Прогнозы - неблагодарная вещь, особенно накануне выборов. И все-таки есть глубокий смысл в том, чтобы хоть ненамного "отодвинуть пелену времени" и заглянуть в будущее - в 2008 год, в 2012-й, в 2015-й и дальше. Хотя бы потому, что наши представления о будущем очень сильно влияют на наши поступки в настоящем времени. Каким путем и насколько активно пойдет Россия? Какие опасности и вызовы ей придется парировать, чего опасаться и к чему стремиться? Что станет с нынешней элитой и кто ее сменит во властных коридорах?
"РГ" предложила поделиться своими соображениями на этот счет авторитетных экспертов - политологов, социологов, психологов, публицистов. Дискуссия была организована в рамках проекта "Будущее России: взгляд из центра и регионов" при поддержке ИНО-центра. Проектом руководила доктор философских наук, зав кафедрой политической психологии философского факультета МГУ Елена Шестопал. В исследовании приняли участие как известные московские политологи, так и ученые из семи региональных университетов. Сегодня мы публикуем лишь самое существенное из стенограммы этого обсуждения.
Елена Шестопал:
- Предваряя нашу дискуссию о том, какое будущее ждет Россию в 2008-2012 и в более дальней перспективе - до 2020-25 года, хочу сослаться на итоги двух масштабных исследований, которые проводились в рамках проекта "Будущее России: взгляд из центра и регионов". В его осуществлении принимали участие исследователи из МГУ им. Ломоносова и семи региональных университетов.
Результаты, которые нами были получены, базируются как на глубинных интервью с 300 региональными и московскими экспертами (политиками, политологами. Журналистами), так и на исследованиях политического сознания граждан в Москве и регионах, на серии дискуссий с привлечением ведущих экспертов, а также на авторитетных прогнозах специалистов в разных сферах общественных наук.
Мы исходили из того, что важнейшее влияние на эволюцию страны окажет властная элита, так как "правом первого хода" всегда обладает именно она. Все инициативы в политике и экономике будут направлены не "снизу вверх", а "сверху вниз", это очевидно.
Уже сейчас можно заключить, что до 2015-2020 полноценное гражданское общество в западном понимании этого слова в России сформировано не будет (разве что обозначится "вектор движения" в этом направлении). Развитой демократии, как на Западе, у нас тоже пока не предвидится - пусть даже многие политики вслух об этом мечтают. Таково мнение большинства региональных и московских экспертов, и подтверждается оно многими объективными данными.
По всей видимости, и к 2010 году, и в более отдаленном будущем сохранится и станет еще отчетливее демаркационная линия между бедными и богатыми, между "теми, кто наверху" и "народом". А само представление о "власти", по мнению экспертов, будет ассоциироваться с определенной конкретной фигурой (как сейчас - с Владимиром Путиным). Такую "инерцию" общественное сознание не преодолеет и за 10-15 лет.
Однако большинство опрошенных нами экспертов уверены: хотя до 2010 г. многое в стране пойдет именно "по инерции", в дальнейшем ситуация все же начнет меняться. Ближайшее будущее, по их мнению, будет сильно напоминать настоящее, да и президент Путин "далеко из политики не уйдет", обеспечит преемственность власти, сохранит даже в новом качестве контроль над Госдумой и т.д. Но здесь таится и противоречие, которое сами люди не замечают: именно из-за того, что верховная власть в России вполне отвечает старому французскому принципу "Государство - это я!", любая смена первого лица неизбежно влечет за собой более или менее глубокие изменения во всех властных структурах, в "генеральном векторе" политики и во всем прочем. Этому будет способствовать и необходимость отвечать на внутренние и внешние вызовы и угрозы: от демографических проблем, усугубляющихся структурных перекосов в экономике, низкой производительности труда, техногенных катастроф - до международных проблем, глобализации, роста терроризма в мире и пр. Поэтому любой политической власти в России придется разрешать конфликт между "стратегиями эффективной модернизации" страны и необходимостью эффективно удерживать власть.
