Поделиться
Два месяца назад в Российском научном центре хирургии имени Петровского впервые в мире шестилетнему ребенку одновременно пересажены правая доля печени и почка от донора, несовместимого по группе крови.
С точки зрения мировых традиций органной трансплантологии, это может быть приравнено к безрассудству. Но именно это безрассудство и спасло жизнь Даниле Гусеву из Нижнего Новгорода.
По всем статьям мальчик от рождения был обречен. У него оказался серьезный генетический сбой: тяжелейший порок сердца, цирроз печени, недоразвитие почек. Все это сопровождалось непрекращающимся мучительным зудом.
Расчесы приводили к ранам. Незадолго до пересадки на правой ручке образовался фурункул. Его нужно было срочно вскрывать. А Данила уже был доведен до такой степени отчаяния, что не мог терпеть муки. Ведь помимо прочего он полтора года был на перитонеальном диализе - процедуре, даже для самых выносливых и терпеливых взрослых трудно переносимой. А тут шестилетний малыш. Данила пронзительно кричал. А когда уже в перевязочной понял, что врачи готовы вскрывать фурункул, этот мальчик с ангельским лицом и очень грустными взрослыми глазами во весь голос заявил о своих правах.
- Мама! - кричал Данила. - Скажи им, что они не имеют права меня резать. Они должны лечить меня лекарствами!
Сейчас член-корреспондент РАМН руководитель отдела пересадки органов РНЦХ РАМН Сергей Готье и главный научный сотрудник доктор медицинских наук Ольга Цирульникова вспоминают об этом с присущим им юмором. Тем более непосредственным спасителям мальчика хорошо известны все нюансы его мучительной жизни. Я видела ребенка до операций пересадки. Картина не для слабонервных. Чешется. Рядом измученная мама, которая постоянно меняет специальные мешки с раствором для проведения диализа, без которого последние полтора года Данила жить не мог. Все это сопровождалось очень объяснимой в данной ситуации истерикой и мамы, и сына.
Невыносимая жизнь. Не забудем и о том, что сердце мальчика в таком состоянии, что ни о какой пересадке не может быть и речи. Да и сама пересадка казалась более чем проблематичной. Вот такой замкнутый круг еще и потому, что в нашей стране нет инструкции по констатации смерти мозга у детей, а значит, и нет возможности пересаживать трупные органы детям. В данном же конкретном случае такое донорство Даниле бы не помогло, так как трупные почки от маленьких ребятишек непригодны для трансплантации: они не работают. Значит, все надежды только на родственное донорство. И мама Зоя, и папа Сережа были готовы к нему. Однако опять "но": у Данилы первая группа крови, у мамы - вторая, у папы - третья.
Дилемма наисложнейшая. Очевидно, что необходима пересадка и печени, и почки. Но сначала требовалась хирургическая коррекция порока сердца. А она при таком состоянии печени и почек более чем рискованна. Отказаться? Ничего не предпринимать? Это, наверное, было бы самое простое решение. Не рисковать.
- Сергей Владимирович, посещали вас подобные мысли? - спрашиваю у Готье.
- Откровенно говоря, нет. Это было бы не только непрофессионально, но и не по-человечески. Был уверен, что все же можно спасти ребенка.
- Но ведь нигде в мире прецедента не было: чтобы два органа, несовместимых по группе крови, были пересажены одновременно...
- Но кто-то же должен начать.
А мама Зоя все ходила за врачами, все убеждала: меня берите в доноры. Меня. И оказалась права.
В институте собрался консилиум во главе с директором академиком РАМН Борисом Константиновым. Тогда и решили: сперва профессор Алексей Иванов избавит Данилу от порока сердца. Риск был немалый, но все обошлось. Операция была выполнена блестяще, и Данила достаточно быстро после нее пришел в себя. Но зуд остался, без диализа ни шагу. А значит, без пересадки нормальной жизни не быть. И... началась подготовка к этой самой пересадке. Чтобы избежать реакции отторжения, нужно было избавить Данилу от антител к материнской группе крови. Несколько сеансов плазмафереза - и цель достигнута. За сутки до операции начали вводить ребенку лекарства для подавления иммунитета.
И день настал. 5 апреля в двух операционных бригады хирургов начали одновременно две операции. Сначала ведущий научный сотрудник института Эдуард Ким удалил у мамы Зои правую долю печени (тут сразу надо заметить, что печень - орган особый, способный восстанавливать свою массу в короткие сроки, поэтому такое изъятие для донора безопасно). После этого профессор Михаил Каабак удалил у донора правую почку.
Одновременно с этим в соседней операционной Сергей Готье удалил у Данилы больную печень и неработающие почки. Сразу после этого Сергей Владимирович имплантировал ребенку долю печени мамы. Затем Михаил Михайлович Каабак пересадил почку. На все про все ушло почти 16 часов. Пересаженные органы заработали прямо на операционном столе.
А когда потом в реанимации Данилка проснулся, он понял, что больше не чешется. Нет зуда и не нужен больше диализ. И еще одна вовсе пикантная подробность: последние полтора года мальчик не писал. А тут ему сразу приспичило. И это было для всех, может быть, самой большой радостью.
Почему же только теперь, по прошествии двух месяцев, мы пишем об этой уникальной операции? Да потому что сомнения у нас - не у хирургов - все-таки были: а вдруг... Вдруг ребенок не выживет, вдруг начнется реакция отторжения. И только после того как на прошлой неделе увидела, что Сергей Владимирович играет с Данилой в коридоре клиники в футбол, решила: написать можно. И Данила, и его мама выглядят абсолютно счастливыми. И фотографии, которые мы публикуем, сделаны вчера, накануне выписки сына и мамы домой - в Нижний Новгород.
- Сергей Владимирович, Данила на всю жизнь привязан к вашей клинике или он может теперь жить без вашей помощи?
- Жить может. Но приезжать в клинику пока должен раз в три месяца. А там, надеюсь, наши встречи будут заметно реже.
И как знать, может, Данила исполнит свое нынешнее желание: он заявил своим спасителям, что никогда не будет трансплантологом, а будет только кардиохирургом.
...А позавчера в центре хирургии сделана еще одна подобная операция - пациенту Жене из Ростова-на-Дону в день операции исполнилось семь лет. Донором доли печени и почки стал Женин отец. Все, тьфу-тьфу, прошло гладко.