Предложенные в последние годы меры по улучшению материального положения семей с детьми можно оценить положительно. И пособия по уходу за ребенком до достижения им возраста 1,5 лет увеличены, и введенные льготы по оплате детских садов, и родовой сертификат, и материнский капитал - все это вместе создает действительно мощный стимул для рождения детей.
А теперь вспомним, когда были объявлены эти инициативы, - в Послании президента в мае 2006 года. Элементарная арифметика говорит о том, что первые дети, зачатые в ответ на государственный посыл, смогли родиться не раньше начала 2007 года.
А теперь обратимся к статистике. Подъем уровня рождаемости в России начался раньше: в 2000 году этот показатель был равен всего 8,7 на 1000 человек населения, а затем последовательно увеличивался до 10,2 в 2005 году и 10,4 в 2006 году. Причины этой положительной тенденции - в улучшении за последние несколько лет (пусть и неравномерном по всем слоям населения) основных социальных параметров, и прежде всего доходов, а также (что, видимо, важнее) нарастание оптимистического восприятия будущего молодым и средним возрастными сегментами нашего общества. Социальные встряски легли на старшие возрастные категории, которые уже не участвуют в повышении рождаемости.
Что же произошло в 2007 году? За январь-май родилось детей (в расчете на 1000 человек населения) на 6 процентов больше, чем за тот же период прошлого года. В 2000-2006 годах удельный показатель рождаемости увеличивался в среднем на 3 процента. Тем самым можно констатировать, что налицо ускорение, вызванное именно прошлогодними демографическими новациями.
Но будет ли наблюдаться этот положительный эффект на долгие годы вперед? Можно не сомневаться, что беби-бум продолжится еще 1-2 года. Но что будет дальше - вопрос открыт. Для точного диагноза ситуации нужно по итогам 2007 года провести масштабное исследование семей, в которых родились дети. Только тогда можно понять, по какому из двух базовых вариантов пошло развитие событий.
Первый из них - оптимистический, свидетельствующий о том, что действительно удалось сдвинуть наиболее точный показатель, характеризующий рождаемость, - число рождений на 1 женщину фертильного возраста по возрастным когортам. Например, если удастся доказать, что женщины 1980 года рождения в конечном счете произвели на свет больше детей, чем женщины 1975 года рождения. А те представительницы прекрасного пола, которым сейчас 20 лет, еще более увеличат этот показатель. Легко посчитать, что абсолютно достоверные сведения о том, произошли ли положительные сдвиги в репродуктивном поведении россиян, можно будет получить лишь лет через 15-20, когда закончит рожать нынешнее молодое поколение. Но и, по данным за 2007 год, можно будет сделать очень осторожный предварительный вывод, который - в положительном аспекте - может выглядеть примерно так: на призыв рожать откликнулись в первую очередь наиболее благополучные семьи, для которых предложенные меры оказались переломными для материализации жизненной установки на появление вторых (и всех других) детей.
Но есть, конечно, вероятность реализации и негативного варианта. Его суть: да, повышение рождаемости в 2007 году произошло, но это результат двух тенденций. Первая - благополучные семьи, которые планировали обзавестись вторым и последующим ребенком и до демографических новаций 2006 года, просто придвинули сроки этих рождений. Если это так, то уже через несколько лет нас ждет обвальное снижение уровня рождаемости, так как число рождений на 1 женщину никак не изменилось. Вторая тенденция - увеличилась рождаемость в социально неблагополучных семьях (в том числе у маргинальных матерей-одиночек), для которых рождение ребенка стало просто способом "заработать денег" на собственное существование. Учитывая, что таких семей у нас, к сожалению, немало, можно ожидать и некоторого увеличения числа рождений в расчете на 1 женщину фертильного возраста. Однако следствием этого станет рост числа безнадзорных и брошенных детей. Хочу напомнить, что после достижения ребенком 1,5 лет на него выплачивается мизерное 150-200-рублевое ежемесячное пособие, которое мало интересует недобросовестных родителей.
Конечно, очень не хочется получить второй вариант, но отмахнуться от его реальности никак нельзя. Тем более нельзя вводить в заблуждение и руководство страны, и общественное мнение, рапортуя чуть ли не о наступлении "великого перелома", отталкиваясь от мало что показывающих данных всего лишь за несколько месяцев.