Андрей Ахременко, к.полит. наук, ведущий эксперт проекта, философский факультет МГУ.На сегодня во властной элите действует сложившийся с 1999 г. "навязанный консенсус": отказ от конкуренции в обмен на гарантии сохранения ресурсов и статусов. Этой системе соответствует и моноцентрический политический режим, полностью замкнутый на фигуру президента. Что будет дальше? Вариантов несколько. Все зависит от того, сохранится ли нынешнее единство властной элиты, и если нет - произойдет ли ее раскол в "управляемом" режиме или в обернется взрывами и потрясениями.
Первый из сценариев - легитимная конкуренция преемников. Претендентов будет как минимум двое, перед выборами они заключат неформальный "пакт о признании победителя", а сама гонка пройдет под плотным контролем действующего президента. Победитель получит неограниченную власть, система "навязанного консенсуса" будет демонтирована. Но граждане получат возможность реального участия в политической жизни, будут созданы условия для формирования эффективной оппозиции.
Второй вариант - контролируемая передача власти. В этом случае преемника президент по сути "назначит", и тот будет связан массой обязательств перед разными группами внутри правящей элиты. Ему будет очень сложно согласовать все их противоречивые интересы и ценности.
Третий сценарий - неуправляемая передача власти. "Назначенный преемник" не станет учитывать ключевые интересы элитных групп, в результате у него возникнет мощная оппозиция, для которой "правила не писаны".
И что дальше? Куда приведет к 2020 году каждая из "развилок"? Первая - в определенной степени сохранит то, что есть уже сейчас. В элиту люди будут приходить по-прежнему по административным каналам, а не из публичной политики, а сама власть останется "вещью в себе", стремящейся не выносить сор из избы. Выборы будут свободными, но не справедливыми, если говорить о "равном доступе кандидатов к избирательным ресурсам". Государство сможет жестко регулировать любую политическую активность, сохранится и не сдаст ведущих позиций "партия власти". Центр станет доминировать над регионами, слабых поддержит, но сильным особой воли не даст.
Но не так хороша стабильность, как это нередко попытаются представить. В долгосрочной перспективе при внешнем благополучии в обществе будут накапливаться "внутренние риски". Граждане все больше будут чувствовать себя отчужденными от политики и от власти, при всем доверии к президенту негативный образ "элиты вообще" в их глазах только усугубится. И поделом: качество властных кадров при отсутствии "притока свежей крови" явно не улучшится. Возрастет уровень скрытого и явного общественного протеста. При том, что гражданские институты останутся не развитыми, это чревато и социальными всплесками, и "цветными революциями" под руководством неких влиятельных внешних сил. Достаточно мощного удара в виде кризиса или техногенной катастрофы - и система пошатнется. При этом, если все будет благополучно, существовать она сможет очень долго.
Крайняя степень "инерции" - установление авторитарного режима. Но он возможен лишь при явных сбоях в системе "преемственности власти" или ее полной неспособности противостоять угрозам извне, последствиям катастроф и т.п. В целом же приход к власти "силовой группы" не отвечает ожиданиям ни элиты, ни граждан.
В случае "управляемой конкуренции" очень важной окажется массовая поддержка кандидатов в их борьбе за власть. Поэтому гражданам будут предлагать не только механически "одобрить" уже принятые решения, но и проявить (пусть и строго дозированную) политическую активность. Вместо системы с доминирующей партией вероятно появление многопартийности и в более дальней перспективе - усиление роли парламента. Приток "свежей крови" в партструктуры усилится. Кроме того, что диалог власти и общества в данном случае оживится, важно и то, что из политики станет уходить система "подковерных соглашений". Риск - то, что называют "раскачиванием лодки" в борьбе за власть в обществе, где гражданская культура едва развита.
И, наконец, неуправляемая конкуренция в элитах может привести либо к "управляемой демократии", либо к "управляемой конкуренции" (разброд и шатания долго все равно не продлятся). Возможность "катастрофы" эксперты всерьез не рассматривают - она возможна только при мощном ударе извне. Самым вероятным эксперты в Москве и регионах считают сценарий "управляемой демократии" (то есть "инерционный" ход событий). Второе место делят возможности "жесткого авторитарного режима" и "острой конкуренции политических сил". Но предрекают и рост влияния политических партий, Госдумы - всех тех площадок, где политики вступают в конкурентную борьбу. К 2008 году лишь около трети опрошенных считают вероятной серьезную политическую дестабилизацию. В 2015-2020 годах этого опасаются от 36 процентов (в регионах) до 44 (в Москве).
