофа Занусси "Персона нон грата" вы встретились на съемочной площадке с Никитой Михалковым. Есть ли у вас какие-нибудь любимые русские актеры, есть ли друзья среди них?
Штур | Я не знаю, могу ли назвать Никиту Михалкова своим другом, но я очень люблю с ним общаться. Я также испытываю теплые чувства к актерам, которые играли в моих фильмах. Ирина Алферова потрясающе сыграла у меня в "Историях любви", она удивительная женщина. А недавно меня награждали премией в Москве. И среди лауреатов была Татьяна Самойлова. Боже мой! Когда-то я был в нее просто влюблен! "Летят журавли" - один из лучших фильмов, какие я видел в жизни. И когда я встретил ее теперь, это было такое сентиментальное чувство... А Баталов? Да, это мое поколение... Кто еще? Ну, например, я всегда с удивлением смотрю на работу Меньшикова, это большой актер.
РГ | Пане Ежи, вы педагог, сценарист, театральный актер и актер кино, кинорежиссер и театральный режиссер, вы также написали книгу. Что еще вы хотели сделать, но не сделали?
Штур | Я не знаю. У меня такой характер... Мне все время кажется, что за каким-то поворотом меня еще ждет что-то интересное, то, что сейчас я не могу себе представить. Я помню, как закончились съемки моего фильма "Истории любви". Я ехал домой - в Краков. Внутри - страшная пустота. Я сидел в поезде и понимал - все закончилось. Что я теперь буду делать? Сейчас войду в пустой дом... И вот я иду по лестнице и слышу, как звонит телефон. Думаю: не успею. А он настойчиво звонит. Я открыл дверь, вошел, поставил чемодан, взял трубку. И слышу: "Господин Штур, известный английский драматург, актер и режиссер, лауреат нобелевской премии Харолд Пинтер хотел бы с вами встретиться. Не могли бы вы в пятницу приехать в Лондон? Он вас ждет". И так началась моя работа с Харолдом Пинтером, которая продолжалась год. А я то думал, что сяду один в пустой квартире, возьму бутылку водки... Теперь вы понимаете, как я живу? О своем новом фильме я думал целый год. От написания сценария до окончания съемок - еще полтора года ежедневных раздумий. Бывает, вдруг понимаешь, что тебе не нравится. Уже ничего не исправишь, фильм записан, с него делают копии и ничего уже не изменишь, а все равно думаешь, переживаешь.
РГ | Вы один из самых популярных и востребованных польских актеров. Почему вы стали режиссером? Чего вам не хватало?
Штур | Да я сам постоянно об этом задумываюсь. Ведь одно происходит за счет другого. Кто знает, может быть, если бы я был только актером, стал бы одним из величайших актеров Европы? Ведь все действительно складывалось прекрасно! Но я сбежал, начал заниматься чем-то другим. Знаете, с годами появляется желание что-то сказать людям. Вот сейчас я хочу вам и вашим читателям что-то сказать. И так каждую минуту. Это мною движет. Я говорю фильмом, говорю спектаклем, говорю, когда пишу что-нибудь. А ведь ответственность актера ограничена. Особенно в кино - ты отвечаешь за свой участок. Раз я хочу больше, то я должен делать все сам. Поэтому я стал режиссером. И если повернуть время вспять, если вернуться обратно в 94-й год, то я бы сделал это снова. У меня наконец-то есть что-то свое. Я могу делиться этим с людьми. И надо сказать, что они меня за это вознаграждают. Я помню, как зрители принимали мой фильм "Прогноз погоды" на Московском кинофестивале. Реакция публики... О боже, как это было приятно! Я вообще люблю ездить в Москву. Да что тут говорить, всегда приятно бывать там, где тебя любят.