Почитатели таланта Камбуровой услышали в исполнении любимой певицы песни из репертуара Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы, прозвучали произведения на стихи Осипа Мандельштама, Даниила Хармса, Юлия Кима. После концерта певица согласилась дать интервью для читателей "РГ"
Российская газета | В зале не было ни одного пустого места, ваши поклонники сидели на приставных стульях, стояли в проходах. Это важно для вас, Елена Антоновна?
Елена Камбурова | Я привыкла философски относиться к количеству зрителей, стараюсь не думать о том, сколько людей пришло на мой концерт. Гораздо важнее качество аудитории. Энергетика зала- вот что действительно имеет значение. Песня очень доверчива, а вместе с ней и я. Мне необходимо ощущать зрителей как своих друзей. Иначе не возникает обратная связь, без которой сложно выйти на свой творческий максимум.
РГ | Ваша артистическая карьера началась очень рано, вы много гастролируете. Изменилась ли атмосфера в залах?
Камбурова | Пожалуй, да. В Ростове, например, зрители стали как-то степеннее. Особая атмосфера сохранилась, наверное, только в Москве, в Санкт-Петербурге, быть может, еще в Новосибирске и в Киеве. Но есть одна закономерность, общая для всех городов и для любого времени: на мои концерты не ходят случайные люди, мою публику и сейчас можно назвать абсолютно неагрессивной, открытой, доброжелательной. И такой она была всегда.
РГ | Как вы настраиваете себя перед выходом на сцену?
Камбурова | Мне необходимы хотя бы полчаса тишины и покоя, за это время я успеваю внутренне собраться.
РГ | А приметы у вас есть?
Камбурова | Боюсь, что да, и они мне очень мешают. Я не люблю, когда дарят цветы перед концертом, мне обязательно нужно выйти из-за кулис на сцену с левой стороны. Далеко не всегда получается соблюсти эти условия, но я уже привыкла как-то уравновешивать все отрицательные нюансы. Есть у меня и талисман- не материальный. Это вера в то, что мои песни необходимы не только мне. Я не меняю своих ценностей, хотя мир вокруг стал другим. Иногда я чувствую себя чужой в современной жизни, но, слава Богу, не одинокой. С трудом могу смириться с некоторыми новшествами, которые так явно проявились в последнее время. Больно видеть, как обесценивается магия голоса, а голос в театре имеет огромное значение. Сейчас много молодых талантливых ребят, но не всем везет повстречать на своем творческом пути настоящего наставника, который помог бы раскрыться. То, что сейчас происходит с еще не оперившимися певцами- так называемая раскрутка,- ничего общего с искусством не имеет. Тут скорее чисто меркантильные отношения- сколько продюсер вложил в молодое дарование, сколько с этого получил…
РГ | Вам повезло с учителями?
Камбурова | Безусловно. Достаточно вспомнить нашу первую российскую Турандот Цецилию Мансурову. Я приехала в Москву из Киева, пыталась поступать в Щукинское училище, но меня не приняли, сказали, что подражаю Мансуровой, а я тогда еще и не видела ее ни разу. Одна абитуриентка дала мне адрес Цецилии Львовны, и я решилась ее навестить. Прямо у подъезда встретила эту великую актрису и стала читать ей стихи, потом мы поднялись к ней домой. Так завязалась наша человеческая и творческая дружба. Мансурова очень старалась помочь мне при поступлении в училище, но не получилось, и я целый год работала на стройке, чтобы иметь возможность остаться в Москве. Потом я все-таки поступила в училище. Судьба подарила мне встречу с Фаиной Георгиевной Раневской. Однажды я записала на радио "Сказки об Италии" Горького. Эту передачу и услышала Фаина Георгиевна. Она отправила в редакцию письмо, в котором очень тепло отозвалась о моем творчестве. В очередной раз, когда я пришла в студию, мне передали это письмо. Мы встретились у нее дома. "Деточка, как хорошо, что вы не фифа,- встретила меня Раневская.- У нас с вами есть общий недостаток. Не нос. Скромность". Раневская советовала мне быть ближе к театру. Она сказала, что благословляет меня. Это поддерживало меня в трудные времена. В ее доме я общалась с Улановой, Пельтцер, Саввиной, Юрским…
Свои последние три года Раневская встречала Новый год вместе со мной.
РГ | При всех претензиях, которые можно предъявить к сегодняшним временам, есть в них и положительные стороны. У вас появился Театр музыки и песни- театр Елены Камбуровой.
Камбурова | После нескольких лет усилий нам удалось получить собственную сценическую площадку. Распоряжением мэра Москвы нам выделили половину здания бывшего кинотеатра "Спорт". У нас очень небольшой штат, мы приглашаем актеров со стороны, если этого требует постановка. Мы хотим дать зрителю новое представление о песне. К сожалению, сейчас этот жанр воспринимается как сугубо развлекательный, а между тем песня- это произведение искусства с большой буквы. Я говорю о песне, в которой поэтическая образность сочетается с безграничными возможностями голоса и актерской игры, где звучит интонация любви и веры.
РГ | Люди, с творчеством которых вы соприкасались, часто становились вашими друзьями?
Камбурова | По-другому и быть не могло. Ведь если совпадают творческие пристрастия, то всегда возникает взаимный интерес и притяжение. Я записала "Балладу о Леньке Королеве" и "Реквием" Анны Ахматовой, цикл на стихи Маяковского. Эти работы подружили меня с Булатом Шалвовичем Окуджавой. То был незабываемый период в моей жизни. Присутствовать при рождении песни, которую сочинил Окуджава, довелось немногим. Я помню, как однажды приехала к нему в гости, а он сидел за роялем и оттачивал мотив песни, посвященной Исааку Щварцу. "Музыкант играл на скрипке, я в глаза его глядел…" Впоследствии я часто исполняла на концертах эту вещь.
РГ | У Окуджавы есть замечательные строки: "Когда мне невмочь пересилить беду, когда подступает отчаянье, я в синий троллейбус сажусь на ходу, в последний, в случайный". Есть ли у вас собственный способ преодоления черной полосы?
Камбурова | Есть, и я могу порекомендовать его вашим читателям. Может быть, это и не панацея, но весьма действенный метод. Если невезенье выбрало вас в свои спутники, не надо причитать и жаловаться. Работа - единственный способ защититься от хандры.