Андрей Шутов, доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой государственной политики философского факультета МГУ:
Строить прогнозы больше чем на 10 лет мне кажется бессмысленным. Здесь мало будет одной политологии - в дело вступит целый комплекс факторов, от социальных до природно-климатических вроде глобального потепления. В среднесрочной перспективе наиболее вероятным мне кажется инерционный сценарий передачи власти. Если же рассуждать последовательно, то лучше всех сможет развивать "наследие Путина" сам Путин. Я отнюдь не исключаю возможности его прихода на третий срок. Выступая в Германии, президент расставил резкие акценты, которые могут изменить вектор внешней политики. Подобного рода кризисные обострения (в том числе вызванные и самим Путиным) вполне в состоянии сломать наш вялотекущий политический процесс. Не исключено и то, что после такого выступления заинтересованные силы вне России могут начать осуществлять политику, направленную на обострение отношений с нашей страной. Подобный комплекс внешних и внутренних факторов, возможно, вызовет в стране некое "движение за третий срок Путина" - особенно если антипутинские силы нажмут на те рычаги, которые у них есть сейчас в распоряжении. Уже сейчас много говорится о "феномене Рузвельта", который проецируют на российские реалии.
Говорить о возможности третьего путинского срока меня заставляет и явно преждевременно начавшееся противоборство между политическими кланами внутри власти - "Единой Россией" и "Справедливой Россией". Взаимные выпады, разного рода возня ни в коей мере не свидетельствуют о высокой культуре политической элиты. Это неизбежно вызовет отрицательную реакцию граждан. И может привести к обратному эффекту - люди отвернутся от обеих политических партий и будут ориентироваться сугубо на Путина.
Каким образом Путина смогут оставить у власти - вопрос вторичный. Методы возможны любые, от изменений в Конституции "по многочисленным просьбам трудящихся" с массовыми демонстрациями и митингами провластных организаций вроде "Наших", до перераспределения власти в исполнительных структурах и смещения центра тяжести в правительство. Достаточно консервативная западная политическая элита тоже скорее будет склонна одобрить привычного для нее Путина, чем незнакомого Иванова или Медведева.
Инерционные сценарии развития событий возможны, если Путин не начнет наконец всерьез заниматься рекрутированием властной элиты. Пока что он опирается на людей, которых лично знает и проверил в деле, но их явно недостаточно. Формирование элиты, которая придет во власть через 1-2 электоральных цикла, должно вестись уже сейчас под патронажем того же человека, который в 2000 году начал модернизацию во всех остальных сферах. В конечном итоге все будет зависеть от того, появятся ли в России сильные партии, способные осознать свою ответственность. Если нет, то нынешние политики просто сойдут со сцены и уступят место популистам - а те быстро поломают ту систему, которую выстраивает сейчас Путин.
Алексей Богатуров, доктор политических наук., профессор, декан факультета политологии МГИМО(У):
Ближе всего к реальности мне кажется сценарий "управляемой конкуренции". Другое дело - какова будет мера такой управляемости.
На мой взгляд, властная элита недостаточно хорошо понимает, насколько велики масштабы протестного потенциала, который накапливается сейчас в обществе, особенно среди молодежи. Чего стоит один не решаемый и пока неразрешимый квартирный вопрос. Думаю, что социальные бури и взрывы в ближайшем будущем неизбежны.
Однако я думаю, что о систематической революционной борьбе в традициях 1968 года и тем более 1917-го речь не пойдет. Улица постарается вмешаться в ход событий, но не станет захватывать власть. Протестующие будут действовать "по-охотничьи": пришел, взял добычу, напугал, пообещал прийти снова. Но если ему пошли навстречу - успокоился и удалился надолго. Такие формы протеста уже проявлялись на Украине, в Киргизии и т.д.
