То, что композитор Владимир Дашкевич, автор всенародно любимой музыки к таким всенародно любимым фильмам, как "Шерлок Холмс и доктор Ватсон", "Бумбараш", "Зимняя вишня" и т.д. (всего около 200), а также к театральным спектаклям в постановке таких мэтров, как Товстоногов, Любимов, Ефремов, Эфрос, Хейфец, Левитин, - композитор необычайно талантливый, очевидно. Однако, придя в дом к Владимиру Сергеевичу, в тысячный раз захотела узнать эту самую загадочную формулу рождения таланта. Мне было непонятно, как выпускник Московского института тонкой химической технологии, инженер завода "Вулкан" вдруг, в одно прекрасное мгновение придумает музыку, которую оценит выше самой английской сама английская королева, или такое народно-русское "Журавль по небу летит..."
- Владимир Сергеевич, утверждают, что талантливый человек - талантлив во всем. На заводе "Вулкан" вы тоже были талантливым инженером?
- Меня вообще все эти термины никогда не беспокоили. Хорошим был инженером, как и многие другие. Впрочем, я и сейчас чувствую себя скорее инженером, чем музыкантом.
- Неужели вам больше хочется что-нибудь сконструировать, чем написать партитуру?
- Слово "композитор" и переводится как "конструктор". Я партитуру так и пишу - как конструктор. Это характер мышления, отношение к жизни. А талант... Он не может выбирать свою дорогу. Талант, который говорит: "Поплыву-ка я лучше не влево, а вправо", - для меня подозрителен. Я же плыву туда, куда мне велено плыть... Я это всегда чувствую, да и судьба подсказывает.
- Каким же образом вы к музыке приплыли?
- Благодаря соседке по коммуналке. Она выходила замуж и на время торжеств попросила поставить пианино в нашей комнате. К тому моменту я учился в МИТХТ и никакого музыкального образования не имел.
- И что вы начали с инструментом делать?
- Сразу начал сочинять. В Гнесинский институт в класс Арама Ильича Хачатуряна попал, продолжая трудиться на "Вулкане". И уже на третьем курсе Арам Ильич настоял, чтобы я уволился. Но я проработал на заводе шесть лет.
- Именно Арам Ильич дважды сыграл "увольнительную партию" в вашей судьбе. Вначале потребовал уволиться с завода, а потом, когда вас за авангардизм отчисляли из института, отстоял.
- Да, Арам Ильич, вернувшись с гастролей и узнав, что меня, его лучшего студента, выгоняют, написал заявление об увольнении. На следующий день приказ об отчислении испарился. Но я до сих пор храню корочки своего красного диплома с вложенным в них карательным приказом.
- Владимир Сергеевич, вас принято считать кинокомпозитором. А каким композитором вы сами себя считаете?
- Такой профессии нет. Я считаю себя просто композитором - профессионалом. Если ты композитор, то должен уметь делать все: писать музыку и для кино, и для театра, и для филармонии.
- Но более двухсот фильмов и спектаклей, к которым вы сочинили музыку!..
- Если бы мне заказали столько же симфоний, то я бы их ровно столько и написал.
- А не хотите ли рискнуть и сотворить на опережение? Написать такую гениальную симфонию, которая весь, что нынче называется, "формат", сотрет в порошок?
- У меня в столе лежат 9 симфоний и 5 концертов. Но кто ж их услышит? К сожалению, публика ничего не знает про музыку, которая сегодня пишется. Когда-то в Советском Союзе была одна радиоточка. В каждом доме висела "тарелка", и по ней постоянно передавались симфонии, оперы, вся классика. А сегодня по всем каналам и радиостанциям звучит только попса.
- Но говорят, что забвение классической музыки - общемировая тенденция. И в той же Америке классику поддерживает лишь небольшая группка меломанов.
- С одной существенной разницей. В России - около 50 симфонических оркестров, а в Америке - более тысячи. В каждом городе, при каждом университете обязательно есть симфонический оркестр. И все европейские оркестры имеют обязательную квоту на исполнение современной музыки. Но в целом проблемы у всех одни и те же. Хорошую музыку практически нигде не исполняют. Запад пропагандирует авангард. И это привело к тому, что интеллигентная аудитория стала бояться и избегать современную музыку.
- Но неужели же для вас, руководителя "Международной ассоциации композиторских организаций" (наследницы Союза композиторов СССР), проблемно исполнить собственную симфонию?
- Загвоздка в том, что Союз композиторов СССР был фактически министерством музыки с огромными финансами. Еще со сталинских времен в нем существовала строгая иерархия. Секретари писали оперы, которые исполнялись в Большом театре. Приближенные могли исполнить симфонию. А люди, выпадавшие из этого разряда, но обладавшие талантом, могли реализоваться только в кино и театре. И здесь для них наступала демократия: потому что режиссеру было все равно, член ты секретариата или нет. Поэтому я и говорю: хороший композитор - тот, кто и в кино, и в театре, и где угодно напишет хорошую музыку. Хотя на ее исполнение у союзов композиторов сейчас денег нет.
Понятно, что при наступлении рынка в наиболее благоприятных условиях оказалась киномузыка. Я, например, получил призы многих наших кинофестивалей. Но при этом мало кто знал, что без всякого заказа композитор Дашкевич написал симфонические циклы на стихи Тютчева, Блока, Цветаевой, Ахматовой, Мандельштама, Маяковского. Эту музыку исполнила великая певица Елена Камбурова.
