Поделиться
С 1999 года балтийский город Калининград стал известен не только своим портом, но и крупнейшим международным музыкальным проектом - конкурсом органистов имени Микаэла Таривердиева.
Этот конкурс существует восемь лет и проводится в этом году в пятый раз, но по своему рангу давно не уступает самым маститым мировым органным состязаниям, в том числе "Большому призу Шартра". Начинаясь как авторский проект вдовы Микаэла Таривердиева Веры Таривердиевой, фактически открывшей массовому слушателю неожиданную сферу творчества известного кинокомпозитора - органную музыку, этот конкурс смог избежать чисто популяризаторской направленности, а стал живым и актуальным состязанием музыкантов из разных стран мира, стремящихся выступить здесь, во всяком случае, с большим энтузиазмом, чем на Конкурсе Чайковского. И дело не в количестве участников: число их не превышает полсотни (органное исполнительство - "штучное" искусство), и не в географии, охватывающей страны от Японии до Америки, а в интенсивности отборочных туров, которые, начиная с прошлого IV конкурса, проводятся в Москве, в Гамбурге, а теперь - и в США. И только самые "селекционные" исполнители получают возможность попасть в Калининград на 2-й и 3-й тур. В Москве в посольстве Армении состоялась презентация московского тура, который проходит 26 и 27 августа в Центральном музее музыкальной культуры имени Глинки и отберет участников из России, стран СНГ, Японии, Прибалтики. Торжественная же церемония открытия конкурса состоится 2 сентября в зале Калининградской филармонии, где выступит Камерный оркестр "Венская Академия" под управлением дирижера и органиста Мартина Хазельбека. Арт-директор конкурса Вера Таривердиева представила свой проект для читателей "Российской газеты".
Российская газета: У конкурса органистов имени Таривердиева нестандартный формат: отборочные туры проводятся не в Калининграде, а в трех странах мира - в США, Германии и России. Как возникла эта идея?
Вера Таривердиева: Это инициатива Мартина Хазельбека, который был членом жюри III конкурса в Калининграде и оказался настолько вдохновлен его исполнительским уровнем, программой и атмосферой, что предложил проводить 1-й тур в разных городах с целью привлечь больше исполнителей из стран Европы. Конечно, это резко изменило состав участников конкурса, хотя на 1-й тур в Гамбург едут и российские органисты: для них это редкая возможность общения с историческими инструментами. Начиная с этого года, у нас появился и североамериканский отборочный тур в Уорстере (Новая Англия). Это уже инициатива Джеймса Дэвида Кристи, члена жюри IV конкурса. Причем осуществила эту идею целиком Американская гильдия органистов: распространила информацию о конкурсе, организовала и провела тур. Это новая структура, но родиной конкурса остается Калининград, и главные события происходят именно там.
РГ: Конкурс органистов стал брендом Калининграда, но, кроме того, вписался в уклад Калининграда, в исторические традиции бывшего Кенигсберга.
Таривердиева: Конкурс Таривердиева действительно имеет самые разнообразные влияния на жизнь города: сотрудничество с нами таких музыкантов, как Гарри Гродберг, Гидон Кремер, Мартин Хазельбек, Жан Гийю, спровоцировало более быстрое принятие решения по строительству большого органа в Кенигсбергском соборе. Георгий Боос, нынешний губернатор области, когда-то впервые приехал в Калининград по моему приглашению - на 1-й конкурс органистов. Он учредил на конкурсе собственную премию - "Надежда Отечества", и я уверена, что эта премия привела его в итоге в этот регион. Еще один пример связи города и конкурса: наш лауреат - японская органистка Хироки Инноуэ стала солисткой Калининградской филармонии. И она счастлива, потому что Концертный зал в Калининграде - это действительно духовная точка города.
РГ: Насколько сегодня орган оказывается востребованным в исполнительской сфере?
Таривердиева: Исполнителей-органистов никогда не бывает много, хотя бы потому, что орган - инструмент, который с собой не возьмешь и где угодно не поставишь. В Европе органная культура сегодня не процветает: здесь огромное количество выдающихся исторических инструментов, но в целом к органу относятся как к архаике. В России же, где орган всегда был связан не с духовной, а с концертной традицией, органная жизнь на подъеме. Именно здесь возникают самые нестандартные идеи и программы, немыслимые на Западе, например соединение органа, гитары и балалайки. Вероятно, поэтому к нам так любят приезжать западные органисты: как музыканты они ощущают себя здесь свободнее.
РГ: Может быть, поэтому и калининградский конкурс так привлекает иностранных участников в отличие, скажем, от Конкурса Чайковского?
Таривердиева: Наш международный состав - это результат постоянной работы: конкурс ведь не может делаться два-три месяца. В каком-то смысле конкурс - это продукт, и при его создании надо уметь прогнозировать. Мы, например, ограничиваем российский состав жюри, привлекая к конкурсу самые крупные имена в мировом органном исполнительстве, а главное, оцениваем только по музыкальным критериям. Для нас важна чистая профессиональная репутация: и в Гамбурге, и в Уорстере, и в Москве заинтересованы отбирать действительно лучших, ведь судить их в Калининграде будут другие музыканты. Кроме того, привлекают наши программы: очень сложные, включающие и классику, и сочинения Микаэла Таривердиева, с которыми многие сталкиваются впервые, и современную органную музыку.
РГ: Стали ли за эти годы органные произведения Таривердиева постоянным концертным репертуаром молодых исполнителей?
Таривердиева: Я посчитала, что эти сочинения на нашем конкурсе уже исполнили 136 органистов из 32 стран! Удивительно, но эта музыка находит необыкновенных интерпретаторов в самых неожиданных странах: например, Жан-Пьер Стайверс (Нидерланды) оказался лучшим исполнителем симфонии для органа "Чернобыль": чем, казалось бы, ему близка эта тема? Думаю тем, что "Чернобыль" - специальное сочинение: это "Страсти ХХ века", как, скажем, "Страсти по Матфею" Баха. И в этом смысле Микаэл Леонович - уникальная фигура для органного искусства второй половины ХХ века. Дело не только в том, что его музыка продвигает сам инструмент - об этом мне говорят многие музыканты, главное, она становится частью жизни людей. Как во времена Баха и Моцарта. Для кого-то в творчестве Таривердиева частью жизни становится песня "Маленький принц", а кто-то в симфонии "Чернобыль" находит точку своего взгляда на мир, часть своего понимания жизни. Это и есть идеальное состояние музыки.