Государственной идеологией, я думаю, в ближайшем будущем станет вульгарный популизм. Вопрос лишь в том, окажется ли он более грубым, чем в Польше с ее "феноменом Качиньских", или следующий президент России будет сочетать в себе рыночный либерализм с либеральным государственничеством. Ошибку же многих экспертов я вижу в том, что они все время ищут "второго Путина", а новый лидер вполне может оказаться "вторым Ельциным", только без оппозиционной Думы. "Врага" же, повинного во всех бедах, будут искать не по классовому признаку, а среди тех "которые наворовали тут и набрали взяток". Инерционный сценарий развития событий кажется мне маловероятным - хотя я вообще не рискнул бы строить прогнозы больше, чем на 8 лет вперед. Какая инерция? Для этого общество должно развиваться без кризисов. Но каждые 8 лет в нем созревает критическая масса для перемен. Нынешняя власть свой реформаторский потенциал исчерпала, максимум, что она смогла придумать, - это нацпроекты. Следующая власть в лучшем случае проведет их в жизнь. Но задуманы они так, что в период пребывания следующего президента у власти результатов не дадут. Одновременно начнется то, что сейчас многие предсказывают, - массовый отказ от возврата ипотечных и прочих кредитов, бурные протесты населения, когда банки попытаются отнять взятую в залог жилплощадь, массовое банкротство банков, раздавших слишком много кредитов. Государству либо придется проводить общую амнистию всех долгов (что чревато чудовищной коррупцией), либо отвечать перед гражданами за очередную "пирамиду". Кроме того, назревает и очередной циклический кризис, связанный с ценами на нефть.
Политики "путинского призыва" вряд ли будут сметены могучим ураганом перемен, хотя какие-то персональные перемены, безусловно, будут заметны. От власти они полностью, конечно, не уйдут: слишком много сил Путин положил на то, чтобы ельцинскую и "питерскую" группы если не помирить, то хотя бы научить иметь друг с другом дело, не вступая в войну. Но слабость любого из возможных преемников Путина в том, что они по сравнению с ним "слабаки", "подставные фигуры", которых так и воспринимают в обществе.
Я пока не представляю, куда пойдет сам президент. На третий срок, думаю, он все равно не останется - человек он гордый, надменный, цену своему слову знает. Не унизит он себя вульгарным решением узурпировать власть. Даже если он в глубине души об этом жалеет, от власти он уйдет. Он не Брежнев, не Черненко и не постсоветский проходимец, он ведет себя по-мужски. Хотя я уверен, что план действий у него есть - возможно, весьма рискованный.
Леокадия Дробижева, доктор социологических наук, руководитель Центра этнической социологии (Институт социологии РАН):
Последние данные опросов различных социологических центров свидетельствуют о том, что сейчас налицо несовместимость распространившихся в обществе ценностей норм, и ориентаций и поведением людей. Это заставляет сделать вывод о высоком уровне социальной и духовно-нравственной фрагментации российского общества. Например, чуть ли не 80 процентов опрошенных социологами людей ориентируются на "сохранение и поддержание традиций". И в то же время 90 процентов - за то, чтобы сохранилась и развивалась частная собственность. Эти установки далеко не всегда совместимы. Ставка на частную собственность предполагает экономические реформы, "прорывы" - но никак не консервативные сценарии развития событий. С другой стороны, мы одновременно видим желание респондентов "сохранить облик и образ советского человека" - и ориентацию на демократические ценности, такие, как свобода печати и слова. Особенно резкие внутренние противоречия в общественном сознании социологи наблюдают в так называемом "среднем классе" и в молодежных группах.
В целом же сейчас в социологии появился такой термин, как "бесхребетное" или "беспозвоночное" общество. У него нет никакого "стержня", который дал бы опору. Именно поэтому люди затрудняются делать прогнозы даже до 2012 года и уж тем более - до 2020-го.
И все же у социологов, естественно, есть методы, которые позволяют выделить некие тенденции. Очень многое в нашем обществе все же устойчиво - хотя само оно, если брать территорию от Калининграда до Приморья, крайне неоднородно. Можно предсказать, что "советское" наследие и традиции постепенно станут уходить. Усилится разрыв между бедными и богатыми, жителями столицы, крупных городов и сельской провинции. Но в то же время все большую роль станет играть городское население. Чем многочисленнее, активнее и образованнее оно будет, тем выше шансы, что именно города сыграют роль "ядер" модернизационного развития страны.
