Российская газета | В дореволюционном языке было очень хорошее слово "призрение". Оно означало любовную заботу по отношению ко всем слабым и старым. Не кажется ли вам, что современное общество, переставив буквы в азбуке человеческих ценностей, презирает своих стариков?
Карен Шахназаров | Отношение к старикам - одно из черных пятен на совести нашей страны. Между тем в России всегда с уважением относились к старости. Но в эту традицию никак не укладывается все, что с 1991 года у нас происходит: пропавшие деньги на сберкнижках, уровень пенсий, махинации с лекарствами и последний случай с пожаром в доме престарелых. Сегодня Россия - одна из богатейших стран мира. Олигархи качают огромные деньги, но, заметьте, в последние пятнадцать лет ни одного перерабатывающего завода не построено. Зато тридцать тысяч ресторанов в Москве открыто. И казино. Строго говоря, нынешнее богатство страны создано в советское время теми, кто сегодня большей частью на пенсии. Это их заслуга. Однако почему-то деньги за них получают какие-то странные люди из "куршевелей".
РГ | Кто, с вашей точки зрения, обязан заботиться о престарелых гражданах?
Шахназаров | Дети, конечно. Это их прямой долг. Но и государство обязано отдавать им свои долги. Хотя бы минимальные: в форме нормального медицинского обслуживания, домов для престарелых - современных, с хорошими условиями, достойных, а не нищенских пенсий.
Хорошо было бы, если бы и церковь не осталась в стороне. Все государственные и общественные институты должны быть задействованы в заботе о престарелых. В этом и есть смысл существования нормального общества.
РГ | Вы смогли бы поместить родителей в казенное заведение?
Шахназаров | Очень сложный вопрос. Я думаю, что никогда бы этого не сделал. Однако в мире эта практика очень распространена. И у нас она могла бы прижиться, если бы эти дома были высокого класса. Возьмите кинематографистов. Многие по разным причинам живут в Доме ветеранов кино в Матвеевском. Я знаю, что это более или менее приличное место. И если человек сам для себя сделал такой выбор, я не вижу в этом ничего ужасного. Когда же родителей выпихивают в богадельни, да еще в такие, которые горят, это преступление.
РГ | Поймете вы своих детей, если они отдадут вас в дом престарелых?
Шахназаров | Лично меня? Вообще-то не очень бы хотелось. На самом деле даже те, кто сам выбирает себе место жительства, идут туда не от хорошей жизни. Наверное, в идеале каждый хотел бы последние годы провести среди близких, в тепле и уюте. Понятно, что жизнь складывается по-разному: кто-то одинок, кому-то не хватает денег. Ну а если бы дети отправили? Я думаю, не дойдет до того, что меня кто-то куда-то отправит. Привык всю жизнь за себя отвечать, надеюсь, что и в старости так будет. Вот я думаю, может быть, лучше не доводить до такой немощи, когда не сможешь решать, что делать дальше?
РГ | Карен Георгиевич, а вы боитесь старости?
Шахназаров | Если честно, я мало думаю об этом. Мне кажется, что старость - это естественное состояние человека, которого не избежать. Наверное, не лучшая пора человеческой жизни. Но с этим ничего не попишешь. Если принимаешь жизнь такой, как она есть, как ее дал нам Всевышний, не имеет смысла на этот счет много рассуждать и комплексовать. Другой вопрос - стараться сохранить свою дееспособность. А для этого нужно принимать меры, ну, например, спортом заниматься.
РГ | Вы это делаете?
Шахназаров | Конечно, во всяком случае у меня очень энергичная жизнь. Стараюсь нагрузки не снижать. Думаю, это важно именно для последнего этапа жизни.
РГ | Как вам кажется, можно ли быть счастливым на исходе лет?
Шахназаров | Только отчасти. Когда меня спрашивают, что такое счастье, я отвечаю: это когда человеку 20 лет. Потому что это время иллюзий, когда все еще впереди. Исходя из этого, счастье в старости относительное. Хотя... Оно, наверное, выражается в чем-то другом: в чувстве удовлетворенности, множестве разных интересов. Кстати, когда много детей, которые что-то хорошее в жизни уже сделали, тоже счастье.
РГ | Вы человек очень разносторонний и активный, но есть такие дела, о которых вы думаете: вот выйду на пенсию, тогда и ...
Шахназаров | Понимаете, у нас нет такого понятия, как пенсия. Формально она есть, но все равно люди моей профессии пытаются заниматься любимым делом в той или иной форме: кто-то преподает, кто-то фильмы снимает до последних дней. Не всегда, правда, с хорошими результатами, но все-таки стремление снимать кино сохраняется у большинства. Надеюсь, и у меня так будет. Хотя не исключаю, что я поверну к литературному творчеству.
РГ | В планах мемуары или еще рано о них думать?
Шахназаров | Да мне уже несколько раз предлагали их написать. Но, на мой взгляд, нужно иметь за душой что-то очень важное, чтобы рассказывать всему свету. Я пока не беру на себя такую ответственность.
РГ | Поздняя зрелость - это мудрость, снисходительность и доверие к молодым. С таким багажом можно, наверное, ставить художественные задачи, которые не под силу в молодости. Есть темы, которые вы пока не решились бы обсуждать со зрителями?
Шахназаров | Трудно сказать. Самый творческий возраст, прямо скажем, простирается от 30 до 60 лет. Но, с другой стороны, есть Луис Бонюэль, который лучшие свои фильмы снял после 70. Все индивидуально. Вполне возможно, что на какие-то темы мне вдруг захочется по-новому взглянуть лет через 20.
РГ | Это будет по-тютчевски - о последней любви?
Шахназаров | Я бы напоследок сделал что-нибудь для детей, сказку какую-нибудь. Кстати, такого я еще не снимал.
РГ | Встречали ли вы в жизни пример красивой старости, когда уместно сказать, что наступила осень патриарха?
Шахназаров | Старость двулика. Возраст человека - в его глазах: они или теряют жизнь, стекленеют, пустеют и ничего не выражают, или светятся. Достаточно взглянуть на портрет Льва Николаевича Толстого. Удивительный юношеский взгляд. Но я видел точно такой и у современников. Например, Сергей Федорович Бондарчук принадлежал к числу таких людей. Очень мощно и значительно выглядел. В возрасте он был, может быть, даже красивее, чем в молодости. Мой покойный отец сохранял живость необыкновенную до последних своих дней. У него были ясные и живые глаза молодого человека.
Думаю, что старость - это испытание: в этот период жизни и лучшие, и худшие черты становятся более заметными.
РГ | Кто-то стареет красиво. Но немало и таких, кто был необыкновенно красив в молодости, но стал очень неприятным в пожилом возрасте. От чего это зависит?
Шахназаров | От того, что называется словом "порода". Ее не пощупаешь и не потрогаешь, но она есть. Порода проявляется именно в старости. Тогда и становится понятным, несет ли в себе человек какой-то набор благородных генов. Однозначно сохраняют красоту только люди, которые живут богатой духовной жизнью.
РГ | Вы жалеете о чем-то, что не успели сделать для своих родителей?
Шахназаров | ... Да, конечно. Я не хочу говорить о личных вещах. Но есть моменты, о которых я очень жалею. Мама у меня, слава богу, жива, а папа ушел. И сейчас я корю себя за то, что не сделал, не сказал.