Поделиться
Известный политический обозреватель, долгие годы проработавший в телерадиовещательной корпорации Би-би-си, Стивен Диэл был назначен на днях исполнительным директором Российско-Британской торгово-промышленной палаты. Первое интервью глава РБТП дал "РГ".
Российская газета | Стивен, прежде всего примите поздравления с назначением. Надо полагать, вам предстоит пройти "боевое крещение": наши страны - в "мини-кризисе", из него надо побыстрее выруливать, этим вы как куратор российско-британской коммерции, вероятно, и будете незамедлительно заниматься.
Стивен Диэл | Именно этим и буду. Я убежден, что выруливать из создавшейся ситуации мы можем как раз таки через бизнес. Было бы наивно полагать, что нет прямой связи между бизнесом и политикой.
Но я считаю, что для дипломатии не существует лучшего языка, нежели язык бизнеса. На нем сейчас и надо активно выяснять отношения.
РГ | Как вы лично оцениваете ответ Москвы на вызов, брошенный Лондоном?
Диэл | Считаю, что это нормальный ответ - если что-то можно вообще назвать нормальным во всей этой ситуации!
По правилам политической игры Россия обязана была сделать ответный ход и выслать наших дипломатов. И это хороший знак, что, предприняв выверенно зеркальные меры, Москва дала понять Лондону, что не желает эскалации конфликта.
РГ | Насколько, однако, на ваш взгляд, велика вероятность, что Лондон может не пожелать подвести под этим конфликтом черту?
Диэл | Такая вероятность, конечно же, существует. К сожалению, официальная реакция Великобритании на отказ России выдать главного подозреваемого в убийстве Литвиненко последовала не в самый подходящий момент. У нас к власти пришел новый премьер-министр, вместе с ним - новый министр иностранных дел. И они использовали эту ситуацию, чтобы показать себя в деле. Для Гордона Брауна это был явно хороший повод продемонстрировать, что он умеет заправлять не только домашней, но и международной политикой. Это вовсе не значит, что Тони Блэр ответил бы на невыдачу Лугового принципиально иначе, но его ответ мог бы прозвучать в другой тональности. Я могу допустить, что, желая доказать свою правоту, Британия может не посчитать инцидент исчерпанным.
РГ | И тогда? Предположим самый пессимистичный сценарий развития событий.
Диэл | Тогда это повело бы к разрыву дипломатических отношений. Но вероятность такого сценария, уверен, не более десяти процентов. Или я неисправимый оптимист? Но если все же это маловероятное случится, то, полагаю, только с подачи британской стороны - eсли Британия почувствует себя обязанной идти дальше в заданном направлении и "додавливать" Россию.
РГ | На Западе, в Британии в частности, уже довольно давно муссируется образ России как страны, которая играет нефтяными и газовыми мускулами, посадив полмира на иглу энергозависимости. То, что определенная зависимость и в самом деле имеет место быть - это объективная реальность, связанная с собственными небогатыми энергоресурсами стран-импортеров. По оценкам английских экспертов, к 2012 году Британия будет вынуждена увеличить долю импорта российского газа с сегодняшних 3 процентов до 15. Тогда при чем же здесь российские "мускулы"?
Диэл | Что касается образа России, то это своего рода следовая реакция, или, если угодно, проклятое наследие времен "холодной войны". Когда распаду Советского Союза здесь прокричали "ура", в этом "ура" был и такой подтекст: мы, Запад, Россию победили. А раз победили - значит противник был слабый. И почему-то на обывательском уровне закрепилось такое убеждение, что слабая Россия - это хорошо. Я был изначально среди тех, кто уже в начале 90-х заявил: нет, слабая, экономически нестабильная Россия, но при этом владеющая ядерным оружием, - это в контексте мировой безопасности очень даже плохо. И однополярный мир - это плохо, необходим многополярный. И тем не менее, пока при Ельцине Россия выглядела ослабевшей, это всех устраивало и отношения с ней выстраивались вполне дружественные. Но вот пришел Путин и сказал совершенно здравую вещь: нет, мы не будем делать то, что хочет Запад, мы будем делать то, что выгодно для России. И Запад, включая Британию, мгновенно сделал на это стойку. Его реакция на укрепление России оказалась по большому счету очень примитивной. Никто здесь не посчитал нужным задуматься, а почему, собственно, Россия должна делать то, что Западу хочется?
Поэтому то, что здесь воспринимается как "мускулы", как агрессивное поведение России, на самом деле есть поведение уверенное. Россия получила уверенность в себе в силу своей нынешней экономической стабильности. И то, что делают Кремль и президент Путин на мировой арене, это очень прагматично.
На мой взгляд, проблема России в том, что она очень плохо делает себе пиар. К большому сожалению, в XXI веке пиар стал играть слишком значительную роль, и с этим, увы, нельзя не считаться. И России, наверное, следовало бы понимать, что в современном мире надо быть более аккуратной и дипломатичной в каждом сказанном тобой слове и по возможности избегать слишком крепких выражений. Речь идет подчас в общем-то о простейших вещах, которые внешне безвинны, но разыгрываются при желании к крайней невыгоде российской стороны. Вот смотрите: англичанин в силу особенностей своей культуры скажет: "Нельзя ли мне, пожалуйста, попросить вас о чашке чая?" А русский зачастую распорядится просто и без обиняков: "Мне - чаю!" И такого рода стилистику засчитают как агрессию.
