Поделиться
Дальше можно было бы написать что-нибудь вроде "с тех пор у мальчика началась полная лишений и страданий жизнь". Но эта будничная и одновременно справедливая фраза ровным счетом ничего не скажет о ситуации, в которой оказалась семья Оскара Уайльда - его жена Констанция и двое детей, Сирил и Вивиан. Обреченная на внутреннее и внешнее одиночество, вынужденная волею судеб пасть вместе с ним.
Перво-наперво им пришлось уехать из Англии в Европу. То есть скрываться. Затем сменить фамилию. Родственники матери были против того, чтобы она взяла себе девичью фамилию, это могло бросить на них тень. Вспомнили о дальних предках, носивших фамилию Холланд. С тех пор дети должны были забыть их настоящие имена и никогда их впредь не упоминать. Всю их одежду тщательно просмотрели, и все ярлычки с именами перешили.
Бесконечная перемена мест, школ, необходимость все время помнить о запрете на имя отца, вечная боязнь как бы не сказать чего лишнего, не проговориться, - все это угнетало Вивиана ничуть не меньше, чем Сирила. Но детство брата, по собственному признанию Вивиана, было куда более несчастливым. Он лишь терзался сомнениями, а бедный Сирил был раздавлен знанием: с тех пор как он увидел на Бейкер-стрит плакаты "Позор педерасту Оскару Уайльду", то постарался выведать поточнее, что это могло значить. Чтобы показать, какой железный стержень вошел в душу брата, Холланд приводит его письмо из Индии, посланное в июне 1914-го:
"Все эти годы я жил одним желанием - стереть позорное пятно, восстановить, если возможно, какими-то своими делами то доброе имя, которое некогда пользовалось почетом и уважением в родной стране. Чем больше я думал об этом, тем больше укреплялся в мысли, что я должен быть прежде всего мужчиной. Никаких причитаний декадентствующего художника, изнеженного женоподобного эстета, слабовольного дегенерата".
Сирил погиб тридцатилетним в Первую мировую. Как он написал в том же письме: "... не желаю для себя лучшей участи, чем умереть в достойном сражении за моего Короля и мою страну".
Сам Вивиан в полной мере прошел через страх, смятение и подозрение, уж не повторяет ли он своего отца. Одним из последствий той секретности, что окружала семью после ареста Оскара Уайльда, стала пожизненно мучившая его и ставившая в неловкое положение стеснительность. Вынужденный плести тонкую паутину лжи, чтобы замести следы своего происхождения, он тем не менее не испытывал неприязни к отцу. Считал приговор, вынесенный ему, излишне суровым. (Подразумевая под приговором не только тюремное заключение, но и фактическое запрещение его произведений.) И уж в чем он точно не сомневался, повзрослев окончательно, так это в том, что Оскар Уайльд был одним из наиболее выдающихся людей своего времени.
Но книга не об Оскаре Уайльде, их и так много, а о том, каково быть сыном Оскара Уайльда. Это-то и выделяет ее в длинном ряду мемуарной литературы. Написанный с истинно английской сдержанностью, без эгоцентричного сосредоточения на себе и своих личных переживаниях, текст Холланда при том невероятно пронзительный и трогательный. И как всякая печальная история, рассказанная ровным голосом, без всхлипов, она делается от этого еще печальней.