Тому, что происходит сейчас с нашей музыкой, есть и еще одно объяснение: прервались наши великие преподавательские традиции. Великий педагог - прежде всего истинный композитор, который горит сам и умеет зажечь учеников. Мой учитель Арам Ильич Хачатурян - композитор, любимый всеми, но далекий от высоколобых музыкально-теоретических кругов, выпустил в своем классе Андрея Эшпая, Микаэла Таривердиева, Алексея Рыбникова, Марка Минкова, Владимира Дашкевича. Этот педагогический процесс было необходимо продолжить. Увы, никто из нас в консерваториях не преподает - ни Эдуард Артемьев, ни Геннадий Гладков. И вот результат: за 16 лет новой России консерваториями страны выпущено более 500 композиторов. Только где они? Это государственная проблема и трагедия молодых талантов.
- Работая над музыкой к спектаклю, вы много бываете на репетициях?
- Бываю. И понимаю, чем отличается репетиция Любимова от репетиции Товстоногова, Эфроса, Левитина, Фокина. Режиссер, безусловно, камертон главного образа постановки.
- А кто настроил камертон на вашу знаменитую заставку к "Шерлоку Холмсу"? Читала, что Игорь Масленников для попадания в образ упорно настраивал вас прослушивать музыкальную заставку новостей культуры Би-би-си.
- Игорь Федорович мне сказал, что мне нужно ее послушать и попробовать в этом роде нечто сочинить. Но Масленников находился в Ленинграде, где на "Ленфильме" происходили съемки, а я - в Москве. Бибисишная заставка звучала каждую пятницу вечером. И каждую субботу Масленников мне звонил и спрашивал, прослушал ли я эту мелодию. Конечно же, за неделю я забывал ее прослушивать. А через неделю все повторялось. И вот в очередной раз, услышав в голосе Масленникова металлические нотки, я поднес к роялю телефон на длинном шнуре и сыграл первое, что пришло в голову. И неожиданно услышал: "Володя, возьмите карандаш и немедленно запишите". Я записал, радуясь, что буря прошла. И совершенно не представлял, какое впечатление эта музыка произведет.
- Правда ли, что при звездной плеяде актеров (Василий Ливанов, Виталий Соломин, Рина Зеленая...) Игорь Масленников сам предлагал вам попробоваться на роль Хомса?
- Это был полукомический эпизод, связанный с тем, что Игорь - большой любитель физиогномистики. И вот однажды он мне говорит: "Володя, как вы будете выглядеть с трубкой во рту?" И стал рассказывать мне про мой британский профиль. Я ответил решительно: "Ни на роль, соответствующую профилю Холмса, ни на какую другую я пробоваться не буду. Это не мое".
- Вы уже в третий раз обращаетесь к Гоголю. Вначале работали с Анатолием Эфросом в "Женитьбе". Потом с Сергеем Арцибашевым в "Мертвых душах" (кстати, за эту постановку в числе других главный режиссер "Маяковки" номинирован на премию Союзного государства). И вот теперь опера "Ревизор" в Новосибирском театре, которую вы написали с вашим неизменным соавтором и другом Юлием Кимом. Почему вы так неравнодушны к Николаю Васильевичу?
- О ревизии человеческой эволюции писали евангелисты, Шекспир, Гете, Гоголь. Вот человечество идет себе по своей дорожке. И когда его предупреждают, что дорожка эта ведет не туда, оно должно остановиться, понять и повернуть в правильном направлении. Если этого не происходит, то наступает тот момент, который описывает Гоголь: в человечестве возникают мертвые души.
- Владимир Сергеевич, вы написали музыки столько, что в простом мозгу это не укладывается.
- Профессия большого композитора для простого человека - это каторга. Вот она, зависть Сальери, когда у Пушкина он называет Моцарта "гулякой праздным". Да я подсчитал, что Моцарт должен был в среднем записывать 7-8 знаков в минуту в течение 10 часов каждодневной работы.
- Вы пишите на рояле?
- За письменным столом. Мне инструмент не нужен.
- А как вы относитесь к тому, что большинство наших композиторов пишут в студиях, где с помощью современных электронных средств все само собой получается?
- Несмотря ни на какой прогресс, все обязательно должно разложиться в голове. А если отдаваться только электронике, то у одного получится неплохо, у другого - хуже, но чаще всего у всех одинаково. Почему мне все равно, где писать: на коленке, на подоконнике, в метро, в трамвае? Потому что вначале все начинает звучать в моей голове.
- Что в ней звучит сейчас?
- Балет "Шерлок Холмс". Когда на премьере "Ревизора" участники выходили на поклоны, все происходило, как положено - под аплодисменты. Когда же появился я, то запустили музыку из "Шерлока Холмса". И тогда я подумал: сделаю-ка балет, чтобы уже навечно зафиксировать мою "визитную" карточку.
- Многие ленты с вашим участием снимались на "Беларусьфильме". А что еще связывает вас с братским государством?
- Личная дружба с Игорем Лученком. В позапрошлом году в Минске мы с ним дали концерт к юбилею Дня Победы, в котором я продирижировал своим "Солдатским реквиемом". Это был мой дирижерский дебют. Так что Беларусь, можно сказать, моя профессиональная "крестная мать". И опера "Клоп" впервые была поставлена в Минском театре музкомедии, после чего были оглушительные гастроли в Европе. Вообще же в Минске бываю часто и всегда нахожу там уют и чистоту.