Теперь о смертности, прежде всего детской. Ее уровень нас не устраивает - он значительно выше, чем в развитых странах. В 2006 году на каждую 1000 детей, родившихся живыми, до 1 года не доживали 10,2 ребенка. Судя по данным за первые месяцы этого года, эта печальная цифра уменьшилась примерно на 10 процентов. Это отрадная тенденция. Но до мировых стандартов нам еще далеко - там этот коэффициент давно снизился до 8, а кое-где - и до 5-6 детей. При этом в России до сих пор применяется щадящий для системы здравоохранения критерий - статистика детской смертности распространяется на новорожденных с весом не менее 1 кг. В мире полноценным человеком считается ребенок, родившийся с весом от 0,5 кг. Конечно, такие дети требуют особого подхода, специального оборудования, дополнительных финансовых затрат. А у нас зачастую все это в дефиците. Поэтому наши 9,2 смерти некорректно сравнивать с 5-6 на Западе. Разница даже не в арифметике, а в ином качестве родовспоможения. Эти элементарные вещи были известны достаточно давно. Чего стоят хотя бы многочисленные требования доктора Рошаля не наводить тень на плетень с проблемой статистики детской смертности. И вот, наконец, только что минздравсоцразвития пообещало перейти на мировые стандарты, но ...с 2010 года. К тому моменту, как обещано, появятся новые перинатальные центры. Это можно только приветствовать, если бы в зоне риска не продолжали находиться еще 2,5 года дети, родившиеся с весом от 0,5 до 1 кг (а их из-за проблем с состоянием здоровья женщин все больше и больше). Ведь нынешняя отчетность во многих случаях не мотивирует персонал роддомов на их интенсивное выхаживание.
И еще одно важное замечание. Бодрые доклады последних лет создают впечатление, что лишь с приходом нового руководства сферой здравоохранения ситуация с детской смертностью начала выправляться. Давайте снова обратимся к статистике. В 1995 году в России умирало, не дожив до года, 18,1 ребенка на каждую тысячу родившихся живыми. В 2000 году этот показатель в условиях снижения и без того мизерного бюджетного финансирования снизился до 15,3, а затем год за годом уменьшался - до 11,6 в 2004 году. На этом фоне новейшая и безусловно положительная тенденция смотрится как продолжение перелома к лучшему, произошедшего еще во второй половине 1990-х годов.
В чем же причина этой тенденции? Во-первых, все 1990-е годы число родившихся детей постоянно уменьшалось, что позволило службе родовспоможения, несмотря на нехватку денег, уделять больше внимания каждому ребенку. Во-вторых, на протяжении всех последних лет стабильно растет доля женщин, официально (или неофициально) оплачивающих свои роды. В крупных городах, по оценкам, платность в этой сфере уже преобладает. Это и позволяет роженице получать квалифицированный уход, комфортабельную палату, все необходимые лекарства. И только с введением родового сертификата государство подключилось к улучшению ситуации в этой сфере.
И, наконец, об общей смертности. Здесь также за последние годы наметилась позитивная тенденция. Если в 2003 году на 1000 наших сограждан умерло 16,4 человека, то в 2006 году - 15,2. За первые месяцы текущего года это снижение продолжилось - еще на 6,2 процента. Такую, уже 4летнюю динамику обеспечило общее улучшение условий жизни большинства населения. Программа дополнительного лекарственного обеспечения (ДЛО), хочу напомнить, начала реализовываться в 2005 году. Радикальное улучшение с доступностью бесплатных медикаментов для наименее защищенных групп вроде бы должно было самым непосредственным образом снизить смертность от наиболее распространенных заболеваний. Но интересный факт: в 2005 году (когда, напомню, программа ДЛО имела наибольший объем) смертность от болезней системы кровообращения увеличилась (в расчете на 100 тысяч человек) на 1,5 процента по сравнению с предыдущим годом. А в 2006 году, когда эта программа стала давать серьезные сбои, уменьшилась на 5 процентов. В первые месяцы 2007 года, когда с обеспечением бесплатными лекарствами мы получили полномасштабный кризис, смертность от болезней системы кровообращения продолжала снижаться. Так где тут вклад минздравсоцразвития? Может быть, в более успешной деятельности "первичного звена", простимулированного серьезным повышением оплаты труда? Но работа участкового врача, как правило, и заключается только в выписке рецептов.
Если обратиться к смертности от второй по распространенности причине - от новообразований (как правило, онкология), то статистика показывает: на протяжении последних 15 лет здесь ситуация практически не меняется. А в первые месяцы 2007 года в расчете на 100 тысяч человек зафиксировано повышение на 2,1 процента.
Где система здравоохранения может оперативно влиять на смертность, так это в отношении инфекционных и паразитарных заболеваний. Но все последние годы показатели здесь застыли на уровне, существенно превышающем, в частности, положение в 1995 году - 25 случаев в расчете на 100 тысяч человек против 21. Самые свежие данные - за январь-май 2007 года не позволяют сделать вывод об ожидаемых итогах текущего года, так как пик этого типа заболеваний, как правило, приходится на летний период.
Статистику смертности за прошлый год существенно улучшил прогресс в сферах, не относящихся к компетенции минздравсоцразвития: чуть ли не в полтора раза стало меньше смертей от случайного отравления алкоголем, зарегистрировано меньше убийств.
За последние годы, вне всяких сомнений, в России наблюдаются положительные сдвиги в сфере демографии. Очень бы хотелось, чтобы эти тенденции стали долгосрочными. Но пока прогресс стал возможен в основном благодаря общеполитическим причинам, мало поддающимся прямому государственному регулированию. Роль минздравсоцразвития как ведущего правительственного органа в этой сфере пока просматривается весьма слабо, особенно в ситуации со смертностью населения. Тут и появляется соблазн своеобразной интерпретации статистики.