Политолог Глеб Павловский начал презентацию этой книги с чистосердечного признания. Дело в том, что новая книга Владимира Малявина - это в значительной части переиздание его же труда "Гибель древней империи", появившегося четверть века назад и ставшего библиографической редкостью. По словам Павловского, он, будучи в то время в тюрьме, переписывался по ее поводу с друзьями. Казалось бы, сугубо академический труд воспринимался ими как актуальный политический памфлет о приближающейся гибели советской империи. Что осталось актуальным в этой книге и по сей день, раз ее переиздание вызвало столь большой интерес? Об этом корреспондент "РГ" беседует с Владимиром Малявиным.
Российская газета: Почему описанная в вашей книге история заката Ханьской империи, произошедшая много веков назад, читается злободневно и в наше время?
Владимир Малявин: Дело в том, что в ней получилась наглядная иллюстрация, как люди делали историю. В позднейшие эпохи была реализована программа ученых "ши", живших во времена краха. Мне хотелось показать, как из безличного порядка истории прорастает личностная судьба. Сначала через судьбу "разумного сословия", затем в лице отдельных его представителей.
РГ: Актуальность поведения ученого сословия во времена краха империи понятна, а что насчет самой империи?
Малявин: Не менее важной для нас сегодня является проблема империи. Россия - многонациональное государство, в своей основе она имеет имперскую матрицу. Но сегодня в нашей стране на гребне волны - национальный сепаратизм, и мы, как бы стесняясь самих себя, не можем ему противопоставить положительный образ империи. А ведь в ней есть особая историческая сила, некий транцендентный прорыв, который выше всего, что ограничено национальными рамками.
В этом, кстати, сила всех древневосточных империй. В империи есть мудрость проникновения в те глубины сознания, когда сопричастность людей друг к другу обнаруживается еще до того, как возникают историко-культурные формы их общения. В этом мне видится непреходящая сила и потенциал империи.
РГ: Как вы относитесь к тому, что раздаются голоса, предрекающие дальнейший распад бывшей Российской империи?
Малявин: Думаю, мы не можем по собственному желанию отказаться от имперского наследия, как бы этого кому-то и ни хотелось. Россия изначально государство, которое было, есть и будет влиятельной геополитической силой. Если бы мы, как советуют современные социологи, занялись "раскурочиванием" всех социальных институтов, мы бы пришли не к хаосу и к бесчеловечности, а к обнажению странной правды: мы более всего связаны друг с другом в момент, когда нас ничего не связывает.
Я все чаще думаю, а что если вообще "распустить" Россию на все четыре стороны? Настолько все здесь хаотично, сделано "на живую нитку", настолько все институты текучи и постоянно сносятся подводным историческим течением. Я уже даже не боюсь этой мысли. У Жана-Люка Нанси, современного французского мыслителя, есть книга "Общество, которое перестало работать". Крах институтов общества, как ни странно, обнажает связь, которая не менее сильна, чем сила, с которой такой крах пытаются навязать. Между прочим, это именно то Дао, на котором стояла китайская империя. Это то, что спасало ее в постоянных гибелях, оставляя в то же время тем, что она есть.