Нынешнюю политическую элиту можно назвать "путиноцентрической". Авторитет президента в глазах населения очень высок, но еще вопрос, насколько эффективно этим мощнейшим ресурсом сможет распорядиться властная элита. Пока что мы видим, что две партии - "Единая Россия" и "Справедливая Россия" держат курс на сохранение высокого рейтинга президента. При этом публичные политики не выдвинули каких-либо идей и программ, кардинально отличающихся от сегодняшней "генеральной линии". Для меня очевидно, что с политической сцены Путин не уйдет, равно как и тот круг, который сейчас определяет тенденции развития страны. Вопрос лишь в том, не произойдет ли после 2008 года еще большее ужесточение вертикали власти и ее дальнейшее "закрытие". Такой сценарий сбрасывать со счетов не стоит.
Анатолий Салуцкий, писатель, публицист:
Прежде всего хочу обратить внимание на тот вызов, который в сценарном плане политического развития России отнесен к внешним факторам и почему-то исключен из вариантов, способных сильно повлиять на темпы и вектор внутреннего развития страны. Говорю о вызове, названном авторами сценарных вариантов "пассионарным подъемом".
Между тем наличие или отсутствие пассионарного подъема тесно связаны с наличием или отсутствием внятной государственной идеологии как системы нравственных ценностей. Сегодня ее нет и в помине. Но от того, появится она или нет, зависит сценарий российского развития. Я тоже придерживаюсь мнения, что возобладает инерционный сценарий. Но без государственной идеологии он рано или поздно рухнет.
Нынешняя элита, самоопределившаяся с помощью так называемого "фэйсизма" (от слова "фэйс" - лицо), то есть частого мелькания на телеэкране, и корнями своими уходящая в безнравственные, упадочные 90-е годы, не способна решить задачи, встающие перед поднимающейся страной. Однако сегодня в расцвете сил и опыта поколение 50-летних, и я ничуть не сомневаюсь, что в перспективе нам вновь, как в поздние советские годы, предстоит столкнуться с фактором геронтократии. Но не вижу в этом ничего дурного для страны. Наоборот, пребывание нынешнего поколения на вершине - на самой вершине! - власти еще четверть века обеспечит России те возможности для устойчивого роста, которых она была лишена в ХХ столетии.
Уверен, что Путин будет президентом. Но, разумеется, не в 2012, а в 2016 году. Такой расчет соответствует идее преемственности курса, которую он продвигает. Приняв страну в низшей точке упадка, он передаст ее следующему президенту на подъеме, в начале взлета. А спустя восемь лет снова впряжется в президентскую лямку. Это очень логично для мышления людей его профессии, основанного на стратегических, долговременных замыслах. Поэтому, во-первых, следующий президент должен быть сильным, чтобы твердо обеспечить преемственность нынешнего политико-экономического курса, и более склонным к гуманитарным проблемам, чем сам Путин, чтобы расчистить для него поле государственной идеологии. Во-вторых, восьмилетний цикл снимает проблему конкуренции властных элит, а сам Путин может оставаться "свободным", без официальной должности политиком, работающим на Россию. Возраст вполне позволяет, народ, судя по всем опросам, одобрит. Была бы Господня воля.
Николай Гульбинский, советник фонда "Реформа":
Сен-Жюст был глубоко прав, когда говорил, что "сила вещей ведет нас к результатам, о которых мы даже не смеем предположить". В данном случае, "сила вещей" приведет нас к тому, что Путин останется на посту президента, даже независимо от того, хочет он этого или нет.
Что говорит в пользу такого предположения?
Прежде всего, ни в какой обозримой истории России мы не видим примера, чтобы человек, находясь на вершине власти, в лучах славы и всенародной любви, добровольно оставлял свой пост. У Горбачева властные рычаги выбили беловежские "путчисты". Ельцин ушел, будучи больным, уставшим и разочарованным. Превращение Александра I в старца Федора Кузьмича - миф. В России национальный лидер - это не должность, как на Западе, а особая миссия, призвание, если хотите, судьба, рок. Мне самому довелось работать в Кремле на достаточно высокой должности; я хорошо представляю, что такое быть при власти в России. А Путин именно - человек власти. Именно во власти, на посту президента, он полностью раскрыл все свои дарования - нигде и никогда ранее.
И хотя Путин говорит, что он просто чиновник высокого ранга или менеджер крупной корпорации, он, убежден, ощущает себя именно национальным лидером. И когда фактически вся элита и весь народ хотят продолжения путинского курса, возникает вопрос, кто может проводить его лучше, чем сам Путин? Никто.