РГ | Сегодня деловой мир Британии не скрывает своей тревоги, что в результате нынешнего кризиса может начаться массовый исход российских компаний и российского капитала с британского рынка. Не меньше опасений высказывается и на тот счет, что Россия может ужесточить условия для британского бизнеса, работающего на ее рынке. При этом, что особенно любопытно, ряд английских обозревателей отмечают, что хотя Россия тоже нуждается в Британии как в рынке сбыта для своего сырья, Британия нуждается в России сильнее. И что в случае развития торгового конфликта британские компании потеряют больше, чем российские. Эта разновеликость вероятных потерь была язвительно проиллюстрирована опубликованной в одной из английских газет карикатурой, где Британия угрожала России не дать ей почитать очередную книжку о Гарри Поттере. В целом же складывается впечатление, что Лондон сегодня очень опасается ухода российских денег...
Диэл | Если предположить, что действительно полностью закрывается российский рынок, то на короткий период наши компании, конечно, пострадают - пока не найдут себе другие рынки сбыта. Но это в основном касается ритейлеров. А так как наших компаний ритейлерского сектора, завязанных на Россию, больше, чем российских, завязанных на Британию, то отсюда, возможно, и делается вывод, что Лондон понесет больше потерь.
На самом же деле более весомый удар получил бы при этом все же российский бизнес. Не секрет, что большим российским компаниям лучше всего работается на лондонских площадках. Ни Франкфурт, ни Нью-Йорк таких замечательных условий им предоставить сегодня не могут.
А что касается боязни ухода российских денег отсюда - это явное преувеличение. Уйдут русские размещения (IPO), придут IPO из других стран: как говорится, свято место пусто не бывает. Ведь в 70-х годах мы уже это проходили, когда в лондонский Сити явились большие арабские компании с колоссальными деньгами, а потом ушли и унесли свои капиталы. И ничего, мы спокойно это пережили. Поэтому если даже российские капиталы уйдут, на первом этапе, конечно, будет переживаться спад, но это вовсе не обернется падением лондонской биржи и концом света. Британский бизнес, имеющий за плечами многовековую историю, достаточно мудр и хитроумен, чтобы без особых потерь выходить из трудных ситуаций.
Поэтому я не советовал бы российским бизнесменам слишком переоценивать себя, полагая, что Лондон без них не выживет. Но я не стал бы и нагнетать создавшуюся нынче ситуацию. Я верю, что уровень прагматизма с российской стороны сегодня достаточно высок, чтобы не поставить под угрозу ни наш взаимный бизнес, ни политическую ситуацию в целом. И уже первая реакция, прозвучавшая с российской стороны, доказывает это.
РГ | Однако британские СМИ постоянно напоминают о том, как мстительно и зловредно Россия якобы повела себя в конфликте с Украиной, и экстраполируют ее поведение в той ситуации на сегодняшний дипломатический конфликт.
Диэл | Я не вижу здесь никаких аналогий. С Украиной Россия выясняла отношения на совершенно ином уровне, как выясняют их с близкими, скажем, с давними соседями, с родственниками, с которыми можно по-свойски побраниться и помириться. В отношениях со своими внешними соседями на Западе Россия ведет себя иначе. До сего дня она не предпринимала ничего, что давало бы основания говорить о ее мстительности, о закручивании ею газовых вентилей и прочее. Поэтому все подобные домыслы - не более чем спекуляция, рассчитанная запугать здешнего обывателя.
РГ | Как видит Российско-Британская палата свою роль в этом конфликте?
Диэл | Для нас самое важное сейчас - поддерживать как можно более тесные контакты с российской стороной, общаться с нашими членами. Я в принципе убежден, что самое важное в любой сфере человеческой жизни - это общение. И в большой политике, и в семье, и на работе. А самое опасное - это когда люди перестают общаться. Пусть в случае данного конфликта это будет закулисное общение - политиков с политиками, бизнесменов с бизнесменами. Но оно все равно станет самым лучшим фундаментом, на котором мы сможем перестроить создавшуюся сегодня неприятную ситуацию.
Вся моя карьера на протяжении последних трех десятков лет была так или иначе связана с вашей страной. И хотя это может звучать несколько самонадеянно, я позволю себе обольщаться на тот счет, что неплохо знаю Россию. И я убежден, что с этой страной при благожелательном к ней отношении всегда можно прийти к взаимопониманию.
На протяжении своей без малого вековой истории Российско-Британская торговая палата была свидетелем и светлых и мрачных времен в политических отношениях двух стран, но при этом с упорством и отвагой продолжала строить и укреплять мосты взаимного сотрудничества. Переживем мы, нет никаких сомнений, и данное "затмение".
РГ | Ваш прогноз: будет ли сворачиваться взаимный бизнес?
Диэл | Я думаю, нет. Кому это было бы выгодно?