Розовскому не дашь 70

Когда слушаешь сегодня его необыкновенно темпераментную речь, его полемику с современным театром, только диву даешься - сколько в нем молодости и энергии. Розовский - один из немногих, кто сохранил свое видение театра и его места в обществе со времен своей молодости.

А видение это возникло у него в те самые "оттепельные" годы, когда страна скинула страшное сталинское иго, когда шаг за шагом раскрывались преступления режима, когда выходили из небытия имена и рукописи, казавшиеся навсегда исчезнувшими. Созданная им в 1958 году при МГУ студия "Наш дом" была настоящим очагом свободы.

В "Нашем доме" начинало столько замечательных актеров и режиссеров, что одно их перечисление заняло бы немало места. Илья Рутберг, Алик Аксельрод и Марк Розовский специального театрального образования не имели, но создали один из самых популярных молодых театров страны. В спектаклях "Нашего дома" играли Александр Филиппенко, Михаил Филиппов, Семен Фарада. И самый отчаянный и смелый до безумия в этом театре был Марк Розовский.

Он и до сих пор к самым главным жизненным добродетелям относит честность с самим собой. Он гордится тем, что никогда и ничего не поставил ради карьеры или в угоду партии и правительству. Когда в 1969 году "Наш дом" закрыли как антисоветский, Розовскому было запрещено работать в театрах. Только несколько лет спустя его буквально спас Георгий Товстоногов, предложив поставить у себя в БДТ "Бедную Лизу".

Обо всем этом можно прочесть в новой книге режиссера, только что вышедшей в издательстве "Вагриус". Книга называется "Дело о конокрадстве". Не побоявшись вызвать бурю в театральной среде, в этой книге Марк Розовский обвинил в плагиате ... самого великого Товстоногова. В своих предъюбилейных мемуарах он в подробностях рассказывает о постановке "Истории лошади".

Сразу после премьеры спектакля в 1975 году и все время, пока спектакль был жив, театральный мир судачил о том, что именно он был подлинным режиссером спектакля и лишь на последнем этапе к нему подключился великий Товстоногов, Гога, законодатель театральных нравов Ленинграда, единоличный вершитель множества судеб.

Марк Розовский горячечно и страстно вступился в книге за свое отобранное Товстоноговым авторство. Мне кажется, что здесь им руководили не только тщеславие и обида. Он одержим любовью к свободе, он презирает зависимость и ненавидит ложь. Он борется не с мертвым Товстоноговым, но с самим принципом режиссерской деспотии, который позволяет не считаться с тонкостью чужих прав: "Меня спрашивают постоянно: а почему вы раньше это не сделали? Раньше я вынужден был бы тут же эмигрировать. Если они сейчас на меня столько вылили, то представляю, что было бы при жизни Георгия Александровича. Тогда вякнуть нельзя было. И я об этом написал".

Таков он, Марк Розовский, совсем неюбилейный человек. Один из его последних спектаклей - "Носороги" по пьесе Ионеско - яростный антифашистский крик, актуальная притча о коллективной мимикрии и силе индивидуальной свободы. В его сочинении носорогом, то есть слившимся с толпой существом, человек становится незаметно, исподволь, просто потому, что так выгоднее.

Сам Марк Розовский до сих пор остается одним из самых непримиримых, страстных и ни на кого не похожих лиц отечественной культуры, всегда готовым к бою за свободу и справедливость - на театральных подмостках, телеэкране или в комиссии по правам человека.