В постсоветской России это третья попытка оказать молодежи государственное внимание. Но ни постановление Верховного Совета (1993 г.), предписывавшее правительству и субъектам Федерации принять меры "по обеспечению дополнительных гарантий" молодежи, ни Закон "О государственной поддержке молодежных и детских общественных объединений" (1995 г.), обещавший субсидии им, практического развития не получили. Что на доброе дело денег в казне не хватило - это дежурное объяснение. Тогда денег не было, а теперь вдруг нашлись? Несерьезно. Просто прежняя власть не знала, что такое "оранжевая" угроза, а на "Марш несогласных" в ту пору выходила лишь пенсионная гвардия под красными стягами. Тогда не было, впрочем, и юных энтузиастов с ликом Ельцина на майках. Поколение, выбравшее пепси, тусовалось на дискотеках, а не в лимоновском "бункере" и не под окнами "вражеских" посольств.
Теперь - иное. Ведь, что там ни говори, публичная политика у нас никуда не исчезла. Выдворенная из стен парламента, она вышла на улицы, только и всего. "После льгот отменят жизнь", "Нам нужна служба по контракту, а не рабство по призыву", "Нет - выборам без выбора!". Это с одной стороны. А с другой - "Позор Эстонии!", "Мы гордимся великой Россией!", "Путин - наш президент!". Между этими полюсами кого только нет - социалисты, евразийцы, "зеленые"... Около 20 тысяч зарегистрированных молодежных организаций и почти 200 тысяч незарегистрированных.
Помогать всем подряд государство не станет. Поддержку (информационную, материальную и финансовую) получат только молодежные объединения, прошедшие регистрацию. Таковая имеется у "Наших", "Молодой гвардии", "Местных" и прочих добровольцев, поддерживающих власть. Почти вся молодежная оппозиция регистрации не имеет. Да и не очень стремится иметь. Получить официальную регистрацию, чтобы, случись что, ее лишиться и тем самым оказаться под запретом - к чему такой риск? Закон "Об общественных объединениях" позволяет организациям, критикующим власть, существовать без регистрации и таким образом не давать юридических оснований к закрытию. Без регистрации не будет им никакой господдержки? Ну так ее и прежде не было. В общем, спроектированный закон ничего не добавляет юным робеспьерам и ничего не отнимает у них. Этот закон их вообще не касается.
Выиграют ли от этого закона провластные молодежные объединения? Думаю, тоже не очень. Но по обратной причине: у них и так все есть. Скажем, "Единая Россия" ввела на выборах всех уровней 20-процентную квоту для своих активистов, не достигших 28 лет. Иван Демидов, член Координационного совета "Молодой гвардии" "Единой России", так отозвался об этом решении: "Единая Россия" в отличие от остальных партий действительно открыла молодежи дверь в реальную политику". Действительно, о квотах для своей молодежи ни одна другая партия пока не заявляла. И, надо полагать, не только потому, что радикалы слева и справа не хотят соблазнять новобранцев депутатскими мандатами, предпочитая пополнять ряды лишь бескорыстными борцами за идею. Просто ни те ни другие по причине своей маргинальности никому не могут гарантировать хотя бы мало-мальской приобщенности к государственным делам. Да и кто поверил бы обещанию, скажем, Виктора Анпилова "открыть дверь в реальную политику" для юных активистов возглавляемой им "Трудовой России". Короче, местами в Госдуме и региональных парламентах оппозиционно настроенную молодежь заманивать бесполезно. Она и не очень стремится туда.
На фоне пожилых краснознаменцев и деморализованных либералов молодые критики режима привлекают внимание. И хотя способы гражданского волеизъявления, как и орудия протеста (майонез, пломбир, гнилые помидоры), к которым прибегает авангард красной и прочих цветов молодежи, вызывают немало вопросов, большинство новых левых и новых правых бескорыстно преданы своему новому левому и новому правому делу. В отличие от "взрослых" гуттаперчевых политиков они искренне одержимы идеей и почти не подвержены конъюнктурным поветриям. Перебежки из партии в партию нечасты в их среде. Партийное товарищество, весьма условное понятие в кругу политических аборигенов, для молодых-начинающих кое-что значит.
Отношения оппозиционной партийной молодежи со старшими товарищами тоже весьма любопытны. Эти отношения не укладываются в универсальную схему. В каждой партии свои порядки. Но разница между "большими" и "маленькими" всегда очень наглядна. Эта разница не в формах сопротивления, гарантирующих одним депутатское кресло, а другим - холодный пол "обезьянника". Разница в том, что "большие" заняты дежурной и унылой, им самим уже осточертевшей имитацией политического протеста, а "маленькие" действительно протестуют, делая это весьма изощренно и явно себе в удовольствие. Иногда "большие" потихоньку благословляют "маленьких" на какую-нибудь радикальную выходку: мол, мы бы сами, да нам не положено... Известное дело: что не позволено Юпитеру с его высоким статусом, то позволено быку.
Появление радикальных молодежных группировок не может не беспокоить власть. Ее заинтересованность в привлечении молодежи на свою сторону (специальный закон, о котором здесь речь, - еще один способ добиться этого) вполне понятна. На массовое уличное выступление требуется столь же массовый уличный ответ. С применением соответствующих средств политической обороны.
Мобилизацией молодежи занимаются и региональные политики. В Подмосковье появились "Местные". В Приморье действует "Наша страна". Юрий Лужков создал в Москве студенческое патриотическое движение "Гражданская смена". Почему крупные политики спешат обзавестись молодежными организациями? Это полезно двояко. Во-первых, как отклик на политическую конъюнктуру. А во-вторых, как способ укрепить собственные позиции.
Но не напрасны ли опасения, что без создания молодежных заградотрядов в Россию проникнет "оранжевый" вирус? Не преувеличена ли боязнь, что на нашей политической почве произрастет нечто похожее на "Пору" или "Кмару"? Универсальное соображение, что молодежь - самая бунтарская часть любого общества, не поможет ответить на этот вопрос тотчас и утвердительно. Бунтарская-то бунтарская, да только не у нас. И причиной тому не всеобщее подобострастие и не холодный практицизм нацеленных на карьеру молодых дарований. Скорее пофигизм. Апатия. Ну не генерируется политическая активность в аполитичном (судя по настроениям большинства) обществе. Малочисленность молодых участников "Маршей несогласных" - зримое тому подтверждение.
Однако в обществе зреет... нет, еще не протест, а смутное, подчас не умеющее осознать самое себя, связать следствие и причины, недовольство. То, что этим недовольством проникаются и юные завсегдатаи клубных тусовок, обитатели дискотек, тоже очевидно. Тем не менее для массового радикализма у нас нет никаких предпосылок. И в отсутствие подобной угрозы все чаще будет вставать вопрос: какое применение найти молодежным организациям, созданным в целях "антиоранжевой" профилактики?