Получается, на одной чаше - воля народа и элит, на другой - некий параграф документа, называемого Конституцией, этого не допускающий. Когда же у нас чтили Конституцию?! Ельцин ее из танков расстрелял - никто из "правозащитников" не пикнул, все одобряли. А Путину и того не потребуется - любое изменение Основного закона или отступление от него, будь даже по формальным признакам некорректное, пройдет на ура.
Все последние шаги Путина свидетельствуют, что, во-первых, он выстраивает долгосрочные проекты, во-вторых, замыкает на себя все важнейшие цепочки управления, в-третьих, не слишком оглядывается на мнение Запада. Человек, который собрался уходить и где-то там под "магнолией тропической лазури" комфортно жить, так не поступает.
Путин объективно устраивает всех - даже тех, кто сейчас громко кричит про его "кровавый режим". Путин в глазах большинства - залог столь долгожданной стабильности и постепенного "вытаскивания себя за волосы" из болота 1990-х годов. Кто может поручиться, что его преемнику или вообще тому, кто победит на выборах 2008 года, удастся сохранить эту стабильность? Также Путин не может не понимать, что любой преемник для него будет очень опасен. Объективно и под влиянием своего окружения новый президент будет вынужден начать играть против Путина, какие бы клятвы верности он ему ни давал. Стать после ухода неким "теневым лидером нации", не занимая высшего поста в государстве, как на это намекает Глеб Павловский и прочие, в России невозможно. Мы - не конфуцианцы, пример Дэн Сяопина здесь не проходит. Да и пример де Голля - тоже. А вот опасностей, сопряженных с таким уходом, более чем достаточно.
Оксана Гаман-Голутвина, доктор политических наук, профессор МГИМО(У):
Прежде всего, следует отметить относительность и условность прогнозов: корректнее было бы обсуждать базовые параметры и факторы, которые окажут влияние на формирование конфигурации политической ситуации в будущем.
Важнейшим из этих параметров остается высокая степень влияния политического класса на будущее страны. Именно политический класс и его ядро - политические элиты - выступают доминирующими участниками политического процесса. Эпоха массовой политики, кажется, ушла в прошлое - может быть, временно. Анализируя состояние общества, многие эксперты отмечают его сдвиг влево. Не случайно большинство партий, участвовавших в региональных выборах 11 марта, в той или иной степени апеллировали к "левым" лозунгам.
Однако представить всплеск массового политического участия можно только в ситуации масштабной социально-экономической или иной катастрофы, последствия которой критическим образом затронут интересы массовых групп населения. Но и в этом случае наиболее вероятным сценарием развития событий станет, скорее, не победа общественности, а тот или иной вариант использования общественной активности для достижения целей тех элитных групп, которые смогут наиболее эффективно использовать массовую активность для реализации своих интересов.
Аргументом в пользу сказанного могут служить события "оранжевой революции" 2004 года на Украине, в ходе которой родился феномен "Майдана". Его расценили как свидетельство активизации гражданского общества. Однако довольно быстро выяснилось, что это общество прекрасно управляемо. "Майдан" привел к власти ровно тех, кто был ядром режима Кучмы, но сумел позиционировать себя в качестве "оппозиции". Попытки повторения подобного сценария можно обнаружить сегодня и в России, когда в качестве оппозиции себя пытается позиционировать, например, человек, занимавший в течение пяти лет кресло премьер-министра страны. Однако успех этих попыток представляется маловероятными.
Сегодня можно констатировать ослабление оппозиции: значительную часть ее ниши заняла партия, не являющаяся оппозиционной по отношению к действующей власти, но выступающая за реализацию интересов и целей, близких обществу. В этом, в частности, - секрет успеха "Справедливой России". Вследствие своеобразного генезиса этой партии, лидер которой является третьим лицом государства, можно с определенными оговорками говорить о том, что на смену дихотомии власть - оппозиция приходит внутриэлитная конкуренция, которая во многом определит конфигурацию политического будущего страны. Многие наблюдатели склонны расценивать это обстоятельство, скорее, негативно. Однако, на мой взгляд, в любом случае можно констатировать усиление политической конкуренции, что, несомненно, позитивно сказывается на качестве политического процесса.
Подготовила Екатерина Добрынина
Полностью текст публикуется только на сайте www.rg.ru